©автор: Ю.ОЗЕРОВ

Одним из важных и интересных вопросов в исследовании жизни преподобного Серафима Саровского является проблема определения местонахождения его родного дома в г. Курске, где он родился и вырос.

На этот предмет ныне существуют различные точки зрения.

Согласно первой из них, отраженной в житиях святого, дом купеческой семьи Машниных, откуда происходил подвижник, находился на Сергиевской улице (ныне М. Горького) «в близком соседстве с храмом Преподобного Сергия» ⁽¹⁾.

Вторая точка зрения, высказанная в 1903 г., принадлежит внучатому племяннику преподобного – В.Н. Бочарову и утверждает нахождение родового гнезда вблизи кафедрального Сергиево-Казанского собора у юго-восточной оконечности ограды ⁽²⁾.

Третью версию по данному вопросу высказал исследователь жизни преподобного Серафима, автор ряда научных трудов, посвященных великому святому, В.А. Степашкин из г. Сарова. В своем поиске он выдвинул утверждение, что дом Машниных располагался в другой части города – на отрезке улицы Кодринской/Кондыревской (в разных вариациях написания, ныне Димитрова) между Чикинской (ныне Ватутина) и Золотой⁽³⁾.

Поскольку это предположение основывается на архивных документах, рассмотрим его максимально предметно. В разделе «Отеческий дом» своей книги «Преподобный Серафим Саровский: История рода» автор указывает на то, что дом Машниных находился в Ильинском приходе «на Большом переулке»⁽⁴⁾. Такое расплывчатое название «переулка» встречается в соответствующих документах Российского государственного архива древних актов.

Единственную доступную возможность идентифицировать расположение дома Машниных исследователь полагает в контексте рассмотрения земельного спора матери святого – Агафьи Машниной с соседом Петром (Меньшим) Ишуниным. Погружаясь в материалы разных дел по наследствам и разделам недвижимого имущества, автор, выделив цепочку соседей-домовладельцев, сделал важное замечание, что во всех купчих отсутствует указание соседа по задней линии владений. По мнению В. Степашкина, это могло свидетельствовать о наличии оврага, болота, тупика⁽⁵⁾.

Главным документом в поиске стало дело о разбивке г. Курска на кварталы и об отводе дворовых мест 1782 г.⁽⁶⁾. Оно стало результатом работы по воплощению утвержденного императрицей Екатериной II 26 февраля 1782 г. первого генерального плана города. Эта нелегкая работа выпала на плечи губернского землемера Ивана Башилова.

В деле имеется, в частности, перечень всех домовладельцев (или, точнее сказать, владельцев «дворов») с показанием характера их строения и дальнейшей судьбы этого недвижимого имущества в соответствии с планом. Данная «Ведомость дворам, ныне состоящим в городе Курске на Нагорной стороне» ценна тем, что построена не по алфавиту. Список хозяев имущества последователен по месту жительства. Это позволяет соотносить курских жителей XVIII века как друг с другом, прослеживая соседей, так и со знаковыми объектами города, которые более определенно можно представить на уровне современных краеведческих знаний.

Под № 110 находится искомое деревянное владение купца Алексея Машнина (брата будущего святого), которое вместе с еще двумя – купца Василия Таратина (№ 108) и мещанина Петра Машнина (№ 109) – должно пойти «в сломку под улицу»⁽⁷⁾. И, как известно, вскоре Алексей Машнин получил усадьбу в квартале по нынешнему переулку Блинова.

Ориентиром для выявления конкретного родового места Машниных стал соседний двор № 111 купца Петра Ишунина, с которым судилась мать преподобного Агафья Фотиевна. Как видно из документа, ему повезло гораздо больше. «Каменная полатка» Ишунина (у В.А. Степашкина в книге написана как «палата») осталась во вновь проектируемом «каменном квартале»⁽⁸⁾.

Для исследователя, таким образом, важным было определить, где жил этот купец, чтобы найти дом Прохора Машнина.

В том же самом деле, в его начале, имеется «Регистер кто именно объявлениями для построения домов в городе Курске требует мест и планов и в каких кварталах которого № и на каких улицах». Среди ряда лиц, пожелавших устроить новые дома, в этом списке значится и Петр (Меньшой) Ишунин.

Со своей стороны заметим, что в «регистре» он объединен общей фигурной скобкой с купцом Федором (Меньшим) Ишуниным и купеческой вдовой Феклой Филипцовой⁽⁹⁾. Все они изъявили желание строиться в Кодрянской ул. (ныне Димитрова) на своих собственных местах в кварталах № 17 (ограничен нынешними улицами Ватутина, Димитрова, Золотой и Семеновской) и № 18 (соответственно ул. Ватутина, Ленина, Золотой и Димитрова).

Отсюда, исследователь делает скорый вывод, что раз Петр Ишунин остался на своем месте, то улица, прошедшая по усадьбе Машниных, и есть ныне именующаяся Димитрова...

Чтобы понять, что на самом деле всё гораздо сложнее стоит задуматься: а зачем Петру Ишунину просить план на дом, если переселение ему не грозит и он остается на своем месте в каменном квартале?

Полезно задаться также вопросом, а мог ли Ишунин помимо двора с каменной палаткой, иметь еще другое владение?

И наконец, почему среди соседей Машниных и Ишуниных в той части «Ведомости дворам» (№№ 100-е–110-е), где они выявляются автором, среди прочих жителей Нагорной стороны не фигурирует Фекла Филипцова?

Ответы на эти вопросы может дать всё тот же подворный источник 1782 г. В этой «Ведомости» под №№ 912, 914 и 915 соответственно мы находим знакомые имена купцов: Ивана Филипцева, Петра и Федора Ишуниных⁽¹⁰⁾. Все они обозначены как владельцы садов. При этом фигурируют в той части списка жителей, которые проживают в районе Княжей Береговой (одна из немногих указанных улиц), т.е. нынешней Семеновской, идущей параллельно Кодрянской (Димитрова). Таким образом, именно они и являются просителями мест и планов в кварталах № 17 и 18.

Вероятно, что Фекла Филипцова, как наследница и правопреемница Ивана Филипцева (окончания этих фамилий могли писаться по-разному), а также ее соседи Ишунины, пожелали на территории бывших своих садов, по которым были распланированы кварталы, построить новые дома, чтобы закрепить за собой эти участки.

Совершенно очевидно, что Петр Ишунин помимо известного двора с каменной палаткой, таким образом, имел и другое недвижимое имущество, послужившее ошибочно для В.А. Степашкина ориентиром для привязки к нему дома Машниных, отнеся его на нынешнюю ул. Димитрова.

Главным фактом против версии Валентина Александровича является то, что кварталы № 17 и 18 по плану 1782 г. отнесены к деревянным, в то время как искомый двор Петра Ишунина находился в квартале каменном⁽¹¹⁾.

Ошибочное определение места в итоге обессмыслило известный сюжет жития святого, вплоть до отрицания, о движении крестного хода во время ливня и неожиданном проходе через двор Машниных.

Касательно первых двух версий относительно возможного нахождения дома Машниных вблизи Сергиево-Казанского собора, можно сказать, что они не согласуются с фактом принадлежности этой семьи к Ильинскому приходу.

Служащий Курской Казенной палаты Григорий Бочаров в этом отношении отмечал, что «дома с их усадьбами сидели кучками у каждой церкви, почему и ревизские сказки (1, 2, 3 и 4 ревизий) писались по церковным приходам»⁽¹²⁾.

Со своей стороны заметим, что если бы собственный двор Машниных примыкал к ограде близлежащей Сергиевской церкви, то совершенно нелогичной и аномальной выглядела бы принадлежность этой семьи к более отдаленному храму.

Где же все-таки реально мог находиться дом Прохора Машнина – будущего великого святого Серафима Саровского?

Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, соберем все указывающие на него известные факты. Они следующие:

1) дом находился в Ильинском приходе;

2) выходил на некий «Большой переулок»;

3) в силу специфики местоположения с задней стороны двора отсутствовали соседи;

4) по данному месту в 1782 г. была проложена одна из улиц;

5) рядом находился каменный квартал с усадьбой П. Ишунина, где была «каменная палатка»;

6) двор Машниных располагался выше уровня движения одного из крестных ходов, застигнутого ливнем, когда Прохору было около десяти лет.

Итак, для начала стоит определить общие границы поиска, которые должны охватывать место возможного жительства Машниных. Помогут в этом отношении: всё тот же список-ведомость дворов 1782 г. на Нагорной стороне и утвержденный тогда же план г. Курска.

Особенностью последнего является то, что на нем пунктиром показано расположение старых протокварталов в наложении вновь отведенных кварталов геометрически правильной формы с показанием церквей и, что немаловажно, каменных строений! Для лучшего видения важных объектов мы обработали в цвете интересующий район города в фоторедакторе.

Наш анализ первого источника обнаружил, что список владельцев дворов, составленный И. Башиловым, учитывает в своей основе деление Нагорной стороны Курска на две части, границей между которыми выступает улица, именовавшаяся «Большой Московской преспективой» (ныне Ленина). Это разделение состоялось вследствие требований Устава благочиния, принятого в России в том же 1782 г.

Данная «Ведомость дворов» фиксирует все строения от места будущей Красной площади и далее – к северу. Примерно до начала 600-х номеров дворов описывается первая часть города, пролегающая в сторону р. Тускарь; после – вторая, расположенная в сторону р. Кур. В самом источнике большинство новых улиц остаются безымянными.

Место Машниных (№ 110), таким образом, как и по первым двум версиям, располагалось в 1-й части. Зная, что двор находился рядом с проектируемым каменным кварталом, обрисуем общие границы поиска.

Судя по плану 1782 г., это «каменное» пространство ограничивали нынешние улицы Урицкого, Ленина, Можаевская и Володарского.

Сравнивая последовательность описания дворов прежних «скученных» протокварталов с сеткой прокладываемых улиц и обозначенных каменных строений, а также принадлежностью к тем или иным приходам жителей по ревизским сказкам о купцах и мещанах 1782 г.⁽¹³⁾, мы пришли к следующему выводу.

Вначале губернский землемер описывал дворы от нынешней ул. Марата (Гостинной) к району Можаевской между ул. Ленина (Московской) и М. Горького (Сергиевской).

Так, после предполагаемых к постройке торговых лавок под № 37 значится каменный дом купца Михаила Фатеева, под № 38 – купца Федора Белевцова, под № 39 – вдовы купца Настасьи Набережневой. Эти владения находились, как видно из плана в другом архивном деле, в квартале современных улиц Ленина, Серафима Саровского, М. Горького и Марата⁽¹⁴⁾.

На близость Ильинской церкви указывали дворы № 45 дьячка Михаила Иванова и № 48 священника Симеона, служителей данного храма⁽¹⁵⁾.

Искомый двор Машниных № 110, таким образом, находился севернее отмеченных объектов.

По окончании описания деревянного квартала для дворов №№ 124–142 автор документа возвращается снова на площадь. Отсюда он начинает характеризовать будущую судьбу пространства от современной улицы Урицкого между М. Горького и Володарского и далее на север.

В этой части источника (от 140-х номеров и далее) упоминаются собственно лишь два названия новых улиц: Гостинная (ныне Марата) и Тускарская Набережная (Володарского).

Итак, проанализируем теперь ход нумерации данной части списка дворов в приложении к плану города, чтобы определить приходскую принадлежность жителей.

Под № 184 фигурирует двор священника девичьего монастыря Михаила Лифанова, идущий в слом под прокладку вышеописанных двух улиц⁽¹⁶⁾. Далее встречаются пять каменных строений: купца Василия Полевого (№ 191), купца Александра Котелникова (№ 202), мещанина Петра Бесходарнова (№ 208), купца Осипа Скорнякова (№ 221), купца Алексея Хлапонина (№ 232)⁽¹⁷⁾.

На плане «дорегулярного» Курска в протоквартале Троицкого монастыря, ограниченного безымянными проулками, надо полагать, как раз и нанесены именно эти пять каменных строений.

В «Ведомости дворов» также угадывается и следующий протоквартал, расположенный севернее, почти совпадающий с отводимым пространством в ограничении современных улиц Уфимцева, М. Горького, Можаевской и Володарского. Под № 267 здесь значится каменный дом купца Карпа Первышева, пожертвовавшего средства на возведение Сергиево-Казанского собора. Проложенная и названная в честь него улица (ныне Уфимцева) пролегла как раз по старой красной линии проулка, на который выходило это здание. Далее по соседству показаны дворы купцов и мещан Фатеевых, чьи потомки, спустя и 200 лет проживают в этой местности⁽¹⁸⁾.

Знаковым является двор священника Сергиевской церкви Ивана Щелкунова (№ 286), а также каменные дома купцов Никифора (№ 293) и Алексея (№ 309) Можайкиных, находившиеся ниже величественного храма по левой стороне прокладываемой Можаевской улицы, но уже в деревянном районе⁽¹⁹⁾. Далее к северу в сторону Московской площади нумерация продолжается, описывая дворы в будущих деревянных кварталах, в том числе и идущие под снос.

Таким образом, можно заметить, что к прихожанам Троицкого девичьего монастыря и Сергиевского храма относились жители, имевшие владения в протокварталах примерно между нынешними улицами Марата, М. Горького и Володарского.

Отсюда напрашивается вывод, что к Ильинскому приходу в рассматриваемых границах соответственно относилась остальная территория, т.е. находившаяся к западу от зоны принадлежности дворов Троицкому и Сергиевскому приходов, а именно – между современными улицами Ленина и М. Горького.

Где же на данном пространстве могла находиться усадьба № 110 Алексея Машнина? Обратимся к планировке г. Курска старой и новой в наложении друг на друга. Из нее видно, что ул. Троицкая (ныне Серафима Саровского) хотя и пробивает дворы курских жителей, но они в своей нумерации здесь дотягивают примерно до полусотни. Улица Первышевская (ныне Уфимцева), хоть и расположена далее к северу от Ильинского храма, но проходит фактически беспрепятственно по прежнему проулку, равно как и ул. Сергиевская (ныне М. Горького) в своем протяжении почти от угла Троицкой до собора пролегает по бывшей дороге. И лишь одна Можаевская улица прокладывает себе путь в месте наиболее вероятном, где могли жить Машнины.

Всмотримся в ее начало. На углу видно обозначение какой-то каменной постройки в соответствующем квартале (предположительно, П. Ишунина). Близ данного места от Московской дороги тянется переулок в сторону Сергиевской церкви и далее к реке. При этом по задней линии граница здешних пробиваемых дворов выходит на эту же «Большую Московскую преспективу», но не на овраг, болото или тупик, как предполагал В.А. Степашкин.

Именно по этому переулку наверх, скорее всего и двинулся описываемый в житии преподобного Серафима крестный ход, застигнутый ливнем. Сильные потоки воды, вследствие уклона местности, доставили большое неудобство богомольцам, двигавшимся по будущей Сергиевской улице. Видимо, перед созидаемым величественным храмом куряне совершали моление на пути долгой дороги в Коренную. Нежданный ливень побудил их поскорее взойти на гребень Нагорной стороны, пройдя кратчайшим путем по переулку на Московскую дорогу через проходной двор Машниных. И именно здесь совершилось одно из чудес исцеления 10-летнего Прохора, которого мать Агафья поспешила вынести к иконе, и затем он стал поправляться.

Близкое расположение дома от Сергиевской церкви позволило Агафье Фотиевне регулярно следить за возведением нового храма и успешно завершить начатое ее супругом строительство по подряду.

Еще одним подтверждением наиболее вероятного расположения дома Машниных в начале Можаевской улицы является близость к этому месту так называемого «озера Глинище». Оно находилось примерно во дворе нынешнего роддома по ул. Ленина. Из названия видно, что по сути дела, это была яма, карьер, откуда когда-то добывалась глина. Наполнявшееся грунтовыми водами, представляя собой в летнее время болото, оно в соответствии с утвержденным Екатериной II планом города было засыпано в 1786 г.⁽²⁰⁾.

И здесь стоит вспомнить род промысловой деятельности Машниных. В житии преподобного Серафима говорится, что его отец владел кирпичными заводами. В.А. Степашкин в своей работе, опираясь на архивные документы, показал, что семейное ремесло Машниных состояло в изготовлении глиняных горшков, мисок, кувшинов, крынок и прочей посуды для продажи на местном рынке ⁽²¹⁾. Очевидно, что местожительство и производственная деятельность удачно сочетались в условиях близости сырья и его последующей обработки.

Утрата родового гнезда Алексеем Машниным воспринималась очень болезненно. В документе за 1790 г. сказано, что он лишился «самого выгоднейшаго крепостнаго своего дворового места кое отошло под улицу и хотя на место онаго и отведено ему другое, но в самом отдаленном и неудобном месте»⁽²²⁾.

Таким образом, у нас есть серьезные основания считать начало Можаевской улицы тем местом, которое хранит в себе память о великом молитвеннике и чудотворце преподобном Серафиме Саровском.

© Юрий ОЗЕРОВ

Опубликованный на сайте материал дан в авторской редакции, предоставлен автором специально для сайта "Курск дореволюционный"

ПРИМЕЧАНИЯ:

22. ГАКО. Ф. 108. Оп. 8. Д. 901. Л. 11.