автор: В.СТЕПАНОВ.

Просветители

В прошлом веке за зданием духовной семинарии, в котором ещё недавно теперь находилась обувная фабрика "Обукс", в её обширной усадьбе, выше семинарского двора, на улице 2-й Мещанской в 1886 году было заложено и через несколько лет выстроено крепкое трёхэтажное здание из красного лицевого кирпича с длинными гулкими коридорами на этажах - общежитие воспитанников духовной семинарии на 250 человек.

Оно было открыто к учебному 1888-1889 году. В первую мировую войну здесь спешно был развёрнут эвакуационный госпиталь на 630 коек. После Октябрьской революции в здании работала одно время губернская автосекция, потом была сделана попытка приспособить его под швейную фабрику.

В 1926 году в этом здании разместилась неполная средняя школа №11 (семилетка), образованная от слияния ряда небольших городских школ, в том числе школы с улицы Дружининской, заведующая которой Осоцкая Алевтина Васильевна возглавила новый преподавательский коллектив. Строгая, справедливая, честная и одинокая. Она тут же в школьном здании и жила, занимая две небольшие жилые комнаты.

Когда общественность города отмечала пятидесятилетие Осоцкой, чествование её происходило в зале железнодорожного клуба, размещенного в бывшем здании Дворянского собрания. В переполненном зале, вмещавшем свыше двух тысяч человек, на авансцене стоял портрет Осоцкой, выполненный углем на белом полотне, а рядом в больших корзинах пылали яркими красками охапки цветов.

Сюда пришёл весь состав школы: преподаватели, ученики, служащие, рабочие. Геня Каминский вместе с классом сидел на балконе, откуда с любопытством и гордостью поглядывал на сцену, на невысокую седеющую женщину. Со сцены слышались похвальные слова о новом школьном коллективе, об отличном подборе учительских кадров, о замечательной школьной дисциплине.

Здесь и впрямь порядки были строгие. Стоило разбушевавшемуся ученику устроить недозволенный бег по длинному коридору, как дежурный учитель немедленно ставил его к стенке в условленном месте в знак наказания и тот, как истукан, простаивал всю перемену в неподвижной позе, но со звуком звонка обычно возвращался в класс. После такой назидательном сцены у нарушителя порядка уже не было желания вновь стоять "у позорного столба".

А в это время его товарищи весело устремлялись в обширный школьный двор, где играли в лапту, гоняли резиновый мяч, лихо лазали по шведской стенке, подтягивались на турнике.

Из школьных учителей выделялся Василий Иванович Малышев, вечно в пенсне с золотой дужкой на переносице и чёрным шелковым витым шнурком, спускавшимся вниз, до революции преподававший литературу в мужской классической гимназии. Его блестящая речь была полна образных сравнений, заимствованных из греческой мифологии. Если он упоминал ученикам о "прокрустовом ложе", то обязательно следовал подробный рассказ о знаменитом разбойнике. Прокруст изготовил дьявольское ложе, на котором укладывал высоких путников и отпиливал часть тела, которая не помещалась в него, а если жертва была малого роста - бил её молотом, чтобы побольше растянуть тело. Он, как жесточайший изверг, был убит вблизи реки Кефис сильным и храбрым Тесеем. Класс застывал до немоты, радостно слушая удивительные истории из прошлого далекой страны.

Стоило учителю коснуться какого-нибудь исторического несчастья, как он вспоминал Пандору, первую женщину, созданную Афиной и Гефестом. Когда Пандора открыла сосуд, врученный ей богами, в который были заключены все людские пороки и несчастья, по земле расползлись бедствия и болезни. Только надежда осталась на дне сосуда, так как Пандора успела захлопнуть его крышку.

При упоминании "нити Ариадны" Василий Иванович завораживал весь класс ярким рассказом о чудовище-человекобыке Минотавре, помещенном в подземный лабиринт, куда ему приносили в жертву ежегодно семь юношей и девушек. Афинский царевич Тесей убил минотавра и с помощью нити влюбленной в него царской дочери Ариадны благополучно выбрался из темного лабиринта.

Малышев прекрасно читал стихи. Когда по памяти он произносил любимые им строки никитинского "Утро", ребята сразу замирали, зная, как учитель тонко и удивительно зрительно мог представить картину чудной русской природы, воспроизведенной великим поэтом:

Звёзды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается.
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается.

Учитель до шёпота понижал свой чёткий голос и затихший класс слышал в кристальной тишине:

Дремлет чуткий камыш. 
Тишь - безлюдно вокруг.
Чуть приметна тропинка росистая.
Куст заденешь плечом - на лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая. 

Голос Василия Ивановича постепенно повышался, твердел:

Потянул ветерок, воду морщит - рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися.
Далеко-далеко колокольчик звенит.
Рыбаки в шалаше пробудилися... 

Постепенно креп голос учителя:

Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут...
А восток все горит-разгорается.
Птички солнышко ждут, птички песни поют,
И стоит себе лес, улыбается. 

Торжественно звучал громкий голос Малышева:

Вот и солнце встаёт, из-за пашни блестит,
Зa морями ночлег свой покинуло.
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло... 

Математик Александр Александрович Солонов, высокий ростом, с офицерской выправкой, объясняя любую теорему, всегда увязывал ее с применением в повседневной жизни. Если надо было обсчитать сложную поверхность, он легко её раскладывал на квадраты, треугольники, ромбы, окружности и по известным формулам легко производил общий подсчёт.

Однажды он задал решение задачи на основе теоремы Герона по ошибке, не объяснив ученикам ее суть (формулу он успел объяснить в параллельном классе).

В Генином классе никто не смог решить заданную на дом задачу. Геня Каминский знал, что у отца, по совместительству преподававшего в землемерно-мелиоративном училище был так называемый "решебник", в котором были помещены математические задачи и их решения. Находчивый подросток нашёл аналогичную задачу и довольный собой принёс её на урок. Только тогда, крайне удивленный и озадаченный учитель понял, что допустил досадную ошибку.

Надежда Павловна Нечаева, вдова бальзаковского возраста, одетая в пышную гарусную кофту, в высоких зашнурованных ботинках, уже седеющая, вела блестящие занятия на немецком языке. Учительница умело вплетала на уроках чужого языка бытовой разговор, вспоминала о своём страстном увлечении поэзией Гейне, увлекательно рассказывала о Нибелунгах, легендарных обладателях золотого клада, по ходу урока показывала иллюстрации из древне-германского эпоса, в том числе знаменитую сцену сражения Зигфрида с драконом. Преподаватель так увлекла учеников своим предметом, что задавала дополнительное домашнее чтение по учебнику "Glezer и Pizold". Готический шрифт всем ученикам давался тяжело, но тем не менее симпатичная вдова умела увлечь учащихся содержанием текстов.

Любовь к урокам Н. П. Нечаевой привела к тому, что ученики стали петь песни на немецком языке в хоре, участвовали в постановке пьес на этом же языке.

В подвальной части здания школы размещался небольшом клуб со сценой. В нём перед школьниками и их родителями часто выступали ученики из класса Каминского. Сам Геня драматическим талантом не обладал, но владел необходимым постановочным реквизитом: трофейной немецкой чёрной каской, увенчанной золотистым шишаком и укрепленной спереди металлической кокардой, привезённой отцом с фронта империалистической войны. Реквизит был чрезвычайно редкий и в маленькой роли полицейского (шуцмана) Геня грозно грассировал со сцены: "Вар-рум-мм?"

Но, пожалуй, самым любимым учителем в Генином классе был преподаватель рисования Александр Александрович Булгаков, высланный в 1923 году в Курск из Москвы. Высокий, лет за пятьдесят, вечно в серой или синей хлопчатобумажной толстовке, подпоясанный иерным шёлковым шнуровым поясом с кистями, он толково объяснял ученику промашки в рисунке или перспективе, в правильности наложения тени и ловко подправлял ребячий рисунок.

На уроках он применял любопытный метод. На классную доску крепил лист "александрийской" бумаги или применял "слоновую", типа ватмана, и раз в декаду устраивал урок художественного воспроизведения "мысли". Кто-то в классе должен был продекламировать стишок иди произнести известную художественную фразу. Ученик произносил: "Выше пояса рожь зернистая..." Учитель тут же на глазах всего класса изображал на белом поле большого листа цветными мелками замечательную картинку, потратив на неё не более десяти минут.

Закончив рисунок, он вновь вопрошал весь класс и тянулась вверх тонкая ученическая рука и звучал юный голос:

Поздняя осень. Грачи улетели
Лес обнажился, поля опустели,
Только не сжата полоска одна...
Грустную думу наводит она... 

Потом рисунки любимого учителя рисования вывешивались в школьном коридоре...