автор: Олег ПОЛЯКОВ

Несмотря на традиционную зимнюю стужу, декабрь вошел в историю Курского края своими "горячими денёчками". Рассказать обо всех в небольшом материале невозможно, поэтому остановимся лишь на декабрьских событиях, происходивших в разные годы семнадцатого столетия.

Неизвестный художник.
И.И.Болотников является с повинной перед царём Василием Шуйским.

БУНТАРСКИЙ ДУХ ОКРАИН

Коренное население Курского края (севрюки), который вошел в состав Московского государства в XVI веке, в то время было относительно невелико. Но для защиты пограничных рубежей нужны были люди. И власть начинает принудительно заселять эти земли, ссылая сюда жителей внутренних областей России, служилых людей — детей боярских, которые за денежное или поместное жалование обязаны были нести военную службу. Пополняется население и за счет переселенцев из оставшихся под властью Речи Посполитой русских областей — черкасов (украинцев) и горюнов (белорусов). Вольные и малозаселенные земли, лежащие на пути к Дону, влекут к себе и тех, кто не в ладах с законом и бежит от крепостной зависимости. Пестрое и беспокойное население приграничного края вполне оправдывало сложившуюся в те времена поговорку: "Нет у Белого царя вора (бунтаря) супротив курянина".

Бунтарский дух жителей Курского порубежья ярко проявился в годы великой Смуты. Осенью 1604 года в Московию вернулся царевич Димитрий. 1 декабря к царевичу из Рыльска были доставлены все московские начальные люди во главе с самим воеводой Алексеем Федоровичем Загряжским. Тогда же стало известно о восстании в Курске, которым с лета 1604 управляли воевода князь Григорий Борисович Роща Долгоруков и стрелецкий голова Яков Змиев. Куряне связанными привели их к Димитрию Ивановичу и заставили признать царевича. Привезли они в Путивль ко двору царевича и чудотворный образ Пресвятой Богородицы "Знамение".

Вскоре в отряды самозванца влилось более 4 тысяч курских казаков и черкас. В руки восставших попал также и князь Григорий Шаховской, собиравший в Курске дворянское ополчение против самозванца.

Приграничные города встали на путь военного противоборства с центральной властью.

Поддержали куряне и восстание Ивана Болотникова в 1606 году. В генеральном сражении восставших под Москвой в декабре 1607 года на стороне Болотникова и его сподвижника Илейки Муромца сражалось более 5 тысяч курских казаков и служилых людей. Когда же восставшие "украины" были заняты войсками царя Василия Шуйского, северские города подверглись разгрому и опустошению. Так пустошью стал город Дмитриев-на-Свапе.

Бунташный Курский край обожгло и пламя разбойных походов Степана Разина. Куряне ждали атаманов казачьей вольницы, не проявляли активности в организации обороны города в случае появления мятежных отрядов. В декабре 1670 года из Разрядного приказа прибыла грамота курскому воеводе Василию Ивановичу Волжинскому с требованием наказать служилых людей Курского уезда, не желающих собираться в город для его обороны. Дело дошло до того, что у городских ворот на карауле, кроме посадских людей, стоять оказалось некому, так как стрельцы и казаки все в Курском уезде оказались ослушниками.

РЕЙД ПАНА РОДКЕВИЧА

В годы великой смуты, поразившей Русское государство после смерти сыновей Ивана Грозного и тщетных попыток удержать власть Борисом Годуновым и Василием Шуйским, на территории Украины (Лубны) в столице клана Вишневецких возник очаг угрозы порубежным городам России. Вначале набеги на Русь возглавлял Александр Юзеф Лисовский, затем после его смерти — гетман Кшиштоф Ходкевич. И не стало покоя в северских городах Русского государства. Рыльск, Брянск, Путивль, Курск, Льгов постоянно подвергались набегам последователей Лисовского, которых на Руси прозвали "лисовчиками".

В декабре 1616 года, разгромив под Болховым русских воевод Михаила Дмитриева и Дмитрия Федоровича Скуратова, лисовчики, повоевав Кромские и Карачевские места, двинулись на юг в сторону Курска. И уже в конце декабря, на Рождественский пост, отряд пана Родкевича появился на берегах реки Моква. Курский воевода Иван, Васильевич Волынский направил против него стрелецкого голову Левонтия Жердина с тремя сотнями стрельцов. Стрельцы нанесли поражение врагу и взяли в плен двух поляков. Однако лисовчики быстро оправились и уже через неделю вновь оказались в окрестностях Курска большим числом. Словно в сказке, "отрубили витязи одну голову Змею Горынычу, а у него три головы взамен выросло". Мало того, лисовчики вконец обнаглели — обложили Курск и стали штурмовать его стены. В ту пору часть курских детей боярских (примерно четыре сотни) влилась в отряд князя Ивана Андреевича Хованского, который был направлен в помощь Дмитрию Скуратову. На стены города вышли все его жители.

Куряне дали достойный отпор врагу, поэтому Родкевичу удалось лишь пограбить слободы и разгромить посад. В битве за Курск и в горячих сабельных схватках за слободы особенно отличился курский стрелец Григорий Маслов. В награду за подвиги ему была оказана высокая честь стать сеунщиком — вестником победы. Он отвез известие о победе над врагом в Москву, за что получил от нового царя Михаила Романова "пять рублев да четыре аршина сукна доброго".

Однако лисовчики после этого поражения Курский край в покое не оставили. Мало того, сам Ходкевич отошел от Курска всего лишь на восемь верст и расположился станом примерно в районе теперешнего урочища Крутой Лог.

За время своего рейда Родкевич нанес Курскому краю серьезный урон, разорив множество сёл и деревень. Грабил бы и дальше, но приближение войск Хованского и Скуратова вынудило лисовчиков спешно покинуть округу Курска.

ЗИМНИЙ ПОХОД КРЫМСКИХ ЦАРЕВИЧЕЙ

Курские земли, вошедшие в состав Московского государства в середине XVI века, лежали на рубеже леса и степи. К югу, за рекой Псел, начиналось бескрайнее Дикое поле, где круглый год — и зимой, и летом бродили во множестве разбойничьи шайки "воровских людей" и хищные чамбулы крымских татар и ногайцев. По водоразделам рек проходили проторенные татарами сакмы и шляхи. По ним приходили степняки на русскую землю и по ним же возвращались обратно, уводя в полон толпы невольников, увозя награбленное добро.

18 декабря 1645 года двадцатитысячная крымская орда во главе с царевичами Казы-Гиреем и Мурат-Гиреем показалась на Муравском шляхе и устремилась к Думчеву кургану. От кургана начинался Бакаев шлях — прямая дорога на Курск.

На следующий день ногайцы перешли Сейм и запалили сёла на южных окраинах города. Затем прорвались в Ямскую слободу, кинулись грабить дома. Взломали двери Введенской церкви, вытолкали из храма спрятавшихся там людей, ухватив за седую бороду, выволокли на паперть местного священника, сжимавшего в слабой морщинистой руке большой медный крест. Батюшка напрасно молил жестоких степняков пощадить своих прихожан. Слобода окуталась черным дымом.

Курский воевода князь Семен Романович Пожарский с семью сотнями ратников встретил ногайцев в трех верстах от города. Жаркие схватки закипели у деревень Сныхиной, Костиной и Жеребцовой. Ружейным боем стрельцы вышибали конных ногайцев из седел, а курские служилые люди, наступая строгой широкой линией, чеканами и саблями добивали оказавшихся на земле кочевников. Пощады не было никому. Князь хоть и не велел кровь зря проливать, но разве остановишь руку русского витязя, который устал от боев и сражений, устал терять родных и близких, убитых или уведенных степняками в Дикое поле. Он бился за Отечество, за жизнь — гоже ли чужую кровь беречь? И рубились мужики, как на скотобойне, не щадя ни врага, ни собственной жизни. И сломила сила русская ногайцев, отогнала от стен города. А князю удалось пленить самого Элмурзу и отбить весь ногайский полон — 439 жителей Ямской слободы, всех от мала до велика!

Пока князь Пожарский бился с ногайцами в Ямской слободе, крымские царевичи подступили к Рыльску, а татарские разъезды "широкой рекой" разлились по окрестностям. Запылали Городенск, Плотава, Капыстичи, монастырское село Ольгово. Другой курский воевода Андрей Тимофеевич Лазарев, имея под командой всего лишь десять казачьих конных сотен да двенадцать сотен служилых людей из Курска, не спешил вступать с татарами в прямое, открытое столкновение. Силы были не равны. Губить людей воевода не хотел. Решил следовать татарской тактике — разведать, неожиданно напасть, уничтожить и раствориться в неизвестности. Благо, места у города Рыльска многим казакам были знакомы не понаслышке.

Казачий разъезд под командой хорунжего Тимофея Деменкова под покровом ночи выехал в район села Капыстичи, воеводе понадобился "язык". Его уже достигла весть о победе сына путивльского воеводы молодого княжича Федора Львова на реке Снагость, и он хотел знать, что предпримут Гиреевичи, куда устремят бег своей конницы — в степь или на Курск.

Доставленный Тимофеем пленник оказался важным "языком". Воевода Лазарев и подоспевший к Рыльску Пожарский на совете приняли решение отправить пленника в Москву. А Тимофею Деменкову за доблестную службу велено было "учинить поместного окладу 200 чети (земли) и 10 рублевиков". По всему Соловьиному краю полыхали пожарища. Крымцы и ногаи с боями опустошили Яблоновский, Хотмыжский, Путивльский, Курский, Обоянский, Рыльский и Суджанский уезды. Татары разорили 34 дворянских поместья, угнали в полон 6 тысяч мирных жителей Курщины.

28 декабря оба курских воеводы и Федор Львов объединили свои силы и зажали татар недалеко от города Городенска.

Из двух туменов Гиреевичей часть ушла под лед на реке, а часть пала от рук курских служилых людей. Бежали лишь сами царевичи с горсткой телохранителей да сотня, охранявшая обоз. Свободу получило более трех тысяч жителей Курщины. Курские, рыльские и путивльские казаки еще два дня преследовали бегущих в степь кочевников, уходивших в Крым по Бакаеву шляху.

Материал опубликован в еженедельнике "Хорошие новости" (Курск) от 13.12.2011