автор: Татьяна ЛАТЫШЕВА

открыть в полном размере

Я помню Степанова с детства. Или теперь мне так кажется. Во всяком случае, не видеть его не могла. В. Б. работал на заводе «Маяк», где трудились мои родители, и мне было ужасно приятно через десятилетия слышать от него о папиной начитанности, интеллигентности и таланте (мой папа грешил стихосложением), о том, как он любил поговорить с ним о происходящем в мире и то, что он помнит: моя молодая мама была похожа на Кармен. Степанов рассказал мне как-то о том, что по молодости у него случился небольшой роман в нашем, третьем подъезде Красного дома (первый дом завода «Маяк»), если так можно назвать провожание после заводского вечера одной моей соседки (по совместительству впоследствии «породненной родственницы», племянницы соседей). В. Б. вообще не прочь был побеседовать со мной о дамах (видимо, как ведущая Женских страниц в «Курской правде», а чуть позже редактор женской газеты, я к тому располагала). Кстати, Степанов успел засветиться и в моей «Тане» – напечатала в одном из номеров несколько его симпатичных исторических миниатюр «в тему», про двух курских дам прошлого столетия («Она написала «Колобок» и про Елену Молоховец).

Его очерк про вечера в женской школе я поместила в свою книгу «Седьмая. Родная Пушкинская» – очаровательная зарисовка времени! Барышни Пушкинской школы, ныне 80-летние, так милы в его описании! Некоторые из них живы. С удовольствием прочли. До сих пор гадаю: кто же из них приглянулся юному Володе: одна из близняшек Голод или Жанна Рошаль? По очерку выходит, что стрелой Амура взято в плен было сердце его товарища, но другой, ныне здравствующий, одноклассник Степанова утверждает, что и сам юный Степанов был сражен красотой одной из див.

Помню Степанова в нашей «Курской правде» 90-х. Он тогда приносил небольшие заметки о строящихся зданиях города – тяготел к архитектуре, дружил с Марком Теплицким. Часто видела В. Б. прогуливающимся с ним или (чаще) с фотохудожником Олегом Сизовым. Это была колоритная пара: большой Сизов и компактный Степанов, идущие по улице Ленина! Много замечательных подробностей об обоих мэтрах сохранилось в очерках В. Б.

Как и все мои коллеги, звонила для уточнений, в поиске деталей, к В. Б., иногда разговаривали подолгу. Храню подписанные им его книги. Люблю перечитывать «Краски Курска» и другие его работы на сайте «Курск дореволюционный», всегда сверяю себя и участников группы в моей «Курск: ностальгии» на ОК со Степановым, публикуя снимки старого Курска в альбомах, комментируя их степановскими материалами. Передачами наслаждалась. В день прощания со Степановым его фото в группе и наше с ним у Домжура на моей странице набрало сотни лайков и теплых, душевных комментариев. Его любили! Его знают, его читают!

Ну кто еще из краеведов так вкусно, так полно расскажет о том, уже давно канувшем в Лету, Курске – с его звуками, красками и запахами?! И про светофоры, и милиционеров, про Боевку и старые курские улицы, про музыку из патефонов, запахи резеды, черемухи и сирени в послевоенных курских садах и дворах?.. И все это с историческими экскурсами в далекое дореволюционное прошлое или, наоборот, в настоящее! Для любого исторического здания, события – всегда личные ассоциации, воспоминания. Настоящий курянин, патриот! Немного таких в нашем городе. Владимир Борисович был одним из самых колоритных и еще – из вымирающей породы абсолютных бессребреников. Здоровое честолюбие, желание что-то после себя оставить – и все. Теперь таких не делают.

«До хрущёвского правления у горожан было много коров, и всегда можно было купить свежее и даже парное молоко. Ранним утром их гнали и вели на верёвочках со всех улиц, и по улице Красной Армии до улицы Пастуховской собиралось огромное стадо коров. Потом по Малиновым улицам через трамвайные пути, мимо Парников стадо перегоняли на луговое пастбище у Сейма... Грузовые автомашины и легковые «Эмки» появлялись редко, а выпущенных недавно легковых «Москвичей» было так мало, что мы, мальчишки, знали их наперечет по автомобильным номерам. Особенно нам нравился милицейский «Москвич» с надписями на боках «Милиция» и с динамиком на крыше, из которого звучали приказы остановиться нарушителям движения. Через год промышленность освоила производство автомобиля «Победа» чисто советской разработки. Первые машины «Победа» получили обкомовские работники».

«…С большим душевным облегчением после десятидневного пребывания в санатории крепким морозным днем с радостью вернулся домой к своему любимому круглому громкоговорителю «Рекорд»; тетрадкам с наклеенными в них почтовыми марками разных стран и русскому хоккею во дворе, где вместо мяча мы гоняли палками мятую консервную банку».

…И про детские оздоровительные площадки – те же школьные летние лагеря… «…Началось с летней детской оздоровительной площадки, устроенной гороно в Курске в 1945 году. Тогда их в городе было несколько, но мама с большим трудом, как жена фронтовика, раздобыла для меня путевку в начальную школу, стоявшую на берегу реки Тускарь и выходившую своим красным кирпичным фасадом на Тускарную улицу, где и была устроена оздоровительная площадка. Это одноэтажное небольшое здание сохранилось в целостности до сих пор».

И про театр времен степановского детства и юности. Так, в 1951 году вместе с друзьями-одноклассниками присутствовал юный Володя Степанов на представлении Московского театра «Лес» по Александру Островскому с самим Игорем Ильинским. Цепкая память Степанова через многие годы воссоздала тот далекий спектакль - и получилась настоящая театральная рецензия!

«К своему стыду, мы, по-мальчишески кичившиеся своими литературными познаниями, даже не подозревали, что комедия «Лес» явилась как бы памятником выдающемуся уроженцу Курска, замечательному русскому провинциальному артисту Николаю Хрисанфовичу Рыбакову».

И про мальчишеские забавы… «У моста в затоне была устроена станция Досфлота при Курском морском клубе, созданном в городе в 1949 году по постановлению оргбюро Добровольного общества содействия флоту, который быстро завоевал в городе широкую популярность среди молодежи, с морским всамделишным катером, на Сейме казавшемся большим кораблем. Здесь же, в затоне, имелся десяток морских шлюпок, и наш товарищ, Игорь Игин, активно занимавшийся в морском клубе, по личному удостоверению получал напрокат шлюпку для водной прогулки. Мы, далекие от изучения классификации и устройства кораблей, такелажного дела и морской сигнализации, нахально залезали в покачивающийся на воде шестивесельный ял, степенно рассаживаясь по скамьям гребцов. «Отчаливать от пристани! Весла разобрать!» – командовал Игин. Под парусом мы никогда не ходили, а шлюпку водили только на веслах и, налегая на них, отправлялись на пузатой посудине по течению реки на запад…»

…Владимир Борисович Степанов… Курянин по рождению и духу. Интеллигентный курянин, что значительно реже, чем многое другое, специфически курское. Учился в школе № 4 на улице Радищева, окончил Курский электромеханический техникум, затем заочно Курский политехнический институт(машиностроительный факультет). Работал мастером лаборатории на городской электростанции № 1, с 1959-го трудился на заводе «Маяк» бригадиром сборщиков радиоаппаратуры, затем мастером, инженером-технологом, старшим инженером-технологом, начальником техбюро сборочного цеха, возглавлял бюро промышленной эстетики…

Рассказывает Анатолий Бабич:

- Владимир Борисович вспоминал, как пришёл на новорожденный (он окончил КЭМТ где-то в 55 году. Завод основан в 58-м) радиозавод «одетым по моде» – в галошах.

Я же пришёл на завод в феврале 61-го. Прекрасное время Оттепели… Кипели страсти на комсомольских собраниях. Там я впервые и увидел ВБ. Во время прений надо было оперативно нарисовать карикатуру. По принципу: вечером в куплете – утром (через полчаса) в газете (в стенгазете). Володя нарисовал бюрократа, который обращается к переполненному шкафу: «Многоуважаемый Шкаф!..» Я же нарисовал танцующего небритого парня в синем платочке и в юбке, из-под которой видны синие джинсы (в заводской самодеятельности было мало девушек).

…Седьмое марта. Много народу за длинным праздничным столом . Распахивается дверь- и появляется ВБ, как всегда изящно одетый. На высоко поднятых руках он держит блондинку в длинном голубом платье – Лиду Цуканову. Она поёт: «Да, я всегда была Пепитой дьябола!..»

…Товары ширпотреба: подставки для календаря, Спортлото… Встряхни шарики в коробочке, запиши номера – и получи выигрыш лотереи. У него был несомненный художественный вкус. Это он подкорректировал букву «З» в шапке «Городских известий». Его тонкий юмор был изящен.

Когда на завод приезжали гости, сопровождать экскурсии поручали Степанову. Он это делал виртуозно.

Он много путешествовал. Круиз вокруг Европы, организованный директором Альтшуллером(это в те далекие 60-е!..), Дальний Восток, Ташкент… Показывал фотографии… На базаре стоит непривязанный ослик, его шею и голову прикрывает халат, подпись: «Ташкент. Плюс 40». Рим, Помпеи, термы, указатели на плитках мостовой в дом, где можно было посетить девушек. (Вопрос на эту тему потом как-то был задан в передаче «Что? Где? Когда» и стоил 2, пореформенных, миллиона)… Одесса… ВБ фоткал там фасады, целый альбом сделал «Парад Одесских Фасадов»… За книгу «7 дней в Париже» его критиковали – слишком много эпитетов, красивостей… Я тоже иногда подшучивал над ним по этому поводу. Но он иначе не умел: не мог не восхищаться прекрасным: дворцом, памятником, фасадом... У него в лексиконе действительно много экспрессивных слов: «прекрасный», «восхитительный», «замечательный», «прелестный»… Это, наверное, и есть «изящная словесность».

Преподаватель политехнического (ЮЗГУ) Анатолий Грузнов дружил со Степанов больше семидесяти лет, с 1-го класса. Он с огромным уважением вспоминает семью Степановых, обоих его родителей. С нежностью рассказывает о матери Владимира Борисовича, хозяйственной, тактичной доброй. Лучший в его жизни день рождения – в этой семье. Пришли как-то с другом к нему домой, а мама Володи накрыла стол крахмальной скатертью, поставила на него шампанское, закуски, пироги, цветы… Такой трогательный и добрый сюрприз для парня, оставшегося в войну без отца! На крыше дома по Красной площади 2 дробь 4, под козырьком, сидели они, молодые и беспечные, болтали ногами, пили пиво и смотрели за танцами в Первомайском.

Александра Друговская:

- Мы (я и мой муж Станислав Капинос) со Степановым познакомились в читальном зале Госархива в начале 90-х годов. Он старательно изучал дореволюционную литературу, подшивки редких изданий – «Курских губернских ведомостей», «Курских епархиальных ведомостей», других газет и журналов. Мы подружились. Бывали друг у друга в гостях, встречались на концертах, перезванивались. Он был замечательный собеседник!

Вскоре Владимир Борисович принял участие в работе над моей книгой «Детство, опаленное войной», посвященной 60-летию Великой Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С энтузиазмом взялся за написание своего очерка «В эвакуации» и оперативно выполнил задание. Так живо и ярко, что, читая, становишься как бы соучастником всего происходившего в те далекие тяжелые дни. В памяти восьмилетнего мальчика сохранились многие детали, которые не потускнели со временем.

Виктор Крюков:

– Курские журналисты в статьях на исторические темы сегодня чаще ссылаются на Степанова, чем на Ключевского или Соловьева. Оно и понятно, откуда этим мэтрам было знать, что происходило в провинциальном Курске.

По сути, Владимир Степанов – один из столпов уникального исторического повествовательного жанра, когда подлинность органично переплетена с духом времени. В этом плане могу сравнить его разве что с Ираклием Андрониковым и Эдвардом Радзинским – только на курской почве.

Скрупулезность ученого-архивиста, романтизм поэта. Россия большая, и в истории каждого ее городка обнаруживаются хитросплетения белых пятен, которые никто, кроме таких людей, как Степанов не разгадает. И вдобавок сделает это с любовью и романтизмом, которые если до сих пор и востребованы, то как раз в русской провинции

Свои «золотые россыпи» Владимир Борисович собирал долгие годы, кропотливо изучая старинные раритетные издания. На них автор ссылается во многих своих очерках, как бы направляя заинтересованного читателя: «Воспоминания Ф. Ф. Вигеля», ярко описавшего внутренний российский быт до 1830 года, «Курск и куряне» Ивана Купчинского, записавшего рассказы своих земляков, «Былые чудаки и самодуры» М. Пыляева и многие-многие другие. Иной раз такая бытовая подлинность наводит на мысль, что читаешь воспоминания современника далеких лет и событий… Без малейшего труда могу представить себе нашего Владимира Борисовича беседующим в начале XIX века с губернатором Бурнашевым, в кондитерской Левашкевича на улице Московской или в свите Екатерины II в момент ее проезда через Курск, а то и рядом с Петром I, когда он останавливался в нашем городе перед Полтавской битвой. Тем более что манере Владимира Борисовича держаться и говорить мог бы позавидовать любой вельможа тех веков. Впрочем, он при всей своей изысканной интеллигентности (и даже элегантности) мог одинаково дружелюбно общаться со всеми, невзирая на социальный статус. Он – писатель и журналист для всех.

Сергей Щавелев писал о Степанове еще при его жизни:

– Очень уважаю Владимира Борисовича Степанова. Он превосходит многих курских историков с дипломами и научными степенями. Далек от академизма, вносит в свои работы живые краски, и это его стихия.

Антон Фатеев:

- Я познакомился с Владимиром Борисовичем в январе 2003 года. Утреннему телеканалу «Ваше утро», который выходил на телеканале «ТАКТ», исполнялся год, День рождения пришелся на 9 января. В Курске есть улица «9 января», и мы искали человека, который рассказал бы об истории этой улицы. Кто-то (уже не помню кто) дал телефон Владимира Борисовича, и мы сняли пятиминутный сюжет. К тому времени Владимир Борисович уже был известным краеведом и часто консультировал курские СМИ по краеведческим вопросам. Примерно через год, на нашем канале возникла идея сделать постоянную краеведческую рубрику, в которой бы мы рассказывали об исторических зданиях Курска. Рубрика получила название «Исторический квартал», и первым соведущим Степанова стал Антон Сасисин, впоследствии актер команды КВН «Прима» (двойник Дмитрия Медведева). Формат рубрики оказался идеальным. Она просуществовала на протяжении всей жизни утренней передачи.

После закрытия «Вашего утра» люди, которые делали программу, перешли работать на новый телеканал «СТС-Курск». Задумали передачу о жизни и истории города. Так появились «Городские истории». Снова я набирал выученный уже наизусть номер Степанова. Одной из постоянных рубрик «Городских историй» стала «Ретроспектива», по сути, клон «Исторического квартала». Единственным изменением стало то, что Владимир Борисович старался придать повествованию от первого лица формат диалога. Зачастую мы придумывали вопросы прямо на съемочной площадке. Еще во время съемок ВБ старался найти людей, сотрудников организаций, расположенных в исторических зданиях. Они давали нам интервью, зачастую без предварительного созвона. Но без высоких виз всё же не обходилось, согласовывать нужно было, например, съемки в военной части РХБЗ на площади Дзержинского, Курского отделения Центробанка, на углу Ленина – Челюскинцев, здания военного ведомства на Блинова. Вскоре я стал своего рода пресс-атташе ВБС, и уже мне звонили знакомые журналисты с просьбой назвать заветные цифры его домашнего номера.

В. Б. никогда не пользовался мобильником, компьютером. Первые тексты он набирал на старенькой пишущей машинке, а когда она пришла в негодность, и зрение подводило все сильней, то писал от руки, мелким неразборчивым почерком, похожим на почерк врача. Я каждую неделю заезжал к нему домой на Бебеля за новым текстом. Мы часто спорили о политике. Взгляды наши часто не совпадали, но ему было интересно мнение оппонента.

Уже почти как год с нами нет Владимира Борисовича, а номер его домашнего телефона я помню наизусть.

с женой Ириной Денисовной

– Мы познакомились 46 лет назад, но прожили вместе 26. Два года – в первом нашем браке и 24 – во втором, – рассказывает вдова Степановна Ирина Денисовна. – 1971-й год. Он ехал в трамвае по Ленина, а я шла по улице. Он вышел из трамвая и пошел мне навстречу: «Здравствуйте!» Сначала меня такая смелость смутила, но тут подошла Лариса Костикова из горкома партии: «Владимир, не можем тебе на завод дозвониться. Ты нужен. Зайдешь?». И я расслабилась: можно сказать, нас представили друг другу. Степанов предложил встретиться на следующий день и… Встречались целый год. Я очень понравилась его папе. Папа умер в марте 1972 года, а в мае мы поженились. Пыталась Владимира остановить: «мало времени прошло», но он возражал: «Папа сказал: не упускай ее. Иначе не женишься никогда». Володе было 37, мне 35. Вот такие мы были молодожены. Причем оба до того в браке не состояли.

В нашей жизни было два свадебных путешествия. Тогда, в 72-м – на турпоезде по кавказским республикам: Грузия, Айзербайджан, Армения… Я тогда работала в Интуристе. Штат наш состоял из двух человек. Ночами встречали делегации из Чехославакии, Югославии, и еще меня посылали в страны, о которых советскому человеку в застойные те времена и мечтать не приходилось: Францию, Шри-Ланку. Володе все это не нравилось. Он возмущался: «Значит, ты будешь по парижам рассекать, а я дома куковать?». В итоге разошлись. Я стала ездить в зарубежные командировки, а Володя женился. Разменяли родительскую квартиру (маме – на Павлова, им – на Волокно), а потом… разошлись тоже. Молодая жена в заграничные командировки не ездила, но… поводы давала и в родном городе. Володя зализывал раны и жил холостяком – мама уже умерла. А потом его сестра, тоже Ирина (они с мужем-военным вернулись в Курск с места службы), стала делать попытки нас примирить, в смысле, уговаривала нас (через столько лет!) сойтись. Стал звонить и Володя: «Давай еще раз попробуем». Моя мама уже тоже ушла из жизни. И… мы поженились снова. Теперь почти на четверть века…

На этот раз свадебное путешествие было – в Париж. Потом Володя написал о Париже книгу. Он всем там так восхищался! Впрочем, в Курске он тоже находил чем восторгаться – гулять с ним по городу было всегда очень интересно.

За время нашей разлуки Степанов много времени провел в архиве. У него было много общих тетрадок с записями. А уж книг разных на полках!.. Все эти два с половиной десятилетия он сочинял по этим записям книги и статьи. Помогала всем, чем могла. Редактировала, корректировала… Печатал он сам. На пишущей машинке. Когда уже негде было достать ленту для машинки, – стал использовать вместо нее копирку. А машинок этих у нас в доме – по всем углам! Все, у кого они были, – приносили к нам, работающие и неработающие. У Володи катастрофически падало зрение. Во время нашего «перерыва» у него случился инфаркт. Сердце и зрение подвели и на этот раз. Он очень переживал, что болезни мешают ему работать – без работы он не мог. Выручали передачи – на радио и на телевидении. Тем не менее, книг он написал за эти годы много. И все как-то на лето их выпуски выпадали, в самое пекло, как правило – жаркие трудовые дни…

В. Б. человеком был не очень легким. Любил, чтоб все было по его. Уступала. Тем более, был он отходчивым. Поссоримся, я выйду в кухню, готовлю ужин, захожу в комнату: «Будешь есть?», и он виновато: «Да, буду».

Мы много бывали в театре, на концертах. К симфонической музыке приобщил меня он. Не пропускали концертов Проскурина, часто посещали филармонию.

Основные Володины друзья – школьные. В Курске - Анатолий Грузнов, преподаватель политеха, в Москве – Женя Ершов и Виктор Александров. Евгений был большим начальником на железной дороге, по статусу ему полагалось бесплатное «СВ». Он брал с собой Виктора. В Курске у обоих оставались родные, но и у нас они часто бывали и вели себя как прежние школьники – веселые и озорные.

Володя любил маму и был послушным сыном. Шли в универмаг покупать ему обновку – звонил ей: «Без мамы – не пойду».

Рассказывает сестра Владимира Степанова, Ирина Борисовна:

с родителями и сестрой Ириной

– Старший брат. Он был настоящим старшим братом. Преданным, заботливым, любящим. У нас большая разница в возрасте – 12 с половиной лет. Для мальчика-подростка – гиря на ногах, хвостик, но он с удовольствием брал меня с собой всюду, гордился мной. Я была симпатичным младенцем, не ломаясь, демонстрировала все, что умела: читала стихи, пела песни. Однажды, правда, устроил экзекуцию, побив по попе: я «насявила» родителям про мальчишеские забавы (что-то не сильно «военное»: курево, первые романы, ненормативная лексика). Меня никогда не били до того. С тех пор я была нема как рыба.

У нас была, можно сказать, патриархальная семья: с устоями, традициями, с авторитетом родителей. В Курск они приехали в далеком 1930-м, по распределению папы(он окончил кожевенно-технологический техникум), был мастером, начальником смены на кожзаводе, потом война – офицер (дослуживал в Польше, забрал туда семью, я родилась в 1946-м, в 1948-м мы вернулись в Курск), после войны снова – «советский функционер», заместитель городского главы. По образованию мама – педагог, но работала большую часть жизни домохозяйкой, берегла семейный очаг. Володя всегда боялся огорчить родителей, маму обожал.

юный курянин Володя Степанов

…Последняя книга брата всегда на столе. Перелистываю в грустную минуту – там вся наша жизнь, его юность, мое детство, живые родители. Мой старший брат Володя.

…От дома его детства осталась одна стена. В. Б. практически всю жизнь прожил в центре города. Сначала – на Добролюбова, потом на Ленина и на Бебеля (улица Серафима Саровского сейчас) – даже в форточку слышен звон Сергиево-Казанского, Троицкого и прочих храмов…

Квартира Степановых (их с Ириной Денисовной) не раз попадала в телекамеру. На стене – вырезки из газет с его публикациями – Степанов стремился, чтобы свежих всегда было много, чтобы они покрывали ковер как можно гуще… Много сувениров и статуэток, много книг, альбомов (Степанов был филателистом), картины, написанные его рукой. После выхода на пенсию Владимир Борисович увлекся живописью всерьез (рисовал он всегда), но любовь к старине победила.

…Он дружил с библиотекарями, архивистами, телевизионщиками. «Душевный. Он не любил слово «краевед», подчеркивал, что он не краевед, а любитель старины», – начальник отдела краеведения Асеевки Елена Мазнева говорит о его интеллигентности, душевной теплоте и эрудиции с восхищением. Его очень любили в этом отделе…

«В каждом доме был узнаваем и желаем, – сказал о нем еще один любитель курской старины Георгий Афанасьев, – он был – как колодец – неисчерпаемый, наполненный до краев знаниями о нашем городе».

Возмущался «бывшими пионерами» – пусть бы строили свои торговые коробки на Красноармейской или на окраинах, а не на святых для курян местах! Это его частое выражение по подобным поводам: «Уму непостижимо!», «Это же уму непостижимо!». Мечтатель. Он видел дирижабль и хотел бы увидеть Курск 22-го столетия. Любил классику: Пушкина, Чехова, Гоголя… Любил перечитывать по нескольку страничек, дегустируя и наслаждаясь. Слушал оперу по телевизору.

…Как грустно заканчивается передача памяти Степанова на СТС-Курск. Степанов в клетчатой летней рубашке, как всегда, аккуратно причесанный, произносит свое традиционное: «А сейчас я с вами прощаюсь. До свидания…» – и уходит от Дома офицеров вверх, вдоль стены электроаппаратного… Камера долго смотрит ему вслед.

Как хорошо, что остались передачи, и в век интернета ничего не стоит нажать на ссылку или зайти в Ютьюб – и смотреть, слушать его неповторимый голос и интонации, снова и снова открывая для себя наш Курск, родной город, увиденный глазами курянина Владимира Степанова!

("Курян моих прекрасные черты", книга вторая)

Оригинал статьи на www.proza.ru