автор: Н.Н.Чалых.

Рыльск — пограничный город, центр сторожевой и станичной службы на юго-западе России.

Рыльские казаки

В наше время часто ведутся споры и возникают нелепые вымыслы о происхождении казаков. Что это за народ с именем «казаки», бесстрашные воины? Я не буду затрагивать историю донских, кубанских, черноморских, тем более запорожских казаков, потомки которых живут в наших краях, а расскажу лишь о рыльских казаках и вкратце — соседних (путивльских и курских), то есть северских казаках.

Прежде всего хотелось бы пояснить читателю, что автор не принимал во внимание ничем не оправданные и документально не подтвержденные гипотезы многих литераторов и историков. Так, в книге «Дорогами курских казаков» курские «кмети», участвовавшие в походе князя Игоря на половцев в 1185 году (см. «Слово о полку Игореве»), причислены к казакам, в то время как они на самом деле относились к трудовому народу кметей-северян. Известный славист В.Ф. Кочнов утверждает, что кметями во времена князя Игоря (1185 год) называли свободных крестьян, поселян^[47]. Наш земляк, профессор-историк В.В. Мавродин полагал, что «кметы» — мелкие бояре, зажиточные крестьяне, которые, опираясь на князя, входили в его дружину^[48]. Примерно так же считает и А.А. Танков: «съведоми къмети» — это «удалые витязи-дружинники»^[49]. А в «Толковом словаре...» В.И.Даля говорится с пометкой слова «старинное» и «южнорусское»: «Парень, крестьянин» и «земский воин, ратник», а словом «кметь» называли крестьян (поселян), бравшихся при необходимости за оружие для защиты земли Русской. Примерно так же считают и другие историки.

Но никто из них не называл кметей казаками, хотя образ их жизни был схож с казачьим. Нет ни в летописи, ни в исторических документах упоминания о казаках, участвовавших в битве при Калке, где погиб рыльский князь Мстислав («А того же лета 1241-го года насилие и обиду творяху многу и всё пусто сотвориша, татарове убиша Мстислава Рыльского»)^(*).

Формирование же казачества в Путивле, Рыльске, Новгород-Северске, Курске можно отнести к концу XV века или, как предполагает писатель, историк, исследователь казачества Е.П.Савельев, к 1491 году: «В пределы древнего княжества Северского, во всех главных и пограничных городах, как то: Чернигове, Новогород-Северске, Стародубе, Путивле, Рыльске и других, появились свои казаки под наименованием украинских, северских или севрюков»^(**). Это было время, когда из севрюков образовывались станицы по 50—100 человек, участвовавшие в походах, охранявшие границу Русского государства и посылаемые князем на разведку в Донские степи и на Крымскую линию.

В эти годы уже и в северском крае стали называть удалых и смелых воинов казаками. Название это пришло от татаро-монголов, а монголы позаимствовали слово у кайсацкого (кипчанского) племени казах, которое находилось в Киргиз-кайсацкой степи и славилось своими подвигами во всей Азии. А называли славных воинов-удальцов кай-саками. Еще раньше, в конце X века, в персидской хронике «Гудуд аль Алэм» упоминается в Приазовье земля касак (Алмазов Б. Казаки. — С. 2). Татары еще в XIII веке создали отборнейшее войско из неукротимых воинов, называемых кай-саками.

Русичи своих бесстрашных воинов-землепашцев, в любой момент садившихся на коней в полном вооружении и выступавших на защиту земли Русской, стали называть казаками. А своего голову, предводителя войска — атаманом, «батькой-атаманом». Это слово тюркского происхождения перешло к русским тоже от монголов, у которых командира войска называли атамен (ата — отец) и от слов темен — 10-тысячное войско (тьма), темник — командир отряда, т.е. атамен, атаман — отец войска.

Однако самое древнее название предводителя войска «ватаман» встречается у готов еще в III—IV веках. Возможно, в русском Тьмутораканском княжестве, находившемся в Восточном Приазовье, на Таманском полуострове, казаками и атаманами называли воинов еще в X-XI веках. В наших же краях воинов-землепашцев, как сложившийся народ, стали называть казаками в конце XV — начале XVI веков. Тогда уже образовывались отдельные поселения близких по духу северян-казаков, у которых формировались свои правила подчинения и ведения хозяйства, поведения и правопорядка. В эти годы рыльским князем был Василий Иванович Шемяка (1480-1523) - «муж славный, зело храбрый, искусный в богатырских вещах и пагубе басурманов»^(***).

Василий Шемяка сыграл большую роль как в укреплении и обустройстве Рыльска, так и в защите южных рубежей России. В эти и последующие годы город Рыльск являлся не только пограничным городом, но и центром сторожевой и станичной службы на юге России.

В 1533 году скончался государь Василий III и на престол Московского государства вступил его сын Иван IV (Грозный), который продолжил начатое дело отца по укреплению обширных границ Русского государства. По его указанию создавалась оборонительная линия, устраивалась так называемая «засечная черта». Эта укрепленная полоса, сочетавшая завалы деревьев, глубокие рвы и овраги, водные преграды, частоколы и надолбы, а также укрепленные сторожи, являлась серьезной преградой для татарской конницы. Завалы леса делались высотою «како человеку топором достать мочно». Деревья валились вершиной в сторону противника. На подходе к городам оборонительные сооружения строились по возможности в несколько линий. Первые дальние подступы к Рыльску были укреплены на расстоянии 15—20 километров, в основном с юго-восточной и западной сторон.

Южная засечная линия проходила от Путивля, Рыльска, Кром, Новосиля, Данкова и далее на Ряжск. В патрулировании границы большую роль играли станицы — отряды казаков от пятидесяти до ста человек, которые нередко ухо-дили далеко в степи и сами разбивали небольшие отряды неприятеля, забирая себе добычу и пленных. Население рыльского края было постоянно под угрозой нападения врагов и несло нелегкую службу по охране русских рубежей. Большую роль в этом играли города Новгород-Северский, Путивль, Рыльск и Курск. Рыльск являлся крупным пунктом сторожевой и станичной службы. В 1533 году в Путивле и Рыльске находились государевы полки, воеводой в это время в Рыльске был наместник Василий Сергеев.

Нельзя не обратить внимание на то, что крымские татары, направляясь под Тулу, предпочитали обходить стороной Курский край.

Большую роль во всех военных действиях стали играть путивльские и рыльские казаки. Документальные сведения о рыльских казаках стали появляться с 1533 года, когда воеводой в Рыльске был Василий Сергеев. Так, в сборнике А. Юшкова «Акты XIII—XVII вв.», вышедшем в Москве в 1898 году, приводится грамота Великого князя Василия Ивановича, направленная в Карачев 18 мая 1533 года, в которой сказано: «Писал ко мне из Новгорода ис Северского намесник наш..., а к нему писал из Рылска намесник наш Васи лей Сергеев, то пришел к нему с поля рылской казак Иванко Хонин с товарыщи и привел с собою женку полонянку карачевского полону...»^[50]. Безусловно, казак Иван Хонин ходил в Дикое поле не один, а сотоварыщи, т.е. с отрядом, станицею.

В эти годы между польско-литовским государством и Россией был заключен ряд перемирий, что облегчало ведение борьбы с татарами. Сроки перемирий были разные -от двух до семи лет. Спорными по-прежнему были «украинные» города: Рыльск, Новгород-Северский, Путивль, Стародуб, они часто упоминаются в посольских грамотах. Так, в грамотах 1537 и 1549 годов, посланных польско-литовскому королю, повторяются одни и те же требования «...Тебе, брату нашему, Жигимонту (Сигизмунду) королю и великому князю, тех наших городов и волостей и земель не воевати и не зацепляти ничем... в те перемирные лета: города Рыльска с волостями, города Путивля с волостями...»^[51].

Если в эти годы с западным соседом польско-литовским королем Сигизмундом заключалось перемирие, то со стороны Дикого поля постоянно совершали набеги крымские татары. Сейчас трудно себе представить, сколько мужества и силы нужно было иметь рылянам и жителям других пограничных городов, чтобы постоянно давать отпор неприятелям. Нападения татарских полчищ имели место в 1541,1552,1553,1558 годах. Шесть раз руководил крупным войском сам хан Девлет Гирей (1562, 1564, 1571 и 1572 годы). Другие походы на Россию возглавляли царевичи или цесаревичи (1563, 1568, 1570, 1573, 1581 гг.)^(****).

Рыльские сторожевые люди, казаки, уходя далеко за пределы границ России, постоянно следили за движением врага, брали в плен «языков» и обо всем доносили великому государю. Это подтверждает исторический документ «О Крымского царя приходе на брег»: «Того же лета (7049 — 1541 г.), Июлиа 25, приехал к великому князю из Рылска станичник толмач Гаврилов, что посылал его князь Петр Иванович Кашин к Святым горам...»^[52]. Из документа ясно, что Гаврилов — казачий писарь и переводчик (толмач) со станицей казаков (50—100 человек) был послан рыльским князем Петром Ивановичем Кашиным в глубокую разведку. Далее в летописи говорится, что в верховьях Северского Донца казаки встретили крымских татар и следили за ними целый день. Татарское войско в этом походе возглавили крымский царь Сан-Гирей и его сын Мин-Гирей.

В 1556 году рыльский атаман Михаил Грошев с отрядом казаков сделал глубокий рейд к крымским татарам, разгромив крупный отряд неприятеля, разорив Улус, и, захватив пленников, с победой вернулся в Рыльск, о чем рыльский воевода немедля доложил царю — Великому князю: «...Месяца марта привели языкы Крымские ко царю и великому князю, из Рылска ходил на поле атаман Михалко Грошев да побил Крымцов»^[53].

В том же 1556 году рыльский дьяк Матвей Ржевский^(*****) с рыльскими, путивльскими и черкасскими казаками совершил поход в Крым, захватив ряд небольших крымских городов, приступом взял крупную турецкую крепость Очаков («воевал крымские города и крепость Очаков»).

При возвращении домой казаков преследовало войско крымцев, но Ржевский применил хитрость: устроив засаду в камышах, он внезапно напал на врага и обратил его в бегство. В сентябре он сообщил в Москву, что его отряд побил татар и в Путивль привел с поля девять языков. В 1558 году также был осуществлен успешный поход русских войск под Перекоп, в котором принимали участие отряды из северских городов.

Теперь мы видим, что со второй половины XVI века Россия от обороны перешла к наступлению. Русские войска в ответ на татарские набеги сами осуществляли походы и одерживали над врагом победы. В 1555 году царь Иван Грозный послал на крымских татар воеводу Ивана Васильевича Шереметева. В этом походе участвовали московские, смоленские помещики и дети боярские, а также отряды служилых людей из северских городов. Тринадцатитысячное войско князя Шереметева вступило в сражение с 60-тысячным войском Девлет-Гирея. Русские выдержали натиск врага, но понесли большие потери. На помощь Шереметеву поспешно двинулось русское войско во главе с царем. Узнав об этом, Девлет-Гирей отступил и вернулся в Крым.

В 1560 году рыльский князь Василий Елецкой доносил государю о переходе одного татарина на русскую сторону: «И сказал татарин, что царевич Крымской стоит на Удах, а с ним 20000 человек»^[54].

Во время борьбы с крымскими татарами, с польскими панами возросла роль казачества. За смелость, хорошую ориентацию на степных дорогах, умение быстро переходить через реки их ценили царские воеводы. Лишь только снег сходил с полей, казаки из Рыльска и Путивля отправлялись в степь, в дозоры.

Многие казаки не несли городовой службы, а были вольными. Эти казаки «житьем жили по Осколу и Семи». Иногда городовые казаки, не ужившись с князьями, или по другим причинам уходили в степь, где вели вольную жизнь: гуляли по Северскому Донцу, занимались разными промыслами, затем удалялись дальше на юг и оседали на берегах тихого Дона.

Уделяя большое внимание укреплению границ, царь Иоанн Васильевич приказывал воеводам подбирать на службу казаков и платить им жалованье: «Городовые казаки и стрельцы получали жалованья в год по полтине денег, кроме хлебного». Получали они за службу и наделы земли. Так, в 1571 году «бояре приговорили относительно путивльских и рыльских казаков, что если они захотят, то набрать 1000 человек казаков конных или сколько пригоже, посмотря по землям, сколько где будет земель. Служить им польские (степные) и сторожи с земли без денег, и если который послужит, тогда государь велит его пожаловать»^[55].

Мельница на реке Рыло справа от дороги Рыльск-Глухов

В Рыльске городовые казаки жили в слободах, расположенных на окраинах и прикрывавших город от врагов с южной и северной сторон. В северной стороне находилась беломестная казачья слобода, в которой жили привилегированные казаки, освобожденные от налогов и других пошлин. Они занимали территорию улиц Островской и Первомайской^(******) — правобережье реки Рыло. На реке Рыло, по дороге на Крупец, атаман Родионов держал мельницу. У казаков был хороший выпас для скота, пойменный луг, речные угодья, где водилось много рыбы и бобров. Казаки имели от двух до десяти коней. Двух добрых коней содержали только для походов и казачьей службы. В слободе была Николаевская церковь, в которой находилась старинная икона Николы Чудотворца, разрубленная пополам, которую подарили церкви казаки. Очевидно, помимо казачьих знамен и хоругвей казаки взяли в поход и образ своего заступника Николы Чудотворца. «Во время сражения икона была разрублена, но сохранена казаками и принесена в свою церковь»^[56].

Другая казачья слобода находилась в южной стороне города — в районе улиц Красноармейской (Солдатской) и 40 лет Октября. На ул. Красноармейской находился только один ряд домов, усадьбы которых упирались в гору, а фасадом они были обращены к речке Дублянке. Всё побережье Дублянки занимал заливной луг, где паслись табуны коней.

На горе, за усадьбами домов 12—14 улицы 40 лет Октября, стояла деревянная церковь Николая Чудотворца Можайского. В Писцовой книге г. Рыльска (1625 г.) упоминается: «церковь Николая Чудотворца в Казачьей жилой слободе». К западу от церковной усадьбы, через балку, находится казачья горка^(*******), на ней собирался казачий круг, здесь была застава. Конный казак получал надел в 10—15 десятин. В целях обеспечения боеготовности казак не имел права покидать пределы города без разрешения атамана.

Кроме мер, принятых по заселению окраины России, пограничных городов и застав, царь Иван Грозный издал указ и велел провинившихся людей после наказания кнутом ссылать в «украйные грады».

В летописи говорится: «Лета 7090 (1582) марта в 12-й день государь, царь и великий князь Всея Руси Иоан Васильевич приговорил со боярами ябедников, кромольников и составщиков (доносчиков) по прежнему уложению не щадити..., а который в жалобнице и суде лжет и составит ябеду, ино того казнити торгового казнью — битье крутом, да написати в казаки в украйные города Севск, Курск...»^[57]

Итак, 1582 год является первым летописным упоминанием о курских казаках. Рыльские казаки впервые упоминались в исторических документах в 1533 году.

Население Рыльского уезда пополнялось также за счет перебежчиков с литовской стороны — выходцев с юга Руси, не желавших находиться под польско-литовским владычеством и религиозным гнетом со стороны католической церкви. За счет них пополнялось также и рыльское казачество. Рыльские казаки совершали разведывательные походы к Дону, где встречались и заводили дружбу с вольными донскими казаками. Государю они не служили, жили в станицах сами по себе. Обрабатывали землю, охотились, ловили рыбу, совершали набеги на татарские улусы. В 1570 году царь Иван IV (Грозный) официально разрешил пользоваться землей донским казакам, призвал их на службу по защите русских рубежей и установил с ними деловые отношения. Впервые Московский государь прислал им жалованье в виде денег, свинца, селитры, ядер, сукна, хлеба и вина. Жалованье казаки получали в Москве, после встречи с царем.

Выезжали они на зиму большой станицей, от 100 до 150 человек, избираемых на казачьем кругу, снабженных документами и подарками царю. Выездные станицы стали называть зимовыми. Зимовал станица, прибыв в Москву, сразу обращалась в Посольский приказ, где их принимал отдел по иностранным делам. В дальнейшем их отношения с государем сближались, и они стали верными стражами земли русской. Поэтому 1570 год является годом официального создания государственного Казачьего Войска Донского.

С этого времени пошло братание северских, запорожских и донских казаков, имевших единый символ и призвание — стоять за Веру Православную, Царя и Отечество.

1 января 1571 года государь Иоанн IV (Грозный) назначил князя Михаила Ивановича Воротынского «ведати станицы сторожи, и всякие свои Государствы польские службы»^[58].

Воротынский со свойственной ему энергией приступил к наведению порядка в сторожевой службе. В короткий срок был разработан и 16 февраля утвержден царем устав о станичной и сторожевой службе «на украйне и в степи». Были также внесены поправки в старые распорядки. Запрещалось брать на службу по найму путивльских севрюков, которые не оправдали доверия воевод и государя и несли службу нерадиво: «...Стоят на сторожах неустрожливо, воинские люди на Государевы украйны приходят безвестно, а они того не видают, и вести от них прямые николи не бывают, а приезают с вестьми ложными. А посылати вместо на Донецкие сторожи детей боярских Путивльцов да Рылян; ибо к ним прибавити посылати на сторожу Почап-цов и Новагородка Северского»^[59].

И всё же на охрану границ севрюков по-прежнему нанимали, но главой назначали боярского сына, о чем свидетельствует следующий документ: «Роспись Донецким сторожам по распросу боярина Князя Михайла Ивановича Воротынского 7079 году» (т.е. 1571 г.): « А посылают на те семь сторож из Путивля да из Рыльска три статьи. На одноу статью на всю на семь сторож в головах по сыну боярскому, да со всяким сыном боярским по три человеки севрюков на сторожу... А наймут севрюков 21 человек на одну статью 93 рубли на два месяца. А на другую и третью статью найму дают по тому ж. А стоят те севрюки на стороже по два же месяца»^[60].

Согласно уставам, в пограничные города были разосланы грамоты о предоставлении старых списков сторожевых людей с описанием, из каких они городов и по каким местам делались караульные разъезды.

В приказах было расписано, «в каких местах сторожам на сторожах стоять и до каких мест на которую сторону, от какой стороны разъездам быть, в которых местах на поле головам стоять для бережения от приходу воинских людей и из которых городов и по скольку человек»^[61].

Кроме этого, в приказах было указано, как нести караульную службу. Сторожам было велено в дальних разъездах иметь двух «добрых лошадей», чтобы, заметив неприятеля, вовремя предупредить воевод и государя о его приближения и направлении движения войск. Для предупреждения к воеводе направлялся только один, реже два посыльных человека, остальные продолжали следить за движением врага.

Если кто самовольно покидал сторожу, просмотрел «воинских людей» и начиналась война, тем сторожам от государя полагалось «быть казненным смертью».

Рыляне и путивльцы устраивали сторожи, удаляясь далеко в донецкие степи, где службу несли казаки и дети боярские. «А на Донецкие сторожи посылати сторожей из Путивля и Рыльска с весны на шесть недель и с проездом апреля 1-го числа...»^[62].

До наших дней дошли подробные описания распределение людей по сторожам. На охрану границ направлялись люди из многих городов. Вот пример расстановки караула в 1577 году: «В 1-м месте стояли на поле на Донце на Северском усть-Уд». Чтобы попасть на этот пост, весной вышел из Брянска Игнатий Андреевич Тютчев. В Рыльск пришел «на велик день, апреля в 8 день». Из Рыльска вышел 15 апреля вместе с людьми из Стародубца, Новгород-Северского, Почапцова, Болховича «всего детей боярских 63 человека, да казаков из Новосиля да из Орла 30 человек, по 15 человек из города, всего 93 человека». Через 10 дней, т.е. 24 апреля, этот воинский отряд прибыл на место назначения: «На Донце стал апреля в 24 день, шел 10 ден»^[63].

Как мы видим, Рыльск являлся не только крупным пограничным городом сторожевой и станичной службы, но, находясь на важном стратегическом пути, он был еще и пунктом сбора и распределения войск. Видимо, Игнатий Тютчев находился в Рыльске с 8-го по 15 апреля, поджидая казаков, вышедших из других городов.

Для разъезда был разработан распорядок и режим станичной службы. Из Путивля и Рыльска были установлены сроки выезда: «Первой станице выезжать в поле весной, 1 апреля, второй станице — 15 апреля, третьей — 1 мая, четвертой -15 мая, и т.д., восьмой станице ехать 15 ноября»^[64].. Это последний срок выезда в году. Но он мог быть и продлен, пока не выпадет снег. «А будет надобе еще ездити станицам, будет еще снеги не у кинут». Из этого можно сделать вывод, что во время наступления зимы неприятель набегов не совершал, видимо, из-за отсутствия фуража для конницы. Для обеспечения безопасности и чтобы лишить татар подножного корма для лошадей применялась еще тактика выжигания степей, конечно, вдали от лесов и селений. Обращали особое внимание на направление и силу ветра. В октябре 1571 года поступил указ от государя о выезде станиц из городов Мещеры, Донкова, Дедилова, Кропивны, Новосиля, Мценска, Орла, Рыльска, Путивля для зажигания степей. Этот пожар охватывал громадное пространство степей от верховьев Вороны до Днепра и Десны. Рыльская станица поджигала степи между реками Сейм и Псёл от Рыльска до верховья Северского Донца.

В 1574 году вновь произошли изменения и усилились требования к несению сторожевой службы. Начальником сторожевой и станичной службы в это время был боярин Никита Романович Юрьев. Была произведена перепись служилых людей и вынесен указ: «Пересмотреть всех козаков на лицо с конями и со всею их службою; которых козаки собою худы или бесконны, в сторожевую службу их не будет, тех от сторожевой службы отставить и служить им козачью рядовую службу и поместной им придачи не придавать, а на их место прибрать из рядовых козаков добрых и конных». Сторожевым казакам было увеличено жалованье: «Придать к старому их поместью, к 20 четвертям еще по 30 четвертей человеку; а денежного жалованья приговорим им дать в третий год по три рубля»^[65].

Окраинно-стратегическое положение Рыльска сделало его сборным пунктом московских воинов. Сюда атаманы приводили казаков и добровольцев воинского дела, «ратных людей» и с ними отправлялись на Крымскую линию.

Для надежного прикрытия южной границы местного населения не хватало, и государи велели привлекать на службу пришлых людей. В 1589 году царским наказом рыльскому воеводе Афанасию Зиновьеву было велено вместе с путивльскими, рыльскими, черниговскими и стародубскими казаками «укрепиться в поле на Донце и на Осколе, для наблюдения за крымцами». Для этой цели в Рыльске было срочно набрано 47 казаков и 20 человек детей боярских. Еще предполагалось навербовать «277 охочих казаков»^[66].

В рыльском крае появились вольные донские и запорожские казаки. В грамоте от 1589 года путивльскому воеводе И.С. Вахромееву говорится: «...Выехали из Запорог черкасы атаман Федор Гороховский ... да товарищи его». Они были определены на службу в Путивль. В то время путивльский рубеж находился в 15 верстах от Рыльска, в сторону Крупца.

Как видим, во время царствования государя Федора Ивановича (1584-1598 гг.) Рыльск продолжал оставаться форпостом Русского государства. Через Путивль и Рыльск к устью реки Упы и далее проходила оборони-тельная линия. Из Рыльска в степь по всем направлениям высылались разъездные станицы и сторожи для наблюдения за движением неприятеля и срочного сообщения об опасности.

В росписи польским дорогам царствования Федора Ивановича читаем: «Да исти Карпова ж сторожевья бежать с вестью в Рылеск старою большою посольскою дорогою через речку Пену и через реку. Псел а поспеть о дву конь на скоро в пол 2 дни, а из Рыльска бежать на Карачев да на Волхов да на Белев да в Колугу, а от Рыльска ехать до Карачева через Камаритцкие волости 200 верст... А от Рыльска до Карпова сторожевья ехати на туж дорогу верх речки Суджа до Карпова сторожевья от Рыльска езду с телегами 6 день... А от Карпова сторожевья через Муравскую дорогу до Донца до устья речки Везеницы ехати с телегами день и всего исги Путивля до Донца до усть речки Везеницы ехати с телегами 8 день, а из Рыльска до тех же мест ехати с телегами ж 7 день... А бежать от верх Мжа и Коломки до Путивля 2 дни на скоро о дву конь а из Путивля до Рыльска 60 верст а из Рыльска до Карачева 200 верст»^[67].

Помимо отправки дальних разъездов, сторож и станиц на крымскую линию, особое внимание уделялось охране и ближних подступов к городу. Сторожи находились на расстоянии от 2 до 40 километров, образуя единое кольцо. По соседству находились сторожи из Новгород-Северского и Путивля. В то время это была единая сторожевая линия и названные города имели между собой тесные связи.

В двух верстах от Рыльска находилась «1-я сторожа от Новагородка Северского на реке Рыли от города 2 версты, а сторожей на ней стоит детей боярских и казаков по 4 человека»^[68].

Самая близкая сторожа была на Кургане. Это место на берегу реки Сейм при впадении в нее р. Рыло и сейчас называется Курганом, сам Курган с высоким обрывистым берегом размыт водой. «2-я сторожа на реке на Семи выше города с полверсты на усть реки Рыли на у кургана от города видить, а сторожей на ней детей боярских и казаков по 4 человека» (Разрядный архив).

Значительным укреплением для того времени являлся Николаевский монастырь (Волынская пустынь). В то время он был деревянным. Шестиугольные и четырехугольные башни были высотой до 12 метров, стены ограды — до 6 метров, у стен был вырыт ров. Расположен монастырь в двух километрах к северу от горы Ивана Рыльского. С юга его омывала река Рыло при впадении в Сейм. С восточной стороны под монастырскими стенами протекала река Волынка, которая в настоящее время почти пересохла.

В двух километрах к северу от монастыря находится Синайка, в то время это было укрепленное городище, расположенное на площади 160x65 м, возвышавшееся над равнинной местностью почти на 40 метров. С востока городище омывала река Волынка, с запада преграждал путь к нему глубокий и обширный овраг, а с южной стороны — десятиметровый ров, вокруг был насыпан высокий земляной вал.

По преданию, Синайка соединялась с монастырем подземным ходом. Остатки вала и место спуска в подземный ход сохранились до настоящего времени. В XVII веке монахи Николаевского монастыря на Синайке построили каменный скит (об этом упоминает А. Дмитрюков в книге «Городища и курганы»).

В южном направлении первая сторожа находилась в километре от Рыльска на городище «Лавочкино»: «3-я сторожа с версту, а сторожей на ней детей боярских и казаков по 4». Как мы видим, в основном в охране было задействовано по 8 человек.

Далее сторожа находилась от города в 20 км, она в росписи по сторожам числится четвертой: «4-я сторожа Пневитеск на реке на Семи ниже города перевоз («старый перевоз — в районе ул. Пушкина), от перевозу судном до Рылска день езду, а сухим путем от города 20 верст».

Пятый сторожевой пункт находился в селе Корыж Глушковского района: «5-я сторожа Корыж на реке на Семи ж ниже Рылска и Пневитского Перевозу, рекою перевоз, а от перевозу до Пневитского перевозу день езду» а сухим путем от города 40 верст»^[69]. (Разрядный архив).

Такая система давала возможность быстрого сообщения воеводам о приближении врага, чтобы вовремя подготовить войско к боевым действиям и передать сведения государю.

В конце XVI века на южной границе многие города были превращены в пограничные крепости: Елец — в 1592 году, Воронеж - в 1595 году, Белгород, Оскол и Курск -в 1596. Такие города, как Путивль и Рыльск, были превращены в города-крепости значительно раньше вышеуказанных городов.

В описи городов за 186 (1578) год есть описание города Рыльска, а точнее города-крепости на горе Ивана Рыльского (Московский архив Министерства юстиции). Опись производил для отчета государю Кирилл Андреевич Зыбин.

«В Рылску ... из дворян Кирила Андреев сын Зыбин. А по его отписке и по книга нынешнего 186 году написано: город Рыльск ставлен по осыпи, острог лес дубовой. А по тому острогу 3 проезжие ворота да 6 башень глухих. Около посаду учинен вал и починено старого валу и вновь сделано 759 сажень, а не сделано 231 сажень с полуаршином. А в том валу почеты делать вновь 4 башни проезжие да башня глухая».

Это — одна из ранних записей, касающаяся укрепления города и посада. Из нее можно сделать вывод, что посад, находившийся на левобережье речки Дублянки, был укреплен еще в ранний период, а затем разрушался неприятелем и временем. В то время были столь частые нападения врага, что крепость не успевали отстраивать.

Далее в этом историческом документе идет перечень гарнизона, боевого снаряжения и запасов продовольствия:

«Людей: осадной голова 1, стрелецкий голова — 1, подъячих 7, отставных дворян и детей боярских Новгородка-Северского, Черниговцов и Рылян и рейтар, рыльских помесных и беломесных и полковых казаков 94, стрельцов 169, пушкарей и затинщиков и воротников и казенных кузнецов 77, пушкарских недорослей 17, посацких людей 26, детей и братьи и недорослей 5. Всего 394 человека.

Наряду: 5 пищалей медных, 23 пищали железные, к ним ядер розных статей 2484 ядра, 20 пищалей затинных, к ним 400 ядер, да у роздачи у затинщиков 100 ядер, 4 ядра нарядных больших гранатных, 2 малых нарядных же, да ядро малое пустое. Жерету пушечного полчет верика. Зелья пушечного и ручного 386 пуд. 28 гривенок с полугривенкою, 7130 рагулек, 7 подсветов, 2 мотыки, 2 заступа, 2 колокола вестовых, в одном весу 9 пуд с полупудом, другом 8 пуд, 3 связки, 13 ботогов железа.

В житницах хлебных запасов: сухарей 130 чети и пол - 2 четверика, круп овсяных и толокна 21 четь и пол - 2 четверика. Хлебных запасов: муки ржаные 3355 чети 6 четвериков, сухарей 506 чети с получетвериком. Круп овсяных 1325 чети. Толокна 391 чети. Пшеницы 5 чети 5 четвериков. Овса 5450 чети 3 четверика. Ячменя 53 чети, гречихи 34 чети, конопель 8 чети, солоду 47 чети, хмелю 50 пуд. 5 мер хлебных осминных и четвериковых. Вина 2333 ведра воем кружек, масла коровья 140 пуд. Кавардаку 149 вёдр, мёду 4 пуда, свиных зубов и кож и костей 396 пуд, збитню 1174 ведра. Уксусу 118 ведер, перцу 2 пуда, соли пермянки 373 пуда, бузуну 2070 пуд 2 чети»^[70].

В 1584-1585 годах рыльский воевода Андрей Хлопов обновил крепость, которой еще более века довелось быть стражем русских границ.

ПРИМЕЧАНИЯ:

******* Казачья горка находится напротив домов №№ 18-20 по улице 40 лет Октября. С горы открывается прекрасный вид на город.