автор: А.В.Зорин

1616-1618 гг. Лисовчики и поход Владислава

Между тем, избранный в своё время на московский престол польский королевич Владислав не собирался отказываться от своих прав и признавать решения Земского Собора 1613 г. Сейм Речи Посполитой согласился поддержать его претензии военной силой, если будущий царь московский, в свою очередь, удовлетворит запросы Польско-Литовского государства. Помимо прочих, там было и требование передачи Польше северских городов - Брянска, Стародуба, Чернигова, Почепа, Новгород-Северского, Путивля, Рыльска и Курска. Владислав дал своё согласие и летом 1616 г. началась новая война.

Прежде чем двинуться на Москву, ещё до официального решения Сейма о начале войны, поляки открыли, а точнее продолжили, военные действия в Северской земле.

Сам Александр Юзеф Лисовский скончался вскоре после завершения своего знаменитого похода и в разгар подготовки нового предприятия. Как с нескрываемым злорадством сообщает грамота царя Михаила Фёдоровича братии Троице-Сергиевского монастыря, 1 (11) октября 1616 г., "как будет от Стародуба двадцать верст, и Лисовскому учинилась смерть вскоре, спал с коня и издох".⁽⁶⁴⁾ Однако его полк к тому времени уже вновь переправился на восточный берег Днепра близ Гомия (11 сентября 1616 г.) и был готов к новому набегу. Лисовчики недолго оставались без дела и без нового командира. Им стал Кшиштоф Ходкевич, который и повёл полк в новый рейд по московским пределам.

Для московских воевод вторжение не было неожиданностью. Стычки на пограничье не прекращались ни на день. Начало новой войны означало, для порубежья лишь продолжение давно уже ставших привычными взаимных набегов. В 1616 г. ротмистр Корсак обосновался в Рославльском уезде и, выстроив там себе острог, грабил окрестности, дожидаясь подкреплений, чтобы идти на Брянск, Рыльск и Путивль. "В виду такой опасности для Орловского и Курского края, по Царскому указу, велено было из Рыльска и Путивля быть головам, а с ними детям боярским, атаманам, казакам и севрюкам. Кроме того, воеводам Северских городов было велено прислать голов и ратных людей в Брянск. Здесь необходимо было разобраться, "устроить ратных людей в сотни и в полки и пеших людей в обозе с вогненным (огненным) боем и потом идти в Рославльский уезд и посылать от себя из полков дворян и детей боярских и казаков с вогненным боем и велеть головам нападать на Литовских людей безвестно изгоном и в ночное время, а смотря по вестям и по тамошнему делу, самих, прося у Бога милости и у Пречистые Богородицы помощи, промышлять на Литовских людей, сколько Господь помощи подаст, чтобы над Литовскими людьми поиск учинить и Рославльский уезд от них очистить и всю Северскую землю".⁽⁶⁵⁾

В начале мая 1616 г. путивльский воевода Василий Коробьин выслал своих людей под Моравск (Монастырев): "атаман Андрей Гринёв да черниговец Яков Костентинов, а с ними путивльские ратные люди, дети боярские и стрельцы и казаки, пришед, Монастревский город взяли взятьем и литовских людей многих побили и наряд поимали, и урядника з женою и с сыном взяли, и город весь и посад без остатка выжгли, и около Монастыревского города многие литовские сёла и деревни, воевав, выжгли, и монастыревские места очистили". За столь выдающиеся подвиги сеунщикам выдали в награду по шесть рублей государева жалованья.⁽⁶⁶⁾ Тогда же новгород-северский голова Пётр Коренев разбил отряд литовских людей уже в собственном уезде "на реке Семи на Омочевском перевозе".

В июле целью российских ратных людей становится Остер. Для удара по нему объединили свои силы путивльский воевода Василий Коробьин, новгород-северский Фёдор Волынский и рыльский Никита Волконский. Войска под началом Юрия Беззубцева, Богдана Износкова и Василия Малеева захватили остерский острог, "многих литовских людей побили, и языки поимали, и руской полон отполонили, и посады и острог выжгли, и около Остря сёла и деревни воевали и выжгли".⁽⁶⁷⁾

Повторно в сторону того же города ударил новгород-северский голова Фёдор Чудинов в первой половине августа. Не дойдя до самого Остра семи вёрст, его ратники "многие литовские сёла и деревни повоевали и пожгли, и многих побили, и языки поимали".⁽⁶⁸⁾ И, наконец, в первой половине сентября воевода Фёдор Волынский вновь послал свои войска под многострадальный город. Известный своими набегами голова Богдан Износков сошёлся с "литовскими людьми" в двух верстах от Остра, разгромил их наголову, захватив в плен местного подстаросту. После этого его ратники "топтали литовских людей до города до Остря, и пришод к Острю, к острогу малому приступали по два дни жестокими приступы, и острог малой взяли, и у города две башни сожгли, и многих литовских людей побили, и полон руской отполонили, и острог и посад пожгли, и Остренский уезд повоевали". Воодушевлённый успехами, Износков остановился только в семи верстах от Киева. Разорив Киевский уезд, он захватил и выжег городок Елмынск, убив здешнего урядника.⁽⁶⁹⁾

На этом фоне и произошло новое вторжение лисовчиков. Действия их в конце 1616 г. можно проследить, сопоставляя русские и польские источники. В обоих случаях в них старательно фиксируются даже малейшие успехи и очень скупо упоминается даже о крупных неудачах. Согласно польской стороне, рейдом руководил Кшиштоф Ходкевич. Русские военные донесения называют в качестве неприятельского командира полковника Родкевича (пана Радкевича, Раткевича или Раткеевича) - того самого, кто вместе с полковником Старинским уже приходил под Курск в 1610/1611 г. Возможно, они действовали совместно.

Вторжение началось в первых числах ноября 1616 г., когда российские источники фиксируют первые столкновения с "литовскими людьми" под Стародубом - известие об удачной стычке доставил в Москву 28 октября (ст. стиля) Константин Стромоухов, посланный от новгород-северского воеводы Фёдора Волынского. Согласно этому донесению, сам Стромоухов и с ним атаман Резвой, под началом коего состояли "изо всех станиц лутчие люди", разбил отряд неприятеля в пяти верстах от Стародуба, захватив пленников и преследуя беглецов - "и топтали литовских людей 8 вёрст".⁽⁷⁰⁾ Вскоре от Волынского приходит весть о новой схватке с "литовскими людьми", но теперь уже под деревней Сугатевою Трубчевского уезда - отряд Ивана Стромоухова одержал победу над литвинами и захватил в плен "старшину их шляхтича Томаша Берестецкова". К середине ноября "литовские люди" обнаруживаются уже под Карачевом, где полковник Раткеевич неудачно штурмует городской острог. Карачевский воевода Иван Ловчиков сумел "отсидеться" от неприятеля и люди Родкевича, "отшод от Карачева с полверсты, стояли до полудня и отошли в Сомовскую волость".⁽⁷¹⁾ Направление движения вражеских сил прослеживается по этим донесениям вполне определённо. Мелкие стычки, которые происходят по пути, ничуть не препятствуют лисовчикам продвигаться вперёд, разоряя округу тех городов, с воеводами которых им приходится иметь дело. О дальнейших событиях русская "Книга сеунчей" молчит вплоть происшествий конца декабря. Это неудивительно. Именно к этому периоду относятся наиболее удачные действия неприятеля.

Двигаясь от Стародуба к Трубчевску, а затем к Карачеву, лисовчики выходят к Болхову, где в декабре и происходит их сражение с московской ратью. Во главе русских войск, численностью до 5000 человек, находились воеводы Михаил Дмитриев и Дмитрий Фёдорович Скуратов. Численность неприятеля была, судя по всему, вполовину меньше. Готовясь к походу и составляя платёжные ведомости, сам Лисовский числил в своём полку не более 1500 человек. Если даже к нему присоединились другие подразделения, то вряд ли общее число отряда превысило при этом 2000 - 2500 человек. Однако битва оказалась крайне неудачной для московских воевод. Их рать была разгромлена, а сам воеводы Дмитриев погиб в бою.

После этого поражения в помощь Д. Ф. Скуратову был прислан князь Иван Андреевич Хованский с отрядом в 380 курских детей боярских. Помимо того, "из Путивля в поход были назначены воевода Степан Чемесов и голова Юрья Беззубцов, с ними 48 Путимцов, Черниговцев 34, Путивльских бортников 27 чел., а с низшими служилыми людьми - 460 чел. Пред выступлением в поход в Царской грамоте Путивльским и Рыльским служилым людям было сказано: "и они бы дворяне и дети боярские и все служилые люди с Литовскими и Польскими людьми бились и Государь Михаил Федорович за их службу пожалует их своим Государевым жалованьем и службу их учинит памятну". Князю Хованскому было велено послать для сбора ратных людей дворян и детей боярских с тем, чтобы они отправили собранных служилых людей немедленно, а эти последние "шли в полки днем и ночью на спех, не мешкая нигде ни часу и вместе с дворянами и детьми боярскими пришли в полки однолично часа того".⁽⁷²⁾

Между тем, "литовские люди", повоевав Кромские и Карачевские места, двинулись на юг в сторону Курска. Воеводы следовали за ними, не решаясь, однако, вступить в бой.

В конце декабря 1616 г. ("на Филиппов пост"), отряд пана Родкевича появился на берегах реки Моквы. Курский воевода И. В. Волынский послал против него стрелецкого голову Левонтия Жердина, который сумел нанести врагу поражение и захватил двух пленников. Весть об этом пришла в Москву 20 декабря (ст. стиля), а уже на другой день из Курска прибыл новый сеунщик. Оказалось, что победа на Мокве отнюдь не имела такого значения, как хотел представить воевода. Буквально сразу после этого боя, литвины подступили к самому Курску и штурмовали острог. Воевода вывел своих ратников на вылазку, в ходе которой "литовских людей многих побили и из слобод их выбили и языки поимали". Польские источники утверждают, что Ходкевич в ходе своего рейда "zajął i spalił Kursk" - вероятно, тут имеется в виду разгром посада и слобод, сопровождавшийся пожарами. В битве за Курск, в сражении за слободы особенно отличился Григорий Маслов. В награду за эти подвиги ему была оказана честь стать сеунщиком - вестником победы. Он отвёз известие о поражении врага в Москву и за то получил от царя "пять рублей да четыре аршина сукна доброго".⁽⁷³⁾ Но и после этого противник, отойдя от города, расположился лагерем всего в восьми верстах от него. За время своего рейда пан Родкевич успел нанести Курскому уезду весьма серьёзный урон, разорив деревни и сёла. Помимо прочего, им было захвачено в плен самое большое количество людей за последнее время - 45 человек.

Приближение войск Хованского и Скуратова вынудило "литовских людей" покинуть округу Курска. Они стремительно ринулись на Оскол, взяли его изгоном, сожгли острог и, минуя Белгород, скрылись в степях. Главную роль в погроме Оскола сыграли запорожцы знаменитого полковника Михаила Пырского. Город и уезд понёс тогда тяжёлые потери - убито и пленено было 458 человек. Хованский только и мог, что послать вдогон за казаками голов с сотнями, которые сопровождали Пырского до самого литовского рубежа, не рискуя, однако, вступать с ним в бой. После этого Д. Ф. Скуратов остался восстанавливать Оскольский острог, а И. А. Хованский из Курска вернулся в Тулу.⁽⁷⁴⁾

Таким образом, уже лишившись своего удалого предводителя, лисовчики, пусть и в несколько меньших масштабах, но смогли в течение ноября-декабря 1616 г. повторить его рейд по "московитским пределам". В его ходе они сумели нанести поражение русским войскам в полевом сражении, разорив несколько уездов, разгромив предместья нескольких городов (в том числе и Курска), а также уничтожив одну из российских порубежных крепостей.

В то же самое время, в конце ноября 1616 г., черниговец Пётр Чудинов по приказу новгород-северского воеводы Фёдора Волынского повоевал и выжег Гомейский уезд, разгромив на берегах Сновы высланный против него отряд местных войск: "и литовских людей побили, и топтали литовских людей от реки Снови 12 вёрст".⁽⁷⁵⁾

Самое активное участие в войне принял и князь Семён Лыко. Во главе своих черкас он приходит под Рыльск в 1615-1616 г., уведя с собой 10 пленных. В итоге нового набега в 1618 г. он угнал из-под Рыльска ещё 12 пленников. Но эта же война лишила князя Семёна ещё одного брата - Иван Иванович Лыко погиб в 1616 г. (старший из братьев, Александр, погиб ещё раньше, в 1607 г.).

Новое вторжение "литовских людей" произошло в январе 1617 г., когда под Путивль пришёл князь Юрий Михайлович Вишневецкий во главе 12-тысячного войска из польских жолнеров, гайдуков и запорожцев. В ночь на 5 января внезапным ударом, как в своё время в Курске, Вишневецким был захвачен большой острог. Однако служилые люди во главе с воеводами Степаном Чемесовым и стольником князем Григорием Тюфякиным, запершись в малом, оказали врагу упорное сопротивление. "Путивляне - дворяне и дети боярские и другие служилые люди бились и на приступах и на вылазках и языков литовских и знамёна их захватывали и воинских людей Вишневецкого побивали". Генеральный штурм крепости князь предпринял в третьем часу ночи 15 января. Он двинулся на приступ "со всеми своими людьми, с боевыми турами, щитами, лестницами, жестоким огненным боем, нарядом и с нарядными стрелами для зажигания строений города, приступали со всех четырёх сторон жестокими приступами". Однако и этот ночной штурм был успешно отражён. Согласно рапорту воевод, неприятель потерял больше 1000 человек. Бросив свои осадные сооружения, Вишневецкий поутру отступил от Путивля. С вестью о победе в Москву были посланы наиболее отличившиеся защитники города - атаман Андрей Гринёв, дети боярские Алексей Юдин и Алексей Костентинов.⁽⁷⁶⁾

В конце января 1617 г. опасность вновь нависла над Курском. Подойдя к городу, "литовские люди" хотели расположиться на посаде и осадить крепость. Но воевода Иван Волынский "с ратными людьми из острога выходил и с литовскими людьми на посаде бился и литовских людей побили и языки поимали и от посаду их отбили". Поляки отошли от Курска и стали лагерем в шести верстах от него. Угроза городу, как и после боя на Мокве, оставалась. Имея печальный опыт такого соседства, воевода выслал против неприятельского стана стрелецкого и казацкого голов, которые ночью незаметно подошли к польскому лагерю и атаковали его. Застигнутые врасплох, "литовские люди" были разгромлены наголову. Отличившийся в боях Тарас Чеплыгин был послан в Москву с сеунчем.⁽⁷⁷⁾

Вслед за этой победой Иван Волынский переходит в контрнаступление, желая полностью очистить Курский уезд от неприятеля. С этой целью он отправляет в поход отряд во главе с Кондратом Шумаковым. В 30 верстах от Курска на речке Хон Шумаков наносит новое поражение "литовским людям", захватив в ходе боя 12 пленников. В награду за этот подвиг его посылают сеунщиком в Москву - доставить царю весть о победе. Он прибыл в столицу 5 февраля и за добрую весть поучил "5 рублев да сукна доброво у казны 4 аршина без чети по 2 рубли по 16 алтын 4 деньги".⁽⁷⁸⁾

В феврале нанесли "литовские люди" удар и по столь раздражавшему их Новгороду-Северскому. Обложив его, они "к городу приступали со всех сторон жестокими приступы", но ратники воеводы Фёдора Волынского не только отразили штурм, но и "вышед за город, из посаду литовских людей выбили, и посадов и слобод выжечь не дали, и многих литовских людей побили, и знамяна и языки поимали". Тотчас вслед за этим Волынский послал отряд под началом Миляйки Карпова под Гомий. Город был вновь разгромлен и выжжен, а помимо того ратники Карпова "Гомейский уезд весь допуста вываевали".⁽⁷⁹⁾

Тогда же, в феврале, пять тысяч черкас подступили к Воронежу. Они к "городу и к острогу приступали дважды со всех сторон жестокими приступы с нарядом и с щиты, и с приметом". Но и здесь воевода Артемий Лодыгин с воронежскими и оскольскими ратными людьми нападавших отбил и даже преследовал десять верст по Оскольской дороге до самого Дона.⁽⁸⁰⁾

Ответные удары русских воевод последовали незамедлительно. В начале апреля 1617 г. новый новгород-северский воевода князь Иван Долгоруков посла вновь под Гомий отряды Петра Чудинова и Матвея Износкова. Ратники Чудинова сразились с "литовскими людьми" в десяти верстах от Гомия, одержали победу и после этого дотла опустошили весь уезд. Износков также одержал победу, разорив ещё и деревни Остренского уезда.⁽⁸¹⁾

Затем, в июле 1617 г., Богдан Износков и Фёдор Безобразов вторглись в Прилуцкий повет, захватили острог под Обечем, а на обратном пути разбили на Десне отряд "литовских людей" и преследовали его на расстоянии десяти вёрст. Тогда же путивляне под командованием головы Алексея Некрасова разбили большой неприятельский отряд на реке Гавнянке, в 40 верстах от Хорола, захватив языков и знамена.⁽⁸²⁾

Теряя силы в борьбе за московский трон, Владислав призвал себе на помощь запорожцев. В результате летом 1618 г. через Курские земли пролёг путь, по которому двинулось к Москве 20-тысячное казацкое войско гетмана Петра Конашевича Сагайдачного. На своём пути казаки разорили Путивль, Ливны, Елец, Лебедянь. Однако гетман слишком торопился соединиться с поляками и потому, видимо, не стал задерживаться у крепостей, которые не удавалось взять с налёту. Стороной обошёл он Курск и на обратном пути. Возвращаясь в Киев, Сагайдачный шёл Муравским шляхом к верховьям Псла и, дойдя до Думчева Кургана, отправил в Курск двух своих казаков объявить, "что он ни городу, ни уезду не причинит никакого зла, о чём отдал приказ своему воинству".

Зато пострадал Рыльск со своей округой. Сюда Сагайдачный отрядил хорошо знакомого курским служилым людям запорожского полковника Михаила Пырского. Только пленных, согласно позднейшим официальным подсчётам, запорожцы захватили тогда 72 человека - больше, чем когда-либо до того.⁽⁸³⁾

Вторжение Сагайдачного не предотвратило дальнейшее разорение и самих "Литовских земель". Путивльские воеводы князь Иван Борятинский и Никита Оладьин 20 июля 1618 г. выслали в поход под Голтву отряд под началом князя Семёна Борятинского, головы Левонтия Литвинова, "да донских атаманов и казаков". Голтва была захвачена и сожжена, урядник Андрей Дроздовский, писарь Станислав Пашковский и ещё 12 "литовских людей" - пленниками доставлены в Путивль. Ждать ответного набега пришлось недолго - 6 августа стало известно о появлении врага в 30 верстах от Путивля в деревне Хлопково. Князь Семён Борятинский преследовал отступающего после грабежей неприятеля, настиг его уже за Сеймом в ста верста от Путивля и разгромил. В плен попали 12 человек, включая ротмистра Павла Волынца.⁽⁸⁴⁾

Рыльские воеводы князь Иван Шаховской и Пётр Сафонов "октября в 12 день посылали под литовской город под Быковичи голов, Ивана Ортюшкова да Ивана Малеева с ратными людьми, и они, сшод в Литовской земле на реке на Осетре з боярским урядником с Ондреем Олшанским, от Путивля верст з 200, побили наголову и самого урядника взяли, и многие языки и знамена, и литавры поимали, и, пришод под Быковичи, посады все выжгли, на приступе и на выласке литовских людей много побили. И с того бою с сеунчом прислали рыленина Матвея Оверкиева, и ему дано 7 рублев да сукно доброе".⁽⁸⁵⁾

В целом ход военных действий на Порубежье складывался не слишком удачно для польско-литовских сил. Взаимные набеги давно уже были здесь привычным делом. Поход черкасов Сагайдачного хотя и привёл к разорению ряда городов, тоже не мог существенно повлиять на исход противостояния. Казаки не делали попыток закрепиться в российских городах, ограничиваясь грабежом и сожжением и посадов. Попытки королевича Владислава добиться возвращения ему московского престола провалились. Уступку же Речи Посполитой ряда территорий, в том числе Новгорода-Северского, что предусматривали условия Деулинского перемирия, следует рассматривать в общеполитическом контексте. Северские земли, потерянные Россией в этом случае, были утрачены не в результате их завоевания и оккупации противником. Как раз наоборот, служилые люди Новгорода-Северского проявили себя в ходе войны одними из наиболее активных и удачливых её участников. Передача московским правительством их города и уезда польским властям произошла в ходе политического торга, сопровождавшего заключение Деулинского соглашения.

Результатом изнурительной войны, окончательно подведшей итоги Смутного времени, стало лишь ещё большее истощение обоих противников. В первую очередь это относилось к порубежным землям обоих держав, чем поспешил воспользоваться их общий извечный враг - Крым.

Александр ЗОРИН, кандидат исторических наук, главный хранитель фондов Курского государственного областного музея археологии.

ПРИМЕЧАНИЯ:

64. Станиславский А. Л. Указ. соч. С. 157.

65. Танков А. А. Указ. соч. С. 173.

66. ПИВЕ. С. 43.

67. Там же. С. 44.

68. Там же. С. 45.

69. Там же. С. 47.

70. Там же. С. 49.

71. Там же. С. 50.

72. Танков А. А. Указ. соч. С.174.

73. ПИВЕ. С. 51.

74. Танков А. А. Указ. соч. С. 174; Папков А. И. Указ. соч. С. 54.

75. ПИВЕ. С. 51.

76. Танков А. А. Указ. соч. С. 209; ПИВЕ. С. 52.

77. ПИВЕ. С. 53

78. Там же.

79. Там же. С. 53-54.

80. ПИВЕ. С. 53-54.

81. Там же. С. 56-57.

82. Там же. С. 62-63.

83. Папков А. И. Указ. соч. С. 54.

84. ПИВЕ. С. 92.

85. Там же. С. 93.