автор: В.КРЮКОВ

ВОЕВОДА БОЛЬШОГО ПОЛКУ...

КУРСКИЙ воевода Алексей Семенович Шеин (1662-1700) был выходцем из древнего боярского рода. Родоначальником этой фамилии считается Михаил Прушанин, о котором летопись упоминает как "о муже храбром, честном, выехавшем из прусские земли к великому князю Александру Невскому". Долгое время этот боярский род имел прозвище Мороз, переходившее из поколения в поколение. Боярин Василий Михайлович Мороз (при великом князе московском Василии III) получил прозвище Шея, откуда и пошла фамилия Шейных.

Среди предков Алексея Семеновича наиболее известен его прадед Михаил Борисович, жизнь которого, полная взлетов и падений, достойна отдельного описания как пример несправедливости судьбы. Он еще в смутные времена возглавлял тяжелейшую и доблестную оборону Смоленска от польско-литовских войск, долго был в плену. Позже, в 1632-1634 годы, в Смоленскую войну, которая не обошла стороной и Курск, командовал всем русским войском. Здесь удача повернулась к нему спиной: после вынужденной капитуляции армии Михаила Борисовича несправедливо обвинили в измене и казнили по приговору боярской думы. Семью Шейных выслали в Алатырский уезд Симбирской губернии.

Карьера правнука поначалу складывалась как и у многих юношей знатных фамилий: в десять лет Алексей уже числится стольником, а в неполных восемнадцать, в 1680-м, едет воеводой в далекий и беспокойный Тобольск. Но окончательная реабилитация рода Шейных произойдет только в 1682-м, при пожаловании Алексея в бояре, и будет закреплена царским указом, в котором говорилось: "Они (Шеины) в измене ни коли не бывали..."

Надо сказать, что в те времена знатная молодежь частенько начинала службу в "горячих точках" где бояричи мужали и набирались опыта. При таком юнце обязательна находился "осадный голова", на которого можно было положиться, но отвечал за все воевода - перед самим царем.

Само собой, за одну лишь громкую фамилию воеводой не пошлют даже в самую захудалую провинцию, - тем более в Сибирь. Требования здесь предъявлялись высокие: надо было знать военное дело, фортификацию, картографию, свод российских законов и много чего еще. Ну и, конечно, никакой дворянский титул не поможет, если у тебя смолоду плохое здоровье, ты не владеешь оружием или уже успел запятнать свою репутацию.

В воеводах подолгу на одном месте не сидели - чтобы не "пригрелись", не утратили рвение к службе, не заворовались... Через два года боярина Алексея Семеновича отзывают в столицу, а потом, в 1683-м, его путь лежит на воеводство в Курск.

Это было повышение. Наш город в то время был гораздо крупнее Тобольска, он еще не до конца утратил свое пограничное значение как один из форпостов, на пути крымцев и ногайцев в Россию. Народ, населявший курские земли, дисциплиной и законопослушанием, мягко говоря, не отличался. Именно в те времена возникла поговорка: "У белого царя нет вора пуще курянина".

Было еще одно обстоятельство, наверное, главное, которое возлагало на нового курского воеводу особые задачи. Дело в том, что в 1682-1683 годах в Москве происходили серьезные стрелецкие волнения, в результате которых многие стрельцы были высланы из столицы в "украинные" города, а Курск уже за век до этого слыл местом для поселения всякого рода смутьянов.

"...Тех выписных из Сергиевого попку (стрельцов) послать с начальными людьми в Курск, чтобы шли с поспешением и были все по наряду сполна, а буде которые из них в Курск не пойдут или с дороги сбегут, тех имать и бити без всякого милосердия и пощады..." Дата этой записи - 1683 год.

В то же время для упокоения переселяемых стрельцов был придуман повод: ".."сказать им, что быть им в Курску на время - для бережения от приходу татар..." Но из Москвы уже высланы и отправлены на подводах жены и дети опальных стрельцов со всем скарбом: "...Пока они дворами не построятся, дать им постоялые, где пристойно, на слободах..."

Одним словом, воеводство Алексею Шеину предстояло непростое, и если уж выбор пал на него, то, очевидно, он сумел показать себя достойно на предыдущем месте - в Тобольске.

Итак, новому курскому воеводе всего лишь двадцать один год, и его восхождение к вершинам служебной лестницы только начиналось. Впрочем, большую часть своей жизни он уже прожил...

В 1685-м Шеин снова в Москве. Видно, и курское воеводство даром не прошло - совсем скоро он возглавляет новгородские полки в Крымских походах царя Петра Алексеевича. Эти тяжелейшие военные кампании 1687-го и 1689-го для российского оружия сложатся неудачно, чему было много причин, но опыт накапливался, и, как мы с вами знаем, скоро это скажется...

Настоящие преобразования всех сторон русско,й жизни еще впереди, но круг единомышленников и соратников вокруг Петра уже сформировался: Алексей Шеин -один из них...

В первом Азовском походе 1695-го Алексей Семенович - в числе трех главнокомандующих (Лефорт, Головин, Шеин), коим подчинена тридцатитысячная сухопутная армия.. Поход закончился безрезультатно - крепость, охранявшаяся сильным гарнизоном и получавшая съестные и военные запасы с моря, отразила все нападения. Удалось взять только две каланчи, находившиеся выше города. Задачу по снятию угрозы своим южным рубежам Россия не решила. Настоящих армии и флота, способных решать любые задачи, у Петра еще не было.

Алексей Семенович предлагает собственную стратегию решения азовской проблемы, одной из составных частей которой будет российский флот. Стратегия одобрена на высочайшем уровне. В Воронеже, не мешкая, приступают к строительству судов, соответствующих поставленной задаче.

Гравюра: Взятие Азова.
Шеин по левую руку от Петра, к царю он ближе других.
Группа всадников позади царя (справа налево): Толстой. Шереметев. Лефорт, Головины. Гордон. Русские одеты еще согласно своим исконным традициям.

Второй Азовский поход (1696 год) был удачным, стратегия Шеина себя оправдала - крепость, плотно обложенная русскими и с суши, и с воды, осады не выдержала и через два месяца сдалась. Крымский султан Нураддин пять раз нападал с сильным войском на русский осадный лагерь, но все эти нападения были отраженью большим уроном для противника. Личному составу крепости позволили выйти с легким оружием, "со имением и с пожитками". Жители тоже получили право беспрепятственного выхода.

В этой кампании Алексей Семенович уже командовал всеми русскими сухопутными войсками (пятнадцать тысяч пехоты и десять тысяч конницы). Хотя Петр и старался держаться в тени, довольствуясь званием "бомбардира", вполне понятно, что основные распоряжения исходили от него. Впрочем, молодой царь тогда был не чужд коллегиальности и терпел разумные возражения ближайших соратников.

Все почести, следуемые победителю по результатам взятия Азова, выпали на долю Шеина. Царь наградил его золотой медалью, памятным кубком, шитым золотом кафтаном с соболями и вотчиной в 305 дворов. Когда войска проходили торжественным маршем через Москву, Алексей Семенович - теперь уже генералиссимус - ехал на богато убранной лошади в сопровождении музыкантов и тридцати всадников в панцирях, а Петр скромно шел в пешем строю в черном немецком платье. В те годы звание генералиссимуса не имело теперешнего значения, оно означало - "воевода большого полку".

Успешное завершение кампании отразилось и на "карьере" царя - бомбардир был повышен в чине до капитана. Надо сказать, такая скромность царя вызвала немало недовольства среди самых разных слоев россиян, привыкших к византийской роскоши своих венценосцев.

Сразу после торжеств Шеин по приказу Петра отбыл в Азов, где занимался восстановлением крепости, строительством гавани в Таганроге. В августе 1697-го генералиссимус отразил удары двадцатитысячного войска турок и татар, которое возглавлял Калтасултан. Русские гнали неприятеля до самого Кагальника, взяли Кубань.

Скоро Петр уезжает за границу учиться цивилизованности - страну уже есть на кого оставить. Шеин назначается главнокомандующим армией и одним из руководителей правительства.

В 1698 году начинается стрелецкое восстание, грозившее ввергнуть Россию в хаос. Бунт подавлен благодаря решительным и своевременным действиям главнокомандующего - мятежные войска (четыре стрелецких полка) разбиты Преображенским и Семеновским полками в 46 верстах от Москвы, близ Воскресенского монастыря, на берегах Истры. Стрельцы сдались, "знамена преклонили и ружье покинули и били челом государю виною своею".

Начался нелегкий период "стрелецкого сыска" и жестоких репрессий. За неделю Шеин провел расследование: велел казнить 122 человека, 140 бить кнутом, около двух тысяч разослали по дальним городам, многих посадили в тюрьму.

Но вернувшийся из-за границы Петр посчитал наказание слишком мягким, а казнь зачинщиков поспешной. Выводы не замедлили сказаться. Во время обеда у Лефорта в присутствии всех бояр, генералитета, столичной знати, дипломатов царь затеял скандал с Шейным. Петр обвинил его в бездарном розыске, во взятках, бросился на Шеина со шпагой, ранил Зотова, Ромодановского и Лефорта, которые пытались успокоить царя. Жизнь Шеина висела на" волоске. Впрочем, ссора скоро была забыта и последствий не имела.

Современники писали, что между Петром и Алексеем разногласия возникали часто. Шеин западные вкусы монарха разделял далеко не всегда и оставался русским боярином. Тем не менее, первая борода, которую Петр остриг собственноручно с согласия ее обладателя, принадлежала первому русскому генералиссимусу.

Ближайшие сподвижники Петра. внесшие свой вклад в начальной стадии его преобразований, уйдут из жизни как-то сразу, когда их содействие было особенно необходимо молодому царю: Лефорт и Гордом - а 1699 году, а затем и Шеин,- 11 февраля 1700-го. Реформы только. начинались, но страна перешла свой Рубикон, за которым виделась совсем другая Россия. Северная война все расставит по своим местам, и на одну великую державу станет больше. Только это будет уже без бывшего курского воеводы.

Прах его покоится на территории Троице-Сергиевской лавры. Род бояр Шейных прервался на единственном сыне Алексея Семеновича - Сергее, не оставившем потомства.

...Незадолго до своей кончины Петр обсуждал проект памятника Шеину, Гордону и Лефорту: "Сии мужи верностью и заслугами вечные в России монументы". Поставить памятник Петр хотел в самом почитаемом месте - в Александро-Невской лавре. Он уже отправил эскизы лучшим скульпторам в Рим, но воплотить свой замысел не успел.

Думается, будет уместно воплотить - хотя бы частично -идею великого императора в нашем городе, коего коснулась короткая и славная жизнь Алексея Шеина. Памятник, наверное, не потянем, но переименовать одну из улиц исторического центра - вполне по силам.

"Городские известия" от 22 февраля 2003 г.