автор: В.Г. Власенко

Воплощение давней мечты.

"Махновка, где мы с двоюродным братом Женей гостили у его бабушки Евсеевны, тянется по краю обширной болотистой поймы. Большие и маленькие протоки, слепые рукава, соединённые каналами, острова, заросшие тростником и камышами - такова дельта речки Суджи при её впадении в Псёл, который протекает в 4-х км от деревни. Очень плохая, местами почти непроезжая дорога, привела нас к старому деревянному мосту, за которым начинается развилок: налево - в Плёхово, прямо - в Мирополье, направо - в Горналь и Гуево. Русло реки петляет по низменному лугу,образуя затоны и старицы, изобилующие карасями и подлещиками. Слева от моста на прибрежной террасе высится тёмной стеной мощный сосновый бор, а напротив, по эту сторону реки, тянутся дубравы и чернолесье. Пока брат ловил карасей, я не спеша прошелся по кромке правого лесистого берега почти до Фанасеевки. Видел соек, дроздов, крупных голубей-вяхирей, несколько больших и одного малого пёстрого дятла, заметил как между деревьями промелькнула сизоворонка. Тихие мелкие заводи обжиты чирками и кряквами, там же кружат коршуны и луни.

На другой день с соседом Евсеевны дядей Колей ездили в сторону Русских Конопелек, где на лугу у ручья нашли два гнезда журавлей".

Эту дневниковую запись, сделанную вначале августа 1982 г., я перечитывал много раз, и перед глазами вновь и вновь появлялись яркие картины из прошлого. И каждый раз я давал себе обещания когда-нибудь вернуться на зелёные берега спокойной и притягательно красивой реки.

И вот спустя тридцать лет я опять увидел край о котором не забывал никогда. Давний товарищ и бывший одноклассник Алексей решил убедиться насколько соответствуют действительности мои восторженные рассказы о прелестях суджанскойприроды и согласился потратить на их осмотр свои выходные дни.

Из Курска мы выехали в половине восьмого утра и через два часа оказались в центре Суджи. Городок почти не изменился с начала 80-х годов. Везде чисто и спокойно, но отнюдь не пустынно. На центральных улицах много народу, много молодых людей; все ходят свободно и раскованно, а не спешат куда-то с напряжённой озабоченностью, что часто приходиться наблюдать в больших городах даже в выходные дни. Магазины, куда мы заглядывали из чистого любопытства, заполнены продуктами и самыми разнообразными товарами.

Жалоба старого рыбака.

- Ну что, поедем в Махновку к Лёньке Кочету. - сказал я Алексею - Он покатает нас на лодке и покажет рыбные места в Гуево. Ты ведь хотел отведать ушицы прямо на берегу реки.

- А почему эта самая Махновка так называется? Неужели там "батька" со своими хлопцами гулял?

- Вряд ли. Мне когда-то рассказывали, что в тех местах, якобы, монастырь был.Селение рядом с ним называлось Монаховка. Три-четыре поколения спустя Монаховку переделали в Манховку, а потом - в Махновку. Но я думаю, что село сразу назвали по фамилии первопоселенца. Такую фамилию имели разные люди задолго до знаменитого Нестора Иваныча.

Асфальтовая лента дороги, пролегающая через Замостье, быстро вывела нашу "Ниву" к Махновке, но отыскать усадьбу Лёньки Кочета удалось далеко не сразу:: новые дома сильно изменили знакомый когда-то мне облик деревенской улицы. Зато ярый рыбак и охотник выглядел почти так же, как и 30 лет назад. Та же поджарая, чуть сутулая фигура, по-прежнему жилистые руки с крепкими запястьями, такая же длинная загорелая шея. Только вблизи я различил на его щеках работу времени - сеть мелких, частых морщин.

Сопровождать нас в Гуево и Горналь Кочет без раздумий согласился, но на просьбу покатать нас среди островов невесело ответил:

- Не так-то легко теперь это сделать! Раньше моя лодка стояла прямо за огородом, а сейчас уровень воды упал, многие протоки высохли. Я держу сейчас плоскодонку на Дудовщине, а это в самом начале деревни. Да и Дудовщина уже не так полноводна, не то что хотя бы лет пять назад. Маленькие острова соединились между собой, тростника и камышей стало меньше. Скоро уткам негде будет гнездиться.

- Тогда давай прокатимся до Псла. Там за мостом хорошие панорамы, надо сделать несколько фотоснимков.- предложил я.

- Это можно. - Ленька открыл калитку позади двора.- Вы садитесь в машину, а я пойду в огород, скажу жене, чтоб на стол чего-нибудь приготовила.

У моста на Плехово мы оказались чуть ли не через 5 минут. Все-таки хорошие дороги - первейшее благо цивилизации. Когда машина легко бежит по твердой ленте асфальта, когда деревенская улица плавно и быстро уходит назад и затем так же стремительно и так же плавно проносятся мимо живописные луговые западины, над которыми волнами колышутся заросли тростника, человек воспринимает окружающее пространство более цельно и более глубоко, чем если бы он шёл по грязной ухабистой колее, думая, о том как бы не споткнуться…

Обедали мы в небольшом саду Ленькиной усадьбы. Жена Кочета Людмила поставила на выскобленные доски стола кастрюлю с горячей картошкой, большую сковороду жареной рыбы, нарезала домашнего сала и привезенной нами ветчины, раскрыла банку консервированных помидоров.

Алексей галантно наклонил над стаканом хозяйки бутылку мадеры. Люда, не жеманясь, показала сколько надо налить . Я не отказался от предложенного Лёнькой глотка самогона.

- Ну а мне сейчас нельзя. -сказал Алексей.- Вот рыбку с горячей картошечкой, - это я с удовольствием.

- Вчера вечером наловил. - сообщил хозяин - Река сейчас тоже обеднела, но кое-какие рыбные места мне известны. Хорошая уха будет вам с гарантией.

"Призрак" дворца Долгорукого.

Дорога в Гуево сразу от райцентра поднимается на водораздел и бежит по взлобьям холмов, образующих высокий коренной берег от дельты Суджи до Псла. В прогалах между лесопосадками видны ещё зеленоватые хлебные поля. На горизонте здесь и там синеют далёкие леса.

Гуево лежит в довольно глубокой лощине, по дну которой протекает ручей. "Если за ручьем повернуть налево и поехать вдоль ограды спиртзавода, то на полдороге к берегу Псла я должен увидеть вход в парк перед дворцом Долгорукова" - размышлял я, когда машина подъезжала к старинному зданию спиртзавода.

И здесь будет уместен ещё один отрывок из дневниковой записи 30-ти летней давности.

"Мы стали подниматься на холм, густо заросший деревьями. Среди них выделяются матёрые дубы и клёны, стволы некоторых из них в 3-4 обхвата. Только внимательноприсмотревшись, мы с братом заметили, что это мощные стволы образуют аллею, ведущую по склону наверх, очевидно, к главному входу во дворец. И вот аллея старых деревьев закончилась, мы оказались перед густой, на вид непроходимой чащей американского клёна. Куда идти дальше? Парадный портик, высящийся над зарослями, указывал, что вход в здание где-то совсем рядом. Раздвигая ветви и буквально протискиваясь между молодыми деревцами мы продвинулись метров на 15 и прямо под ногами увидели ступени парадной лестницы… Изнутри остов дворца напоминает скелет давно поверженного гиганта. Вместо потолков - ряды железных тавровых балок, сквозь которые синеет небо. Между этими железными "ребрами" свисают длинные клочья потолочной обшивки. Часть обшивки уже лежит на земле. Рассмотрев и даже ощупав эти обрывки, мы очень удивились: оказывается потолки во дворце Долгорукова были подбиты слоями войлока и натуральной пробки! Вообще, во внутренней структуре здания чувствуется 20-й век. Хозяева-строители думали о красоте с функциональной точки зрения. На первый план, очевидно, выдвигался комфорт. До сих пор хорошо сохранились остатки водяного отопления и канализации. Конструктивная основа дворца и сейчас настолько крепкая , что восстановление его внутренних помещений не представляет больших трудностей. Жаль, очень жаль, что здание заброшено и медленно разрушается" Итак, это было 30 лет назад. А что сейчас?

-Дворец? - переспросил Лёнька -Нету уже никакого дворца! Как только объявили эту самую приватизацию - всё по кирпичику растащили.

-Значит не нашёлся человек, чтобы восстановить красоту?

- Да там на одну расчистку от зарослей большие миллионы нужны!

И действительно, медленно проезжая по дороге в деревню, мы не заметили даже намека на существовавшую когда-то аллею. Весь холм был покрыт густейшим лесом.

"Двойная" уха и рассуждения о грамматике.

И вот остались позади последние деревенские дома, мы выехали к живописной излучине Псла. Зеленую прибрежную поляну с трёх сторон укрывали ракиты, а светлая лужайка перед кромкой берега напоминала раскрытый занавес, показывающий довольно быстрые струи реки, уходящей к горнальским косогорам. Слева и справа к деревьям, растущим у самой воды, цепями были закреплены плоскодонки.

-Здесь мне нравится! - удовлетворенно заявил Алексей - Извозчик может отдохнуть. И не мешкая, он разделся и полез в воду. Кочет отвязал от багажника удочки и собрался уходить на свои заветные места, но я его остановил. - "Лёня, подожди. Начало рыбалки надо отметить! Алексей накупался, ему тоже захочется глоток-другой пропустить".

По старой советской привычке я разложил закуски на газете.

- Скатерть-самобранка уже готова? - засмеялся подошедший Алексей - Ты, Валера, хотел нас чем-то угостить. Признавайся."

Я вытащил из сумки бутылку "Стрелецкой степи"

- Ребята, на коньяк у меня денег нет, а вот наш курский бальзам раз-другой в году могу себе позволить. Отведайте.

Ребята осушили стопки с видимым удовольствием.

- Пойду-ка я всё-же свои снасти расставлю.-поднялся махновский рыбак. - хороший улов будет на зорьке, а сейчас натаскаю всякой мелочи для ухи. Так что готовьте сушняк и разжигайте костёр.

И действительно, часам к семи вечера, когда начала спадать жара, Лёнька появился на поляне с маленьким самодельным ведром и полувылил-полувысыпал на траву содержимое, трепещущее серебром.

- Скоро настоящий клёв начнётся. - сообщил он и снова скрылся за кустами.

Алексей что-то мудрил около машины. Я стал чистить и потрошить рыбёшек.

- Слушай, а почему и ты и Лёнька всё время говорите "на Псле", "над Пслом" ? - спросил мой одноклассник.- Я в какой-то книге читал "на Псёле", "над Псёлом". По-моему так будет правильнее.

- Употребляемая нами форма склонения - реликт старой дотатарской грамматики, сохранившийся в нашей лесостепной полосе. - ответил я - Например, в Орле есть речка Цон, и все говорят "на Цне", а не на "Цоне". Даже Бунин, отменный знаток русского языка, имея в виду Воргол, пишет "заночевали на Воргле".

Столичные грамотеи этой особенности южного наречия не знают, поэтому случались казусы. К примеру, в Белгородской области есть река называвшаяся когда-то Вороскол. "Мы живём на ВорсклЕ" - написали в челобитной, отправленной в Москву. А в Москве прочитали "на ВОрскле" и превратили Вороскол в Ворсклу.

Я промыл выпотрошенную рыбу, положил её в котелок, поджёг костёр и вздохнул с облегчением. Запаха сырой рыбы я не любил.

Когда уха была уже почти готова, снова появился Кочет и вывалил на траву несколько крупных рыбин.

- Лёня, хватит! - взмолился я.- Меня это потрошение уже до печёнок достало. Да и куда её? Уха ведь уже готова!

- Двойную сделаем и даже можно тройную! Не приходилось пробовать?

Кочет взял нож,и очень умело, быстро разделав рыбу, побросал её в кипящий котелок.

- Теперь в этой гуще ложка колом стоять будет! - засмеялся Алексей.

"Двойная" уха, щедро приправленная луком и укропом с Лёнькиного огорода, показалась очень вкусной даже мне, не поклоннику рыбных блюд, а мой бывший одноклассник хлебал её прямо-таки с энтузиазмом. Покончив с едой, мы убрали треногу с костра и подбросили в затухающие угли новую охапку валежника.

От "прочан" до рязанских бондарей.

От воды уже потянуло вечерней прохладой. С заречного луга слышались жалобные крики чибиса.

- Я заметил, что у вас в Махновке - говор вроде бы с украинским налётом. Это что, по всему району так? - поинтересовался у рыбака Алексей.

- Нет, у нас тут - чересполосица. В Куриловке говорят совсем по-другому. Мы их называем кацапами. А они нас - хохлами. Ну а в Плёхово ещё недавно старики совсем чудно говорили. Они вроде бы из Белоруссии. Сейчас-то разговор у всех почти одинаковый, всё сравнялось.

Видно, что Лёньку интересовала эта тема и он продолжал: "Мне когда-то дед рассказывал. Что наша Махновка да ещё Замостье - самые старые сёла. А кацапские деревни гораздо позже возникли.

-Ну а вы, товарищ лектор, что скажете по этому вопросу? - обратился ко мне мой товарищ с несколько провокационной интонацией и хитровато улыбаясьочевидно намекая на мою фамилию.

- Могу сказать только то, что вычитал из краеведческих сборников. Были три волны массовой колонизации в долины Псла и Сейма. Первую, самую раннюю, составили так называемые "прочане", бежавшие прочь от национального и религиозного притеснения со стороны поляков. Согласно документам с конца 16-го по конец 17-го века в Судже и её окрестностях осели выходцы из Нежина, Глухова, Прилук, Ромен, Смоленска и даже Львова и Вильны. Все они считали себя русскими людьми и говорили на разных диалектах южно- и западно-русского наречия, которые в ту пору ещё не совсем оформились в самостоятельные языки - украинский и белорусский. Типичный пример таких диалектов - местный говор в Махновке.

Второй поток переселенцев устремился не на Псёл а на Сейм, поэтому не будем о нём говорить.

В 18-м - 19-м веках была третья волна заселения - вольная крестьянская колонизация. Общины из великорусских областей выкупали земли у казаков Сумского слободского полка и поселялись на них. Так образовались великорусские селения: Скородная, Моховая, Сторожевое, Чёрный олех, Будищи, Пушкарная, Русская Поречная, Русская Конопелька и немало других. Были случаи открытого захвата земли. К примеру, село Саморядово на речке Воробже недаром так называется. Его первопереселенцы сами себе "ряд", то есть закон устроили. Они были рязанскими бондарями. Узнав, что по соседству с деревней Будищи много земли с хорошим лесом, 40 семей рязанцев переехали на новое место и захватили лес: "Будем кадушки делать!" - решили они. Напрасно будищане показывали документы на владение землёй - рязанцы прогоняли их силой. Там целая война была, она затихла только во втором поколении

- Такие захватчики всегда и везде были. - усмехнулся Алексей - В деревне, где мой дед жил,уже перед самой коллективизацией соседские мужики луг чуть было не отняли. Так вся деревня поднялась! Люди из-за того луга кольями до полусмерти друг друга били.

- Это перед коллективизацией. А когда либерализация наступила - стали до смерти убивать! - невесело заметил Кочет

Было уже довольно поздно. Поверхность воды ещё светилась, отражая багровые облака, но на поляне, укрытой ракитами, стало совсем темно

- Пора спать, ребята - зевнул мой товарищ. - Завтра с утра - в Горналь, а к обеду отчалим по домам.

- Я лягу под открытым небом, вытащи мне матрас - сказал я Алексею.

-А у меня вот это - подал голос махновский рыбак,открывая заднюю дверцу багажника и доставая мешок с душистой лепехой. Это получше всяких матрасов.

Исконно русская земля.

На следующее утро Алексей проснулся только в девятом часу, когда солнце уже пригревало спины. К этому времени Кочет успел наловить почти целое ведро плотвы. "Это вам с собой". - сказал он.

До Горнали ехали не окружной дорогой, а по указанной Лёнькой лесной колее, где старая "Нива" ощутимо поскрипывала. Зато когда втроём поднялись на высокую площадку "большого городища", то почти одновременно воскликнули: "Вот это да!" Прямо под нами извивался Псёл, и сквозь толщу его воды мы видели солнечные зайчики, играющие на песчаном дне. За рекой до самого горизонта лежит огромный пойменный луг; мощной подковой его охватывают высокие белые косогоры правого берега. В бинокль детально различались дома и церкви далёкого Мирополья, стада коров на пастбищах, мужики на возах сена, ребятишки с удочками по берегам старых русел. Без бинокля эти пасторальные картинки сливались в одно эпическое полотно бескрайних светлых далей под высоким лучезарным небом.

На территории Свято-Николаевского монастыря - чистота и простор, уголок душевного отдыха. На одной из башенок полуразвалившейся кирпичной ограды - гнездо аистов. Птицы прилетают, улетают, занимаются в гнезде своими делами, совершенно не боясь людей.

"Малое городище" теперь именуется монахами "гора Фагор". Городище сильно заросло деревьями и кустарниками, на его склонах уже совсем не заметны оборонительные рвы и валы, сооружённые ещё в 8-м веке и хорошо различимые 30 лет назад.

Неприятное впечатление произвело на меня одно новшество: мост через Псёл, находившийся почти напротив "Малого городища" теперь не существует. Зачем его снесли? Ведь по нему выезжали не только на Мирополье, - через этот мост можно было прямиком добраться до Плёхова.

Напротив Горнали полоса противоположного луга шириной в полкилометра - российская территория, все карты это подтверждают. Сейчас этот участок горнальцам стал недоступен. Ни скот пасти ни траву косить они там уже не могут. Неужели пожертвовали российской территорией, чтобы сэкономить на маленьком КПП? Мы проехали под меловыми утёсами более двух километров, желая увидеть хотя бы какой-нибудь переход на левую сторону реки. Наконец увидели. Там, где Псёл отходит от российского высокого берега и пересекает на лугу невидимую линию границы, стоит просевший на самой середине и повалившийся набок пешеходный мостик. Его средняя опорная балка потеряла одну из двух свай и накренилась над самой водой…

Всё это рождает ощущение, что и на этой и на той стороне местные власти хотят совсем прервать связи приграничных жителей, связи существовавшие многие сотни лет.

Мы ещё раз поднялись на "Малое городище" и долго любовались открывающейся перед нами панорамой.

Обаяние этого простора было столь велико, что говорить не хотелось: каждый из нас думал о своём.

- Ребята! - Наконец вымолвил Алексей - У меня такое чувство, будто я вижу родину своих далёких предков.

- Возможно, так оно и есть. Здесь ещё в седьмом-восьмом веках жили славяне-северяне - ответил я. И в новое время заселение Курской области началось именно отсюда. Восточнее реки Рать ещё полтора века после этого дикое поле было, там татары скот пасли.

- Это исконно русская земля! - подал голос Лёнька Кочет. - Как бы ни менялись границы, - а русские люди тут всегда жили и будут жить.

И как разв этот момент над залитыми утренним солнцем просторами раздался весёлый звон монастырских колоколов.

©Валерий Власенко
20-28.05.2013
         Опубликовано: Курская правда, 27 июня 2013 г.
        Предоставленно автором специально для сайта "Курск дореволюционный"