автор: А.СТРЕЛКОВ

1 августа исполнился 91 год с начала Первой мировой войны, в которой принимала участие и Россия. Сегодня мало кто знает, что тогда эта война официально была провозглашена второй отечественной. Но большевики считали, что эта война - империалистическая, грабительская, и потому желали поражения царскому правительству, превращения войны империалистической в гражданскую. Так и случилось. Первая мировая война на территории Российской империи перешла в войну гражданскую и потому осталась "затертой в памяти потомков". Вся Европа покрыта памятниками бойцам 1914-1918 гг., а у нас их нет.

Сегодня историческая память мало-помалу возвращается. Мы начинаем понимать истинное значение исторических событий, слой за слоем снимая шелуху мифов, стереотипов, а то и прямой дезинформации, восстанавливаем в памяти народной имена тех, кто незаслуженно или намеренно замалчивался или вовсе подвергался остракизму.

События и люди Первой мировой из этой категории. Мы мало что знаем о тех временах, с трудом представляем детали, атмосферу той эпохи. Отчасти это объясняется идеологическим "табу", действовавшим на протяжении 75 лет, отчасти воздействием неумолимого времени, стирающего свидетельства и знаки той поры. Но кое-что, если присмотреться, поискать в архивах, обнаружить можно.

ПАСТЫРСКИМ СЛОВОМ

В годы Первой мировой своеобразными пропагандистами и агитаторами выступили служители православной церкви. Поначалу, когда волостные попечительства и правительственные учреждения только прорабатывали вопросы помощи, духовенство путем личных пожертвований и отчислений, сборами от прихожан удовлетворило острую нужду 6352 семей на сумму 16836 рублей. Помимо этого, за первые девять месяцев войны 1050 церковными попечительствами епархии была оказана помощь 36646 семействам на сумму 74735 рублей 63 копейки, нуждающимся семьям было роздано до 8 тыс. пудов муки, 750 пудов ржи, 1449 возов дров, 4275 возов соломы, до 400 пудов коровьего масла и свиного сала, до 400 пудов овса и громадное количество других сельскохозяйственных продуктов, не поддающихся учету.

В те дни на курской земле по инициативе священников зарождались новые формы оказания социальной помощи, которые затем получили развитие в других исторических условиях.

В курских селах в годы войны обычной была картина, когда священник, собрав школьников церковной школы, шел с ними на огороды семей призванных на войну, где дети, тогдашние "тимуровцы", увлеченно копали картофель, рубили дрова во дворе. Эти же школьники в зимнее время под влиянием отцов-законоучителей приносили кучи соломы для топлива в дома ушедших на войну, делились завтраками с детьми воинов, весной стерегли скот и свозили со двора навоз.

В женских церковно-приходских школах под руководством матушек и учительниц девочки и взрослые женщины шили белье для солдат, изготовляли теплые фуфайки, вязали чулки и перчатки. К примеру, в фатежском уезде до 1 апреля 1916 года церковно-приходскими школами было изготовлено 300 пар белья, до 200 пар перчаток, более 300 пар чулок и множество других мелких вещей - платков, полотенец, кисетов.

Через два месяца войны в Курске по инициативе и благословению местного архиерея организуется и оборудуется госпиталь для больных и раненых воинов на 35 кроватей. Примечательно, что разместился он в загородном архиерейском доме в Знаменской роще. При активном участии духовенства госпитали были учреждены и в уездных городах и местечках. Показателен пример создания госпиталя в Фатеже, который был удален от губернского центра и железной дороги. Госпиталь был создан здесь благодаря энергии соборного протоиерея, сумевшего преодолеть, казалось бы, серьезные препятствия. Губернатор Муратов, принимая во внимание удаленность Фатежа от Курска, не разрешил направлять туда раненых и больных воинов. Но фатежане добыли лошадей, удобные экипажи и, получив разрешение, за свой счет стали привозить раненых в свой госпиталь.

С подачи владыки в Курске на пожертвования городского духовенства устраиваются ясли для детей, отцы которых на войне, а матери с утра на работе. Более двух десятков таких детишек начиная с двухлетнего возраста ежедневно посещали это детское учреждение и оставались здесь на целый день под присмотром и накормленными. Идея создания яслей для детей воинов была подхвачена и в других местах губернии. Всего по губернии было организовано 40 яслей при церковно-приходских школах. Самые многолюдные ясли были организованы при Стрелецкой церковно-приходской школе, в отдельные дни их посещали до 120 детей.

Не остались в стороне от социального служения в трудную годину войны и монастыри. 19 августа 1916 года состоялось редкое событие в церковной жизни - съезд всех настоятелей и настоятельниц. На нем решили, что монастыри должны "усугубить свои жертвы и труды для Отечества". После съезда были открыты госпиталь в Курском Знаменском монастыре на 15 человек, Коренной пустыни и Троицком Курском женском монастыре. Был расширен госпиталь в Белгородском мужском монастыре, а на средства девяти других монастырей в здании церковно-приходской школы при Воскресенском соборе Курска начал работу госпиталь на 30-40 человек.

Осенью 1915 года до Курской губернии докатилась широкая волна беженцев. В епархии был создан комитет по призрению беженцев из Галиции и Западной России. Практически все беженцы испытывали крайнюю нужду и лишения. Поэтому в благочиннических округах были открыты вещевые склады. По состоянию на январь 1916 года в приходах Курской епархии проживали 10558 православных беженцев и, кроме того, 443 семейства. В проповедях священники постоянно были полны оптимизма и свято верили в победу в войне. Так, священник Иоасаф Сергеев села Горяиново Обоянского уезда в апреле 1915 года, обращаясь к верующим, подчеркивал: "Если все русские будут единодушны и не будут предаваться пьянству и слушать вредных речей смутителей - соучастников в замыслах наших врагов, то победа будет за нашим Отечеством. Эта война, как народная, подобна войне 1812 года. Она будет тяжкою, окажем же себя достойными сынами наших славных предков".

Не стояли в стороне и воспитанники учебных заведений Курской епархии. Так, старшие воспитанники Курской семинарии из своего числа организовали 8 санитарных отрядов по 8 человек в каждом и в течение учебного года принимали участие в высадке и перевозке раненых, прибывающих в Курск. Помимо участия в санитарных дружинах, некоторые семинаристы безвозмездно несли ночные дежурства при больных и раненых в двух госпиталях Красного Креста. С 1916 года воспитанники церковных школ стали активно привлекаться к заготовке овощей для продовольствия войск. С этой целью на землях, принадлежащих школам, стали разводить капусту, свеклу, морковь и др. культуры.

Многие семинаристы рвались на фронт. Так, за полтора года с начала войны из семинарии уволились с разрешения родителей 40 человек для поступления добровольцами-санитарами е действующую армию и на краткосрочные офицерские курсы.

"ИНЫЕ" НРАВЫ

Еще к вопросу о стереотипах. Принято считать, что в цивилизованной Европе, и Германии в частности, совсем иные нравы, чем у нас. Там законы, дисциплина, порядок... Знакомство с архивными документами разрушает этот стереотип полностью.

Остановлюсь лишь на нескольких эпизодах. Среди бумаг, попавших в следственную комиссию, созданную императором в начале войны, имелось два неотправленных письма убитых солдат германской армии. В них солдаты сообщали родным, что "...в том случае, когда наступление делается слишком трудным, мы берем пленных русских и гоним их перед собой на их же соотечественников, таким образом, они по крайней мере несколько сокращают наши потери...". "Мы не знаем, куда девать пленных. Отныне каждого сдающегося в плен русского будут выгонять впереди линии наших укреплений для расстрела их..." В свирепости немцев сомневаться не приходится. 2 июня 1916 года в деревне Госсензас 500 пленных русских отказались рыть для неприятеля окопы. В ответ был дан приказ расстрелять каждого десятого. Когда 4 человека расстреляли, а среди них был курянин Ф. Лунин, то другие ради спасения жизни остальных согласились работать.

А вот свидетельство нашего земляка. Возвратившийся из шестимесячного плена солдат Алейников из Нового Оскола поведал курянам о питании русских пленных. Ежедневное меню пленных, по его рассказам, выглядело так:

понедельник: завтрак - болтушка из отрубей, обед - нечищенная морковка, ужин - "костеная болтушка";

вторник: завтрак - кукурузная болтушка, обед - каштановый суп, ужин - похлебка ячменная с лузгой;

среда: завтрак - болтушка с бобовой лузгой, обед - брюквенный суп, ужин - селедка и 5/8 фунта (фунт - 409,5 грамма) картофеля в мундире;

четверг: завтрак - серая болтушка (из чего приготовлена, определить нельзя), обед - суп с болотной травой, ужин - 1/16 фунта тухлого сыра с кофе;

пятница: завтрак - чечевичная похлебка, обед - суп с нечищеной толченой картошкой и луговой травой, ужин - желтая болтушка;

суббота: завтрак - кофе без всего, обед - гороховые стручи, ужин - картошки 3/8 фунта, чищеной, толченой, политой чем-то кислым;

воскресенье: завтрак - мучная болтушка, обед -суп с фасолью и конским мясом. Кроме того, каждый день 1/2 фунта хлеба с картофелем и с другой какой-то примесью.

По подсчетам историков в плену умерли 190 тысяч русских военнослужащих.

И СЫН ОТВЕТИТ ЗА ОТЦА...

Участь русских пленных была горькой не только из-за плохого к ним отношения со стороны неприятеля. Русские военнопленные даже на третий год войны считали себя забытыми на родине, обиженными и брошенными на произвол судьбы. Если бельгийцы, французы, англичане с самого начала войны пользовались постоянной поддержкой родственников, помощью через посольства нейтральных держав, Красный Крест одеждой, деньгами, то русские этого были долгое время лишены. Анализ материалов по этой проблеме позволяет сделать вывод, что тема пленных и их положение стала одним из серьезных каналов информационного противоборства воюющих держав.

Так, когда по России стали распространяться сведения о тяжелых условиях жизни в плену, то из Германии стали поступать письма о якобы очень хороших условиях жизни пленных. Но эти письма, по оценке современников, не содержали правдивой информации и писались под явным давлением.

В качестве контрпропаганды среди прихожан и воинов, отправлявшихся на фронт, велась разъяснительная работа о позоре плена и необходимости защищать свою родину до последней капли крови. Среди солдат и в тылу стала распространяться брошюра "Что ожидает добровольно сдавшегося в плен солдата и его семью", которая отражала официальную точку зрения. Приведу некоторые выдержки из этого пропагандистского материала, востребованного в полной мере уже в другое историческое время. Так, одно из краеугольных положений брошюры гласило:

"Напрасно думают эти русские, что, сдавшись в плен, они спасут свою жизнь. Жестоко они ошибаются... Если же некоторые из пленных и останутся живы, то после разгрома немецкой армии и заключения мира над всеми добровольно сдавшимися в плен по возвращении в Россию будет исполнен приговор военно-полевого суда. Семьи же воинов, добровольно сдавшихся в плен, по закону, высочайше утвержденному 15 апреля 1915 года, лишаются всякого пособия. О сдавшихся в плен немедленно объявляется в приказе по части... Именные списки добровольно сдавшихся в плен немедленно передаются губернаторам для обнародования и лишения пособия. Лишившиеся пособия голодающие члены и дети несомненно будут проклинать своего прежнего кормильца, который гнусною изменой царю и Родине лишил их не только казённого пайка, но и доброго имени и уважения честных людей.

Добровольно сдавшихся в плен, как изменников Родины, по приговорам сельских обществ, станиц и др. изгоняют из членов обществ".

Под такое царское правосудие могло попасть значительное количество военных, т.к. дезертирами числились 1 млн. 865 тыс. человек. Гражданская война помешала реализовать эту карающую меру. Но идеология отношения к дезертирам была усовершенствована и воплощена в жизнь уже в другую историческую эпоху.

"Курская правда" (Курск) от 02.08.2005 г.