автор: А.И. Раздорский

Печатная версия: Раздорский А. И. Винокурение в Курске в середине XVII в. (по данным курской винокурной книги 1641/42 г.) // События и люди в документах курских архивов. Вып. 17. Курск, 2018. С. 70-79.

Хлебное вино (далее - вино)⁽¹⁾, поступавшее в XVII в. в продажу через казенные питейные заведения, приобреталось либо у частных подрядчиков, либо производилось на казенных винокурнях. В Курске в первые годы после завершения Смуты использовался первый способ. Так, из "книг курскому кабацкому пойлу вину и меду, и пошлинным, и пятенным, и лошадиным деньгам" 1619 г. известно, что вино для местных кабаков закупалось у частного винокура Тараса Медведева⁽²⁾. По-видимому, в это время казенной винокурни в городе, основанном лишь на исходе XVI в. на месте запустевшего древнерусского городища, либо еще не было устроено, либо она оказалась разоренной в годы лихолетья и еще не была восстановлена. Нельзя исключать, впрочем, что упомянутый Медведев производил вино на казенной винокурне, взятой им в аренду (можно предположить, что в этом случае арендатору пришлось взять на себя расходы и по приведению винокурни, если она до этого не функционировала, в работоспособное состояние).

В 1619 г. масштабы винной торговли в Курске были сравнительно небольшими: за 9 месяцев (с 22 февраля по 22 ноября) здесь было реализовано только 71 ведро вина. Надо полагать, что такие довольно скромные объемы продаж могли быть вполне обеспечены поставками, осуществлявшимися частным винокуром. Спустя всего несколько лет размеры сбыта вина в Курске значительно возросли. В 1623/24 г. в продажу поступило 463,875 ведра напитка⁽³⁾. К этому времени в городе уже действовала казенная винокурня. Расходы по ее содержанию несли местные власти. В расходных разделах курских таможенных и кабацких книг 1620-х и 1640-х гг. неоднократно встречаются записи о расходах на покупку и починку различного винокуренного оборудования и инвентаря, а также на сооружение и ремонт построек винокурни⁽⁴⁾.

Технология изготовления хлебного вина общеизвестна. Напомним ее вкратце, предоставив слово знатоку истории русских крепких напитков Б. В. Родионову: Основным сырьем [для производства вина. - А. Р.] служила рожь с добавлением, как правило, других злаков. Солод использовался ячменный или ржаной, реже - пшеничный. <…> Мука с добавлением солода перемешивается с горячей водой, выдерживается в течение времени, необходимого для перехода крахмала в сахар, - получается сусло. В него закладываются дрожжи, и после сбраживания полученная алкоголесодержащая масса (бражка) перегоняется в кубе. В процессе перегонки алкоголь, имеющий более низкую температуру кипения, чем вода, испаряется. Частично испаряется и вода <…> Бражка перегонялась <…> минимум дважды: вначале без отделения головной и хвостовой частей, то есть без разделения на фракции. Основная задача первой перегонки - выделить из бражки весь содержащийся в ней спирт. Вместе со спиртом выделялось также большое количество воды (флегмы) и побочных продуктов <…> В результате этой операции получалась так называемая рака. При следующей перегонке (двоении раки) производилось тщательное отделение "голов" (по тогдашней русской терминологии "скачок" или "отскок") и "хвостов" ("отгон"). Итог - собственно хлебное вино, именуемое "простым". Простое вино было одновременно и продуктом, готовым к употреблению (после нормализации его по "доброте", то есть по крепости), и сырьем для выработки спирта, а также "тонких" напитков. Спирт, под которым подразумевался дистиллят с содержанием алкоголя свыше 50 %, вырабатывался последующей перегонкой вина в тех же перегонных кубах. А вот изготовление "тонких" напитков на основе хлебного вина, по большей части ароматизированных, уже не являлось предметом винокурения и производилось на другом оборудовании - в малых "водочных" перегонных кубиках, чаще всего даже за пределами винокурни⁽⁵⁾.

В курских таможенных и кабацких книгах, которых за XVII в. сохранилось восемнадцать, данных о производстве вина не зафиксировано. В этих источниках приведены только сведения об объемах продажи этого напитка, его себестоимости, отпускной цене и полученной прибыли. Однако за 1641/42 г. помимо таможенной и кабацкой книги до нас дошла также курская винокурная книга. Она находится в составе хранящейся в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) книги № 94 Денежного стола Разрядного приказа⁽⁶⁾, представляющей собой конволют, в состав которого входят также курская таможенная и кабацкая книга за период с 6 декабря 1641 по 5 декабря 1642 г. (л. 1-107), аналогичная книга по Белгороду с 22 декабря 1641 г. по 21 декабря 1642 г. (л. 125-142), приходная книга новооскольского кружечного двора 1670/71 г. (л. 144-148) и раздаточная книга денежного жалованья служилым людям по неизвестному городу за неизвестный год (л. 149-154). Курская винокурная книга, насчитывающая 17 листов (л. 108-124), находится в указанном конволюте сразу же за курской таможенной и кабацкой книгой, образуя вместе с ней единый комплекс приходо-расходной документации. Оба документа (вместе с собранными денежными суммами) были представлены в марте 1643 г. в Разрядный приказ курским верным таможенным и кабацким головой 1641/42 г., курским сыном боярским Кондратием Бесединым в качестве отчета за годичный срок службы его и состоявших при нем целовальников⁽⁷⁾.

Винокурная книга содержит детальную информацию о производстве вина на курской казенной винокурне с 20 января по 1 декабря 1642 г. Сведения подразделены на девять временных интервалов продолжительностью в месяц: с 20 января по 20 февраля, с 20 февраля по 20 марта, с 20 марта по 20 апреля, с 20 апреля по 20 мая, с 20 мая по 20 июня, с 20 июня по 20 июля, с 1 сентября по 1 октября, с 1 октября по 1 ноября, с 1 ноября по 1 декабря. В документе особо отмечено, что с 6 декабря 1641 г. (начало срока службы головы К. Беседина) по 20 января 1642 г. вино не курили, поскольку запасов ("заводу") ржи, солода, овса, хмеля и дров не осталось, а крыша на винокурне и на хлебных клетях "вся погнила"⁽⁸⁾. Не работала винокурня также с 20 июля по 1 сентября. Возможно, этот перерыв был связан с пожаром, уничтожившим казенный овин с хранившимся в нем запасом солода объемом в 6 четвертей. Об этом факте содержится упоминание в расходной части курской таможенной и кабацкой книги 1641/42 г.⁽⁹⁾

В винокурной книге за каждый из указанных временных интервалов приведены данные о количестве "вываренных" браг, об объеме и стоимости отдельных сырьевых компонентов (ржи, овса, хмеля), положенных на одну брагу, об объеме и стоимости израсходованных дров, об оплате работ за "рощение" солода, за помол, ссыпку и провоз солода и овса, за изготовление вина, об общей сумме расходов на изготовление браги, об объеме и себестоимости выкуренного вина. Это дает возможность установить и проанализировать основные статистические показатели, характеризующие состояние винокуренного производства в Курске в 1642 г.

За месяц на местной винокурне "вываривали" от 30 (с 20 марта по 20 апреля) до 39 (сентябрь) браг. На производство одной браги неизменно расходовалось три четверти ржаного солода, осьмина (1/2 четверти) овса "московской таможенной меры" (в это время московская казенная четверть составляла шесть пудов ржи или пять пудов ржаной муки), а также четверть хмеля. Всего с 20 января по 1 декабря 1642 г. было "выварено" 313 браг, на которые пошло 939 четвертей (5634 пуда) соложеной ржи общей стоимостью 187 руб. 80 коп. (по 20 коп. за четверть⁽¹⁰⁾), 156,5 четвертей (939 пудов) овса на 31 руб. 30 коп. (по 20 коп. за четверть) и 313 четвертей (1878 пудов) хмеля на 313 руб. (по 1 руб. за четверть) . Мастерам-винокурам, непосредственно занимавшихся выкуркой вина, было выплачено 112 руб. 68 коп. (по 36 коп. за одну брагу); 37 руб. 56 коп. было заплачено за "рощение" солода (по 4 коп. за четверть), 28 руб. 17 коп. - за помол солода и 4 руб. 69,5 коп. - за помол овса (по 3 коп. за четверть), 9 руб. 39 коп. - мельникам "за лапатку" (по-видимому, за ссыпку) смолотого солода и 1 руб. 56,5 коп. - "за лапатку" смолотого овса (по 1 коп. за четверть), 18 руб. 78 коп. - наемным работникам за перевозку на мельницу солода и 3 руб. 13 коп. - им же за перевозку овса (по 2 коп. за четверть). В процессе выкурки вина было сожжено в общей сложности 2883 воза дров на 201 руб. 81 коп. (по 7 коп. за воз). Таким образом, за указанный период на винокуренное сырье было затрачено 532 руб. 10 коп. (56 % затрат), на топливо - 201 руб. 81 коп. (21,2 %) и за работу - 215 руб. 97 коп. (22,8 %). Общая сумма всех произведенных расходов составила 949 руб. 88 коп.⁽¹¹⁾

Сырьевая закладка, использовавшаяся в Курске в 1642 г. для производства вина, была, как видим, трехкомпонентной и включала ржаной солод, овес и хмель в процентном соотношении 60-10-30. Отметим для сравнения, что в Белгороде в феврале 1647 г., согласно "выкладке бражной", приведенной в белгородской таможенной и кабацкой книге 1646/47 г., при производстве вина также использовалась трехкомпонентная сырьевая закладка, включающая те же компоненты, что и в Курске, но в несколько иной пропорции: 66,6-20-13,3⁽¹²⁾ . А вот, например, в Можайске в 1640/41 г. винная сырьевая закладка была четырехкомпонентной - в нее, по данным можайской кабацкой книги 1640/41 г., в пропорции 24,7-19,5-24,9-30,9 входили, соответственно, ржаной солод, несоложеная рожь, овес и хмель⁽¹³⁾.

Обращает на себя внимание более чем внушительный объем дров, израсходованных в Курске в 1642 г. на выкурку вина. На производство одного ведра напитка (об объеме этой мерной единицы будет сказано ниже) расходовалось в среднем около четырех возов дров!⁽¹⁴⁾ К сожалению, нам неизвестно каких именно пород деревьев были дрова, закупавшиеся для курской винокурни (теплотворность березовых дров, существенно выше, чем, например, осиновых), были ли они высушенными или сырыми, а также в каком виде они поступали (в бревнах, напиленных чурбаках или наколотых поленьях) и как были погружены на возы (свалены кучей или сложены поленицами). Можно предположить, что при производстве вина в Курске использовались в основном дрова низкотеплотворных пород деревьев, которые закупались уже напиленными и наколотыми (об этом свидетельствует отсутствие в курской винокурной книге статьи расходов на "дровосечение", встречающейся в документах некоторых других городов⁽¹⁵⁾), но сваленных на возах в кучу, а не уложенных поленицами⁽¹⁶⁾ . К сказанному добавим, что данные, зафиксированные в представленных головой К. Бесединым в Разрядный приказ отчетных документах (таможенной и кабацкой и винокурной книгах), не встретили замечаний со стороны проверяющих приказных людей (несмотря на имевший место недобор относительно установленного оклада)⁽¹⁷⁾. Следовательно, указание на большой объем дров, израсходованных при выкурке вина, не вызвало у них каких-либо подозрений.

Всего с 20 января по 1 декабря 1642 г. на курской винокурне было произведено 687,5 ведра вина (в среднем по 2,2 ведра на одну брагу), причем если с 20 января по 20 мая из одной браги за месяц выкуривали в среднем от 2 до 2,1 ведра вина, то с 20 мая по 20 июля и в сентябре-ноябре уже по 2,3 ведра. Средняя себестоимость ведра вина за весь рассматриваемый период составила 1 руб. 38 коп. По месяцам данный показатель колебался от 1 руб. 51 коп. (с 20 апреля по 20 мая) до 1 руб. 31 коп. (с 20 июня по 20 июля, в сентябре и ноябре). При этом если за период с 20 января по 20 мая он составлял 1 руб. 47,5 коп. за ведро, то с 20 мая по 20 июля и за три осенних месяца 1642 г. уже 1 руб. 32 коп., то есть начиная с середины 1642 г. себестоимость вина удалось снизить примерно на 10 % за счет увеличения его выработки при тех же сырьевых и производственных расходах.

В первой половине XVII в. при исчислении объема произведенного и реализованного вина в Курске использовалось деревянное ведро высотой в десять вершков (44,5 см). Только с апреля 1654 г. на смену ему здесь пришло казенное московское медное "заорленое" (то есть имеющее клеймо) восьмивершковое ведро высотой 35,6 см. Диаметр деревянного и медного ведер неизвестен, поэтому точно определить их объем, равно как и соотношение между собой, затруднительно. Предполагается, что диаметр медного ведра составлял 4,66 вершка (20,73 см). В историографии приведены различные оценки его объема. Наиболее корректными представляются расчеты, выполненные еще в 1738 г. академиками И. Н. Делилем и Х. Н. Винсгеймом. Согласно полученным ими экспериментальным путем данным, объем медного ведра составлял 30,3 фунта воды⁽¹⁸⁾. Относительно деревянного ведра подобные расчеты отсутствуют. С уверенностью можно говорить только о том, что оно было больше медного по высоте. Не исключено также, что деревянное ведро превосходило медное и по диаметру, а по своему внешнему виду больше походило на небольшой бочонок⁽¹⁹⁾ .

С 6 декабря 1641 г. по 5 декабря 1642 г. в Курске было продано 434,75 ведра вина. Оно реализовывалось через кабаки (320,75 ведер), а также сбывалось непосредственно на винокурне (114 ведер). Надо полагать, что на винокурне торг вином производился в крупный розлив - ведрами, полуведрами и четвертями ведра. Отпускная цена ведра в 1641/42 г. как на кабаках, так и на винокурне была одинаковой - 2 руб. 60 коп. Суммарный доход от продажи вина составил за год 516 руб. 7,75 коп. Нереализованное вино было передано "в завод" таможенному и кабацкому голове следующего 1642/43 г.

Известно, что в 1620-е гг. в Курске действовало три кабака. В курской таможенной и кабацкой книге 1623/24 г. упоминается кабак, названный "большим", а также другой кабак - "в остроге". В таможенной и кабацкой книге 1641/42 г. также значится "большой" кабак, а кроме того кабак "за Куром"⁽²⁰⁾. "Большой" и "закурный" кабак числятся и в курской таможенной и кабацкой книге 1646/48 г.⁽²¹⁾ Можно предположить, что "большой" кабак находился на торговой площади за пределами крепости. В приходной книге Разрядного приказа 1648/49 г. говорится уже о четырех кабаках в Курске⁽²²⁾. Не исключено, правда, что под четвертым кабаком в этом документе понимается сама винокурня, на которой также производился отпуск вина, то есть количество кабаков оставалось прежним⁽²³⁾ . К сожалению, точное местоположение кабаков, а также винокурни не установлено. Ясно только, что винокурня по соображениям пожарной безопасности находилась в отдалении от жилых дворов, а главное - у водоема (видимо, на берегу Тускари). Подобные объекты всегда располагались у воды, которая нужна была, в частности, для охлаждения винных паров в отводных трубках. Возможно, дальнейшие археологические исследования на территории Курска позволят обнаружить в будущем следы его питейных заведений и винокурни XVII столетия⁽²⁴⁾.

В конце 1640-х гг. винокурня в Курске еще продолжала функционировать. Об этом свидетельствуют записи курской таможенной и кабацкой книги 1646/48 г., в которой зафиксированы расходы на ремонт винокурного оборудования и покупку различного инвентаря ⁽²⁵⁾. В частности, в мае 1647 г. на винокурне был устроен новый погреб и поставлена новая дубовая изба. Однако в первой половине 1650-х гг. производство вина в Курске прекращается. С апреля 1654 г. в курских таможенных и кабацких книгах речь идет уже о продаже только "подрядного" вина, приобретенного у частных поставщиков.

Закат курского винокурения стал следствием более общих процессов, происходивших в отечественной винокуренной промышленности в середине XVII в. Дело в том, что в 1652 г. правительство, стремясь к увеличению сбыта вина, предоставило кабацким головам право выбора способа его заготовки. Их выбор - курить вино самим в казенных винокурнях или закупать у подрядчиков - должен был зависеть от стоимости вина. Во многих городах закупать вино у частных поставщиков оказалось выгоднее. Признаки упадка казенного винокурения, как отмечал М. Я. Волков, обнаруживаются уже в 1650-е гг. Они проявились в том, что возросла роль закупок вина даже в тех центрах, где имелись и действовали казенные винокурни. В тех случаях, когда "верные" сборщики питейной прибыли закупали часть вина, необходимого для продажи, его производство в местной винокурне сокращалось, а когда они закупали все необходимое для продажи вино, прекращалось полностью. В середине XVII в. предложение вина было наиболее высоким на западных и юго-западных окраинах России. Поэтому именно здесь ранее всего происходит переход к закупкам вина и начинается запустение казенных винокурен. Так, винокурня в Вязьме запустела до 1652 г., в Великих Луках - до начала 1660-х гг. В 1650-1660-е гг. запустели винокурни в Путивле и Севске, началось запустение брянской и ржевской винокурен⁽²⁶⁾ . Аналогичная участь постигла и винокурню в Курске.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Традиционное русское хлебное (или "горячее") вино, которое получали методом дистилляции, появилось в Московском государстве в начале XVI в. Именно этот напиток составлял основу отечественного питейного ассортимента с середины XVI до конца XIX в. Если в хлебное вино добавляли какие-либо вкусо-ароматические добавки и производили дополнительные перегонки, напиток называли водкой. Стоил он существенно дороже обычного хлебного вина и в широкую продажу не поступал. Примерно с середины XIX в., причем исключительно на бытовом уровне, водкой стали постепенно именовать и обычное хлебное вино. Что же касается современной водки, представляющей собой смесь изготовленного методом ректификации (а не дистилляции) чистого спирта с водой, то она возникла только в 1895 г. (подробнее см.: Родионов Б. В. История русских крепких питей: Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения. М., 2017. С. 222-223). В источниках XVII в., в том числе в кабацких книгах, применительно к хлебному вину используется обычно термин "вино" без каких-либо дополнительных определений.

2. РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Разрядные вязки. Вязка 1. Ч. 1. № 10. Л. 3 об., 35, 45, 58; № 11 Л. 1 об., 12, 26, 32.

3. Подробнее о питейной торговле в Курске в XVII в. см.: Раздорский А. И. Торговля Курска в XVII веке (по материалам таможенных и оброчных книг города). СПб., 2001. С. 264-275.

4. В курской таможенной и кабацкой книге 1623/24 г. говорится, например, о покупке на винокурню железного котла за 4 руб., о сооружении новой житницы за 1 руб. 34 коп. и солодовни за 1 руб. 50 коп. (за лес и работу), об изготовлении на заказ железной кочерги за 8 коп. и железной же лопатки "чем котлы скресть" за 3 коп., о приобретении 200 кирпичей "на гарны" за 30 коп. В аналогичном документе за 1641/42 г. зафиксированы, в частности, покупка двух чанов за 4 руб. 10 коп., винной трубы за 1 руб., большой винной бочки за 70 коп. и пяти бочек "стоячных" за 78 коп., двух котлов с трубами за 10 руб. 5 коп., ремонт днищ у четырех котлов (для чего было приобретено 20 гривенок меди на 2 руб.), починка заторного котла (для чего было приобретено 10 батогов железа на 60 коп.) (см. Памятники южновеликорусского наречия: Таможенные книги / Изд. подгот. С. И. Котков, Н. С. Коткова. М., 1982. С. 131-132, 211-212).

5. Родионов Б. В. История русской водки от полугара до наших дней. М., 2011. С. 48, 58.

6. РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 94. Л. 108-124.

7. См.: Раздорский А. И. Головство и откуп. Очерки из истории таможенного и кабацкого дела на юге и западе европейской России в XVII веке (по материалам приходо-расходных книг московских приказов и городовых таможенных и кабацких книг). М., 2017. С. 118, 153.

8. РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 94. Л. 108.

9. Памятники… С. 212.

10. Известно, что на свежих хмельных шишках селятся грибки, которые не погибают в процессе длительного кипячения. Именно они дают бурное брожение, а также активируют дрожжи. Кроме того, добавление хмеля в сусло позволяет избавиться от белков и посторонней микрофлоры, которой изобилуют, в частности, зерновые культуры. Благодаря этому в браге образуется меньше вредных веществ, а на выходе в готовом напитке сокращается количество вредных примесей.

11. По нашему подсчету. Следует отметить, что общие суммы расходов по месяцам, указанные в винокурной книге, совпадают с итогами выполненного нами постатейного подсчета расходов только в пяти случаях. В четырех случаях отмечены незначительные отклонения в ту или иную сторону. Так, с 20 января по 20 февраля по постатейному подсчету израсходовано 111 руб. 24 коп., а в книге значится сумма 111 руб. 60 коп. (на 36 коп. больше), за время с 20 марта по 20 апреля постатейный подсчет дает сумму 92 руб. 70 коп., в книге же указано 90 руб. 60 коп. (на 2 руб. 10 коп. меньше), с 20 июня по 20 июля по постатейному подсчету - 99 руб. 66 коп., в книге - 99 руб. 69 коп. (на 3 коп. больше), за октябрь по постатейному подсчету - 105 руб. 70 коп., в книге - 105 руб. 40 коп. (на 30 коп. меньше). Общая сумма расходов за девять месяцев различается на 2 руб. 1 коп. (949 руб. 88 коп. по постатейному подсчету и 947 руб. 87 коп. на основании суммирования помесячных данных, указанных в книге). Не совпадают между собой и сведения об объеме израсходованных дров: в книге записано, что всего "изошло" 2862 воза дров (РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 94. Л. 102), тогда как постатейный подсчет дает итоговый результат 2883 воза. Отмеченные несоответствия, на наш взгляд, объясняются не какими-либо злоупотреблениями со стороны таможенного и кабацкого головы и целовальников, а ошибками, допущенными ими при ведении отчетной документации. На это указывает то обстоятельство, что итоговая сумма расходов на производство вина по постатейному подсчету оказалась не меньше (чего следовало бы ожидать в случае "хитрости и воровства"), а больше той, которая выведена при суммировании итоговых сумм расходов за месяц, то есть ошибка получилась не в пользу представителей кабацкой администрации. При обнаружении подобных расхождений головы и целовальники должны были покрывать разницу из своих личных средств.

12. РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 188. Л. 256-257.

13. Там же. Ф. 137. Можайск. Кн. 1-г. Л. 57-85 об.

14. Например, на можайской винокурне в сентябре 1627 г. на производство 15 ведер вина было израсходовано 1,75 сажени дров (РГАДА. Ф. 137. Можайск. Кн. 1-и. Л. 102-104). Если допустить, что имеется в виду мерная сажень (176 см), то получается, что на выкурку указанного количества напитка расходовалось примерно 2 кубометра дров (1,75?1,76?0,7=2,15, где 0,7 - традиционный коэффициент для расчета объема напиленных дров в поленице). Ведра, использовавшиеся для измерения объема вина в Курске и Можайске не совпадали по объему (см. об этом ниже). В том случае, если курское ведро было больше казенного, применявшегося в Можайске, в 3-4 раза, а на воз помещалось около двух кубометров сваленных в кучу дров, то объемы расхода топлива на курской и можайской винокурнях оказываются вполне сопоставимыми между собой. Однако если разница между курским и казенным ведрами была меньше, то налицо существенное превышение расхода дров в Курске по сравнению с Можайском при выработке одного и того же объема вина. На белгородской винокурне в феврале 1647 г. для производства 60 ведер вина было израсходовано 100 возов дров, то есть в среднем около 1,7 воза на ведро (РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 188. Л. 256-257).

15. Например, в можайской кабацкой книге 1627/28 г. зафиксированы выплаты денег за "дровосечение" в размере 15 коп. за сажень (РГАДА. Ф. 137. Можайск. Кн. 1-и. Л. 102-104).

16. Отметим, тем не менее, что в курской таможенной и кабацкой книге 1646/48 г. отмечена покупка топора "дрова сечь" (Памятники… С. 241).

17. РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 300. Л. 44-45 об.

18. Шостьин Н. А. Очерки истории русской метрологии: XI - начало XX в. 2 е изд. М., 1990. С. 78-79.

19. Попытки рассчитать соотношение между собой деревянного и медного ведер на основании информации, имеющейся в различных источниках, приводят к разноречивым результатам. Так, по данным курской таможенной и кабацкой книги 1653/54 г. начальная цена деревянного ведра вина в Курске в этом году составляла 1 руб. 30 коп., тогда как медного только 30 коп. (в 4,3 раза меньше). По отпускным же ценам разрыв был гораздо менее значительным - лишь в 1,7 раза (соответственно, 2 руб. 60 коп. и 1 руб. 50 коп.). При этом следует иметь в виду, что отпускная цена зависела прежде всего от нормы прибыли, а она в 1653/54 г. как раз значительно возросла. Начальная же стоимость напитка не была подвержена столь резким колебаниям. Исходя из этих соображений можно предположить, что деревянное ведро превосходило медное по объему примерно в той же пропорции, что и по начальной цене вина, то есть где-то в 4 раза. Такое предположение косвенно подтверждается сведениями, заключенными в белгородской таможенной и кабацкой книге 1653/54 г., в которой наряду с казенным медным восьмивершковым ("полуаршинным") ведром, упоминается и "прежнее белогородцкое ведро". Их соотношение между собой в документе не обозначено, но при этом известно, что начальная стоимость местного ведра вина в Белгороде в начале сентября 1653 г. составляла по оценке белгородских земских ценовщиков 1 руб., а стоимость медного ведра вина, принятого в 1653/54 г. на белгородский кружечный двор у московского подрядчика Б. Левонтьева, была 30 коп. По этим данным получается, что белгородское ведро было примерно в 3,5 раза больше казенного, то есть находилось по отношению к нему примерно в той же пропорции, что и курское деревянное десятивершковое ведро. Привлечение к рассматриваемому вопросу имеющихся в нашем распоряжении материалов кабацких книг Вязьмы и Можайска начала 1640-х гг. также работает в пользу версии о значительном разрыве по объему между деревянным и медным ведрами. В указанных городах по крайней мере еще со второй половины 1620-х гг. применялось исключительно казенное медное восьмивершковое ведро. В Вязьме в 1641/42 г. начальная цена подрядного вина колебалась от 40 до 64,5 коп. за ведро (в среднем за год составила 47 коп.), в Можайске в 1640/41 г. себестоимость ведра вина, производимого на местной винокурне, находилась в диапазоне от 41 до 61 коп. (в среднем за год составила 49 коп.). В Курске в 1642 г., как уже было отмечено, средняя себестоимость ведра вина зафиксирована на уровне 1 руб. 38 коп. Допустим, что себестоимость вина на западе Европейской России радикально не отличалась от той, что была на юге в это время. В таком случае выходит, что курское деревянное ведро было примерно втрое больше медного. Однако материалы других источников вступают в противоречие с высказанными предположениями. Так, в белгородской таможенной и кабацкой книге 1654/55 г. указано, что действующий голова К. Кузьмин принял у своего предшественника Н. Маслова "в завод" 40,5 ведер вина "в старое деревянное ведро". При перемерке напитка вышло 54 казенных ведра, то есть получается, что белгородское ведро превосходило московское только в 1,3 раза. В приходной книге Разрядного приказа 1653/54 г. сообщается, что белгородский таможенный и кабацкий голова 1652/53 г. И. Рыжков отправил в Валуйки 500 ведер вина "в медное заорленное полуаршинное ведро", что соответствовало 285,75 "белгородским большим ведрам" высотой в 14 вершков (РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 102. Л. 27-29 об.). В этом случае разница между московским и белгородским ведрами оказывается в 1,75 раза в пользу последнего. Возможно, существовали две разновидности белгородского ведра - простое, упоминаемое в белгородской таможенной и кабацкой книге 1654/55 г., и "большое", значащееся в разрядной приходной книге 1653/54 г. Если допустить, что деревянное и медное ведра незначительно отличались друг от друга по диаметру, а главное их отличие состояло в высоте, то соотношения объемов 1 к 1,3-1,7 кажутся более правдоподобными, чем 1 к 3-4. Приведенные выкладки показывают, что вопрос о пропорциональном соотношении местных деревянных ведер, употреблявшихся в Курске и Белгороде в первой половине XVII в., к казенному ведру в настоящее время не может быть разрешен однозначным образом и требует дополнительной проработки.

20. Памятники… С. 132, 212.

21. Там же. С. 241, 243.

22. РГАДА. Ф. 210. Денежный стол. Кн. 307. Л. 39 об.-40.

23. В курской таможенной и кабацкой книге 1646/48 г. отмечена выплата денег работникам, которые были наняты "на три погребы снегу навозить па кобоком" (Памятники… С. 242).

24. О раскопках питейных заведений XVII в. см., например: Пархимович С. Г. "Питейное дело" в Мангазее // Культура русских в археологических исследованиях: Сб. науч. ст. Омск, 2017. С. 438-450.

25. Памятники… С. 241-243.

26. Волков М. Я. Очерки истории промыслов России: Вторая половина XVII - первая половина XVIII в.: Винокуренное производство. М., 1979.