делия кожлянцы не только продавали, но и обменивали на продукты (яйца, хлеб), пряжу.

Ремеслом занимались в основном женщины. От матери к дочери передавались секреты мастерства. Если в семье было пять дочерей, то за год они делали до двадцати тысяч игрушек и свистулек. А это, подишь ты, какой-никакой, а заработок.

⚜МАСТЕРА^(*)

Старожилы рассказывают, что кожлянские мастерицы, как и гончары, имели свой «устав» – работали по православному календарю: начинали лепить игрушки после уборки урожая и продолжали до самой весны. Останавливалась работа только за неделю до великих праздников – Покрова Пресвятой Богородицы, Рождества, Пасхи и Троицы. Грешно было «мять глину» и в воскресные дни. Работу прекращали уже в субботу, за час до службы, когда начинали звонить колокола. Зайди, бывало, в любую хату – везде на подоконниках разложены уточки, птички, олени, собачки, барыни, коники. Они подсыхали до поры до времени. А в мае наступал торжественный момент – обжиг поделок. В пламени горна они сначала чернели, раскаляясь – краснели, а когда температура доходила до 800–900 градусов, – белели. Обжиг производили ночью – побелевшие готовые игрушки были виднее в темноте.

Каждый мастер имел свой почерк не только в лепке, но и в росписи. Использовали фиолетовый, желтый, малиновый и зеленый цвет. Краски разводили на молоке и обязательно добавляли яйцо – «для сочности да прочности». Мастеровым считался двор Ивана Максимовича Ковкина. Дочери Ульянка да Ольга, внуки и правнуки слыли именитыми мастерами. Узоры снимать к ним приезжали со всей России. Потомственными игрушечниками в Кожле считают и семью гончаров Кулигиных, дочерей известного мастера изразцов Никиты Шматкова.

Ульяна Ковкина прожила 93 года, и обе сестры были удостоены звания «Народный мастер России». Внучка Ивана Максимовича Валентина Венедиктовна Ковкина имеет сейчас десятки учеников, преподает искусство лепки детям в Дроняевской школе и строго соблюдает традиции кожлянской игрушки. Она помнит те времена, когда промысел чуть не погиб. В первые годы Советской власти запрещали брать глину из шахты, вырытой в колхозной земле. Народный промысел шел вразрез с идеологией коллективного труда. Игрушечников называли спекулянтами и грозили посадить в тюрьму.

Но промысел жил. Игрушку не переставали лепить и в годы войны. Мать Валентины Венедиктовны вырыла в полу дома яму и добывала там глину. Она была некачественной, игрушки получались темными, но мастерица нашла выход – она покрывала изделия мелом, заваренным кипятком. Свистульками и кормились. За каждую из них в Льгове давали картофелину.

Промысел возобновился только в 70-е годы, когда кожлянской игрушкой за-

- 97 -