автор: А.В.Зорин

На Вашем сайте была недавно опубликована статья С.П. Щавелева «Российская археология в чёрно-белую полоску», первоначально изданная в сборнике, посвящённом 90-летию Л.С. Клейна (СПб., 2017). Она посвящена важной и по-прежнему злободневной теме разрушения археологических памятников. Однако хочу обратить внимание на допущенную автором статьи небрежность в цитировании. Согласно С.П. Щавелеву, в статье «О проблеме сохранения археологического наследия» (Российская археология, 2004, №1, с.120-121), «А.В. Зорин от лица директора и учёного секретаря Курского областного музея археологии высказал … свою аргументацию в пользу того, что учёным и музейным работникам необходимо общение с «чёрными археологами» … ради спасения для науки информации о ценных, нередко уникальных находках приходится консультировать грабителей, принимать на экспертизу их находки, не мешать их разрушительной деятельности».

Данное утверждение не имеет ничего общего с текстом статьи, на которую ссылается автор. Неужели расчёт был на то, что никто из читателей сайта не станет искать старый номер малотиражного специализированного журнала и поверит автору на слово? Между тем, статья эта, опубликованная в 2004 г. (задолго до принятия законов об охране археологического наследия), была посвящена именно проблеме сохранения археологического наследия и рассматривала ситуацию в нашей стране на фоне мер по охране памятников археологии, принимаемых в других странах мира. Конкретно на тех страницах, на кои ссылается С.П. Щавелев, говорится (позволю себе привести полную цитату):

«Курская обл., в силу своего пограничного положения, оказалась в зоне внимания не только российских (Москва, Тула, Воронеж), но и украинских (Сумы) "специалистов" по несанкционированным раскопкам. К центрам местного кладоискательства можно отнести Курск, Курчатов и Рыльск, группы из которых не только активно "работают" на местных археологических памятниках, но и выезжают в соседние Брянскую, Белгородскую и Воронежские области. Администрация Курского государственного областного музея археологии неоднократно обращалась за помощью в УФСБ, УВД, Курскую таможню, ставила в известность областную администрацию, обращая их внимание на безостановочное разграбление памятников, называя имена руководителей и участников этих групп. Но, как правило, все это оставалось гласом вопиющего в пустыне.

Полнейшая безнаказанность приводит к тому, что курские кладоискатели становятся все более и более беззастенчивыми в своих действиях. Они приходят в музей с предложениями совместного исследования курских памятников на долевой основе. Получив же отказ, заявляют ученым: "Пока вы, нищие археологи, изыщете средства на раскопки хотя бы одного памятника, мы раскопаем всю Курскую область". Об амбициях этих людей свидетельствует и созданный ими сайт "Кладоискатель Черноземья", в котором демонстрируются "археологические, нумизматические, и другие находки, сделанные частными лицами на территории Курской области; их детальное описание, фото- и другая информация, медная и бронзовая пластика IX-XVII вв., продажа жителями Курска и области предметов коллекционирования". О том, что сайт рассчитан не только на жителей области, говорит такая услуга, как "бесплатная доставка в Москву или Санкт-Петербург, в другие города по договоренности". Интересно отметить, что названный в сайте контактный телефон принадлежит вполне официально действующему объединению - Курскому областному клубу нумизматов … A.A. Формозов в своем выступлении на Круглом столе приводит пример с покупкой уникальной античной коллекции Эрмитажем: "под тем предлогом, что в противном случае все продадут за границу. Пусть лучше хорошие вещи останутся у нас. Доля смысла в этом есть, безусловно, но вот как вести себя в таких ситуациях - нужно подумать и какие-то рекомендации дать" (Незаконные раскопки... С. 79). Там же приводится и ряд других аналогичных случаев: "В результате разъяснительной работы среди коллекционеров два клада были безвозмездно переданы в ГИМ и МГУ, еще один приобретен закупочной комиссией ГИМа" (Незаконные раскопки..., 2002. С. 84). Правильно ли это? Подобные случаи ведь не единичны, с ними сталкиваются многие.

В 2000 г. фондово-закупочной комиссией Курского музея археологии была приобретена коллекция арабских и джучидских монет, собранных на поселении, прилегающем к известному Ратскому городищу. К коллекции прилагалась схема памятника с нанесенными на нее местами находок каждой из монет. К слову сказать, владелец данной коллекции был вовсе не "некто господин Катышев", как утверждает С.П. Щавелев (Незаконные раскопки., 2002. С. 86), почему-то полагая, будто курские археологи буквально состоят на службе у этого зловещего "профессора Мориарти" "черного" рынка древностей области", выполняя для него "экспертизу его добычи с курских городищ" и экспонируя "ее у себя для широкой публики на временной выставке "Старинные монеты России" в 1999 г.". Такая выставка, правда, действительно проходила тогда в музее, но экспонировалась на ней отнюдь не грабительская добыча "торговца антиквариатом", а обычная нумизматическая коллекция из 147 медных российских монет XVIII - начала XX в. Вряд ли это следует считать явлением более криминальным, чем ежегодные выставки коллекций курских филателистов, которые проходят в его же стенах.

Впрочем, речь сейчас не о том. Следовало ли отказаться и в данном случае? Где бы после этого "всплыли" эти 88 монет и 2 раковины каури? Следует ли вообще отказываться, если в руки музейных сотрудников хотя бы на время попадают редкие и просто уникальные предметы, если появляется возможность зарисовать и сфотографировать их? Или же лучше гордо "не заметить" этих вещей, отдав их судьбу целиком на откуп черному рынку? Или вызвать милицию и выслушать все, что может сказать разгневанный законопослушный гражданин, которого вдруг клеветнически обвиняют в неслыханных грехах, а он-то всего-навсего нашел какие-то вещицы у себя на огороде и принес их показать в музей? Или же, наконец, следует напасть на попавшегося под руку "кладоискателя", отобрать находки (если хватит сил!) и ... оказаться самому обвиненным в разбойном нападении с целью грабежа? Ничуть не утрируя, можно сказать, что других вариантов поведения в данной ситуации пока придумать сложно.

Встречи с грабителями "в полевых условиях" разнообразием вариантов также не блещут. Стоит вспомнить прозвучавшее выступление на Круглом столе: "Даже их [археологов] присутствие в Гнездове в разгар "черного сезона" (май-июнь) не может предотвратить разграбления ценностей: хорошо экипированные "черные археологи" с автомобилями, мобильными телефонами и оружием легко избавляются от назойливого внимания ученых. Мы чувствуем себя рядом с ними просто беззащитными" (Незаконные раскопки., 2002. С. 84).

Аналогичная ситуация прослеживается не только в Гнездово. Ведь грабители в большинстве случаев ничуть не скрываются. Их имена, адреса и номера автомобилей зачастую известны, но что это дает? Даже в случаях задержания их во время сбора материала прямо на памятнике они через час-другой оказываются на свободе со своей добычей - милиция не находит в их действиях состава преступления и в лучшем случае штрафует за неуважение к представителям власти. В Курской обл. так происходило и на Липинском, и на Ратском археологических комплексах. Дело в том, что неоднократно высказываемое пожелание привлекать кладоискателей к судебной ответственности не укладывается, к глубокому сожалению, в нормы современного отечественного законодательства. Кладоискательство фактически легализовано ст. 233 Гражданского кодекса РФ, согласно которой собственниками клада являются лицо, "которому принадлежит имущество (земельный участок, строение и т.п.), где клад был сокрыт" и лицо, обнаружившее клад. Среди последних могут быть не только случайные люди, но и лица, целенаправленно "производящие раскопки или поиск ценностей". Под эту формулировку вполне попадают не только археологи, но и обычные грабители-кладоискатели. Правда, в этой же статье содержится пункт, согласно которому клад, содержащий "вещи, относящиеся к памятникам истории или культуры", подлежит передаче в государственную собственность за вознаграждение в размере 50% его стоимости. Однако это можно рассматривать скорее лишь как благое пожелание, поскольку такие клады, как правило, бесследно растворяются в бездне "черного" антикварного рынка.

Правда, необходимо отметить, что за уничтожение или повреждение памятников истории и культуры, взятых под охрану государства, ст. 243 УК РФ предусматривает наказание в виде штрафа в размере "от двухсот до пятисот минимальных размеров оплаты труда ... либо лишением свободы на срок до двух лет. Те же деяния, совершенные в отношении особо ценных объектов или памятников общероссийского значения, наказываются штрафом в размере от семисот до одной тысячи минимальных размеров оплаты труда ... либо лишением свободы на срок до пяти лет". Но эта статья может быть применена лишь в случае предоставления неопровержимых улик. Сделать же это весьма затруднительно, а подчас практически невозможно. Еще одной проблемой является ограбление кладоискателями невыявленных археологических памятников, на которые не распространяется действие этой статьи.

Правомерно провести сравнение: что будет с человеком, который занимается охотой в заповеднике? Общеизвестно - его объявят браконьером и поступят с ним соответственно. На то есть специальный закон, где предусмотрены меры наказания его нарушителей. А есть ли подобный закон относительно памятников археологии?»

Где-то здесь читается призыв к сотрудничеству между археологами и грабителями? Скорее здесь виден призыв урегулировать, наконец, невнятную ситуацию с законодательством, чтобы в случае конфликта археолога и грабителя не возникало никакой двусмысленности. Далее в тексте статьи приводятся многочисленные примеры того, как решается данная проблема в зарубежных странах.

Стоит также обратить внимание на некорректность ссылки: статья, как уже говорилось, писалась до принятия законов об охране археологического наследия и была посвящена постановке проблемы и поискам путей её решения. Вероятно, С.П. Щавелеву неизвестно, что ст.243.2 УК РФ «Незаконные поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания» появилась лишь в 2013 г. согласно Федеральному закону №245-ФЗ. До этого подобные действия уголовным законодательством вообще не замечались, в связи с чем и сложилась ситуация, рассматриваемая в статье 2004 г.

Кроме того, статья эта вовсе не была написана одним из соавтором «от лица» двух других, как то почему-то полагает С.П. Щавелев. Каждый из соавторов внёс свой посильный вклад в её написание.

С уважением,
А.В. Зорин, к.и.н.,
главный хранитель КГОМА