автор: В.СТЕПАНОВ.

Клуб железнодорожников

Изредка юный Геня Каминский посещал красивое здание бывшего Дворянского собрания, в котором во второй половине двадцатых годов был клуб управления Московско-Киево-Воронежской железной дороги. Там довольно часто проходили концерты в огромном роскошном зале имени Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Геня и его друзья по-прежнему называли это здание Рабочим дворцом и время от времени приходили сюда на просмотр кинофильмов. Когда в 1927 году в Курск приехал Владимир Маяковский, Геня Каминский на его встречу не пошёл, так как не любил поэзию поэта-трибуна. Его тянуло больше к лирике Сергея Есенина…

Но если в железнодорожном клубе демонстрировался интересный приключенческий фильм, то ребячья компания бойкой стайкой отправлялась туда. Чаще всего шли пешком, сворачивая с улицы Троцкого на улицу Луначарского, проходили мимо протяжённого здания школы №4, где до революции размещалась мужская классическая гимназия, и были уже у цели.

Реже поднимались на гремящем трамвае на Красную площадь, сходили на остановке у деревянного павильона, находившегося у бокового входа в сад Профсоюзов, далее быстро шли вдоль длинной красивой металлической ограды городского сада, огибали его южный угол напротив бывшего Знаменского собора, проходили мимо гранитного памятника поэту Ипполиту Богдановичу, увенчанного белоснежной мраморной фигурой богини Психеи и окружённого ажурной металлической оградой.

Далее начинался крутой спуск в Стрелецкую слободу, до революции называемый Иорданским, а потом Рабочим переулком, но ребята равнодушно проходили мимо глубокого обрывистого оврага, срывавшегося в долину реки Тускарь и огибали закопчённые руины толстых стен бывшего здания присутственных мест, чтобы выйти на улицу Верхнюю Набережную, теперь называемую именем Героя Советского Союза И.Е. Сонина.

На пути к клубу стояла знакомая всем круглая башня бывшей монастырской ограды с красивой крышей, украшенной люнетами, которую обычно заставлял рисовать всех учеников класса, преподаватель Александр Александрович Булгаков. Наконец, подходили к одному из самых роскошных зданий тогдашнего Курска - клубу железнодорожников. Уже проходя мимо трёхэтажного здания бывшего царского окружного суда, стоявшего перед башней, чувствовалось приближение замечательного здания клуба по большим бетонным плитам, которыми был выложен тротуар.

У роскошной лестницы на мраморных постаментах перил стояли в рост человека две бронзовые фигуры греческих богинь: слева Мнемозины, богини памяти и матери девяти муз, а справа - Афины Паллады, богини мудрости, знаний, ремёсел и искусств.

Ребята всегда восторженно, полные уважения и почтения к красивым стенам клуба, поднимались по красной ковровой дорожке, проложенной по белому мрамору лестницы, наверх, где были установлены на высоких штангах в виде факелов светильники, такие же, какие держали внизу в своих руках богини.

Потом проходили мимо ниши в стене, где до революции, как рассказывали родители, стояла бронзовая фигура императора Александра III во весь рост, с заложенной за борт сюртука правой рукой, и проследовав через аванзал с его античными фронтонами, колоннами (к тому времени уже были сорваны со стен мраморные доски с именами курян, павших при защите Севастополя), входили в громадный зал с красивым балконом, подпертым изящными кариатидами. Пол в огромном зале, где когда-то давались пышные балы, был ровным и, чтобы зрителям было удобно смотреть на сцену или на подвешенный белый кинозал, стулья для них имели разную высоту за счёт длины их ножек: вблизи сцены они имели короткие ножки, а в глубине зала - удлинённые.

К моменту показа кинофильма обычно в зале уже были зашторены огромные окна в два этажа и когда быстро гас электрический свет, на большом экране появлялись прыгающие титры одной из серий "Красивых дьяволят", "Савур-могилы" или "Преступление и наказание княжны Шированской".

Но сегодня ребята рассаживались на стульях, предвкушая посмотреть и посмеяться на концерте знаметитого и блестящего актёра, исполниеля комических сценок Владимира Хенкина, на которого в то время ходили и артисты, и портные, и профессора, и спекулянты - весь народ.

…Внезапно появился на сцене актёр, бурно встреченный зрителями, и началось актёрское чудо. Предстал необыкновенный волшебник, заставивший их услышать и как бы увидеть "героев", которых меж тем и не было - на сцене властвовал только один замечательный Хенкин. Он шепелявил, заикался, гундосил, хрипел, ругался. Он играл моющихся в бане ломовиков, приказчиков, танцмейстера…

Слёзы застилали глаза Гене Каминскому и его друзьям, когда уморенные актёром до коликов в животе они смотрели сценку в танцклассе. Хенкин блестяще передавал в своём устном рассказе, как неуклюжие молодые люди брали впервые в жизни уроки танцев. Конечно, они наступали друг другу на ноги, по ходу занятий танцевальной пластикой использовали портьеры вместо носовых платков, не знали, куда девать свои неуклюжие руки, сплёвывали на пол… А среди обучающихся танцам нахальных приказчиков, грубых ломовиков-биндюжников, уличных хулиганов и спекулянток вертелся юлой маленький танцмейстер, который отчаянно взывал кавалеров не наседать на дам, не пачкать занавесей и учиться красиво танцевать…

У выдающегося артиста комичная сценка сменялась новой смешной сценкой. …Плацкартный вагон, заплёванный и вонючий, весь в облаках махорочного дыма, забит пассажирами до отказа. Из-под всех скамеек торчат ноги "зайцев". Строгий контролёр, ловко получив взятку, иные ноги не замечает, зато безбилетников без рубля в кармане безжалостно вытаскивает и выгоняет из вагона. На третьей полке кто-то громко храпит до стона. Его контролёр будит, но он никак не может придти в себя, мрачно сопит, кряхтит, почёсывается и очень долго шарит по пустым карманам в поисках билета…

Даже выходя из зала, ребята продолжали прыскать со смеху. Уже на улице, оглядываясь на вход в клуб, где толпился народ на вечерний концерт, они с удовольствием увидели огромную рекламу, где было коротко написано "Владимир Хенкин".