родника, а когда мужики вытащили застрявшую в разбитой колее карету и несколько верст несли ее на руках, императрица, растрогавшись, даровала своим спасителям дворянские звания.

Предания рассказывают и о ближайших соратниках императрицы: графе Орлове, Потемкине, о генералиссимусе Суворове, сообщая интересные подробности об их быте, характере.

Историческая народная проза о ратных подвигах курян составляет отдельный сюжетный блок довольно широкого временного диапазона: от битвы с Ногайской ордой до сражений Великой Отечественной войны (цикл преданий о маршале Рокоссовском). Интересно отметить, что даже в рассказах о событиях недавнего прошлого, например о намоленной земле, заметен мифологический мотив, который является своеобразным региональным маркером. Повествование о чудесном спасении маршала проникнуто не мистикой, а верой в необычайную силу святой, намоленной веками коренской земли.

К исторической прозе относятся предания и легенды о разбойниках. В XVII веке разбойничество было почти массовым социальным явлением Курского края. На «большую дорогу» выходили не только обездоленные, озлобленные на власть люди, но и вполне состоятельные (Уколовы) и законопослушные граждане (дворянин Воропанов) и даже те, кто призван защищать народ от разбоя. Отношение народа к ним неоднозначно: жестокие злодеи Кулик, Жиган и Укол противопоставлены благородным разбойникам – таинственному Кудеяру и раскаявшемуся в своих злодеяниях Журавлиной Лапке. Причину неуловимости своих любимых героев народ объясняет их сверхъестественными способностями: «нарисует Федька лодку, плеснет на нее водой, сядет в нее и поминай как звали». Таков и Кудеяр: «сквозь стены мог проходить...», «а то бросит на воду тулуп, сядет на него и поплыл». В курских вариантах Кудеяр благородный разбойник, в его образе воплотилась мечта народа об избавителе, защитнике от угнетателей. Кстати, о смерти Кудеяра записано две версии. Первая говорит о его публичной казни на площади в Судже. Вторая – о том, что перед смертью он раскаялся, выполнил свой обет (срубил мечом на Кудеяровой горе столетний дуб) и, став монахом Соловецкого монастыря, прожил под именем старца Питирима остаток своих дней.

Уникальны для Курского края сюжеты о разбойниках-великанах, два из которых дошли до нас в записях Е.Л. Маркова. Они напоминают северные и финно-угорские предания о чуди и удмуртские об алангосарах. Но, как считает Ю.И. Смирнов, «чудь» четко локализируется преданиями в Скандинавии и на севере европейской части нашей страны, «южная граница ареала преданий, как правило, проходит через Приладожье, северные и восточные районы Вологодской области»⁽³⁾. В курских преданиях описывается высокий рост разбойников, иногда с помощью метонимии – указаний на обнаруженные в захоронениях большие кости. Говорится о необычайной их силе и о том, что одеты они в чужеземные

- 7 -