автор: В.СТЕПАНОВ.

Пасха

Накануне Святого Христова Воскресения, в Чистый Четверг, Геня Каминский вместе с бабушкой, тётей и дядей пошёл в приходскую Покровскую церковь на вечернюю службу. Уже было темно, и только редкие фонари по углам улиц да окна жилых домов слабо освещали улицу Большевиков.

Однако вблизи фонарного столба было даже достаточно светло. Керосино-калильный фонарь, подвешенный на металлическом кронштейне деревянного столба, горел ярко, источая бело-жёлтый свет вокруг себя. От высоко подвешенного фонаря через маленький блок тянулся тоненький стальной тросик, закреплённый на столбе у лебёдочного барабана замком. Чтобы опустить фонарь вниз и залить его новой порцией горючего, необходим был специальный ключ.

Когда Геня Каминский вошёл на тихую небольшую Покровскую площадь, она была освещена только двумя такими же фонарными столбами, стоящими по бокам храма Покрова Пресвятой Богородицы, расположенного на юго-восточном углу нынешних улиц Большевиков и Верхней Луговой.

В тишине апрельского вечера с колокольни храма раздались звуки колоколов. К церкви длинными вереницами тянулись чёрные фигурки прихожан, направляясь к освещённому входу.

Войдя под низкие церковные своды, где было уже много верующих, Геня с родными вдохнул в тёплом воздухе волнующий запах горящего воска и ладана. Среди мерцаний сотен колеблющихся огоньков лампад и свечей тихо прошли к иконам главного алтаря, потом медленно обошли алтари Дмитрия Ростовского чудотворца и Тихвинской Божьей Матери, постояли у особо чтимой древней Феодоровской иконы Божьей Матери.

Купив тонкие свечи, одну из которых предварительно зажгли и вставили в бумажный складчатый розовый фонарик, который был в руках у Гени, остальные по очереди поставили в высокие напольные бронзовые подсвечники у образов, зажигая поочередно их от горящих уже свечей.

После молебна молча пошли домой. Мальчик на площади ещё раз оглянулся на высокую колокольню, на белоснежную колоннаду, подпиравшую красивый портик и украшавшую главный церковный вход, и бережно держа нарядный фонарик, в котором мерцала свеча, неспеша вместе с родными зашагал в гору…

Мальчику и в голову не могла придти крамольная мысль, что через пятнадцать лет три мощных трактора ЧТЗ, натужно ревя своими двигателями, с помощью толстых стальных канатов обрушат каменную колокольню Покровской церкви, а вслед за этим будет до основания разрушен один из лучших курских храмов и его следы исчезнут в городе.

…В это время по улице Большевиков возвращались из Покровской и Михайловской церквей и шли вверх многие горожане, неся в руках красные, зелёные, синие, жёлтые фонарики, внутри которых трепетали язычки зажжённых свечей. Улица покрылась множеством двигающихся огоньков, постепенно растекавшихся по жилым домам и боковым улицам.

От принесённой мальчиком свечи в большом доме Танковых на его двух этажах были зажжены лампады у образов и они слабо озаряли лики у старинных икон, повешенных высоко в углах больших комнат. Геня пошёл к рукомойнику умыться, а потом отправился в детскую спать.

В пасхальное утро он проснулся от перезвона множества колоколов, доносившегося с разных сторон: били звонари в колокола на Михайловской и Покровской церквях, слышался звон с колокольни Георгиевской церкви, где Гену крестили, который сливался со звуками колоколов Спасо-Преображенской церкви, находившейся на той же Золотарёвской улице. Долетали до их дома даже звуки колокольного боя с Богословской церкви и расположенной недалеко от неё Всехосвятской.

Мальчик оделся в праздничный костюмчик и вместе с младшей сестрой стали обходить родных, поздравляя их словами "Христос Воскресе", на что слышали в свою очередь "Воистину Воскресе" и крепко трижды целовали близких.

Потом радостно пошёл разговляться. Огромный праздничный стол был накрыт лучшей скатертью и на ней выставлена самая ценная в доме фарфоровая посуда, на которой после семинедельного поста красовалась заранее припасённая, наваренная и напаренная снедь: жаркое из телятины, ветчина свежепросольная вареная, форшмак царский, гусь с яблоками, освещенная творожная пасха, курица с черносливом, картофель со сметаной, котлеты из мозгов, яйца крашеные, ломтики швейцарского сыра, сливочное масло, окорок печёный; ватрушки, пирожки с мясом, сдобный кулич, покрытый глазурью и увенчанный хлебным цветком, торт шоколадный, всегда любимые Геней миндальные пирожные с фисташками, крем из сырых сбитых сливок, мазурки польские. Тут же в больших вазах лежали апельсины, яблоки, виноград.

Среди парада праздничной еды возвышались холодные графины с водкой "Русская горькая" вперемежку с бутылками "Портвейна", "Кагора", "Рислинга". За обильным хлебосольным столом собрался весь дом с чадами и домочадцами. Началось пиршество. Геня попросил положить ему в тарелку форшмак. Отрезав кусок от блюда, бабушка залила его сметанным соусом с томатом и подала внуку. Потом Геня потянулся к румяным пирожкам...

После праздничного стола Геня отпросился у родителей погулять с ребятами на Пролетарской площади, взяв с собой несколько крашеных яиц и вышел на улицу к друзьям. Те тоже, в свою очередь, уже запаслись пасхальными яйцами в холщовых сумочках. Все со смехом отправились на площадь бить яйца. Там уже находились местные мастаки, изобретательные подростки, которые заранее приготовили пасхальные яйца, накануне упрочившие их закачкой в верхушечную часть жидкого воска. Такой "мастак" предлагал ребятам биться яйцами, непременно повторяя: "Ну давай, вдаримся!" И, как правило, разбивал ребятам их крашеные яйца, которые по традиции немедленно перекочёвывали в его парусиновую сумку и позже относились домой.

В это время бывшая Георгиевская площадь, как и в старину, бурлила от праздного народа. Здесь под веселую музыку шарманок работали две нарядные карусели: "богатая", более крупная, увенчанная золотой лирой, и поменьше - "бедная", на вершине которой полоскался флажок. Тут же находились качели, накрытые огромным парусиновым тентом. Некоторые из десятка двухместных лодок так лихо раскачивались, что, взлетая, почти касались тентового потолка. Тогда служители аттракциона вынуждены были с помощью тормозной доски уменьшить амплитуду качания зарвавшейся парочки…

Был еще на площади протяженный бум, по которому предлагалась пройти на приз. Если любитель спорта, балансируя руками, благополучно проходил все бревно, то в качестве награды получал пряник.

Среди праздно шатающейся публики ходили деловые лотошники, непрерывно выкрикивая: "Вот ирис, кому надо! Вот ирис!", "Пирожки, пирожки, пирожки!", "Мятные конфетки, мятные конфетки!", "Пряники, сладкие пряники!" Всюду стоял гам, шло христосование, слышались отовсюду слова приветствий, над толпой плыли звуки мелодий уличных шарманок.

Затесавшись в густей толпе, иной шарманщик тут же предсказывал за денежную плату судьбу, представляя своему яркому попугаю вытащить билетик. Особенно любопытным для наших ребят был знакомый шарманщик, у которого для извлечения счастливого билетика была приспособлена мартышка в коротких красных штанах, сидящая у него на плече на длинной металлической цепочке…