(Печатная версия: Исторический архив. 2003. № 3. С. 205–210).
Сбор таможенных и питейных доходов, являвшихся во все времена важнейшими доходными статьями государственного бюджета, в России в первой половине XVII в. производили либо избиравшиеся местным населением таможенные и кабацкие головы и их помощники – целовальники, либо откупщики1. Служба голов и целовальников, длившаяся обычно год, являлась государственной повинностью и была поэтому безвозмездной. На время исполнения своих обязанностей им строго воспрещалось производить какие-либо собственные коммерческие операции. Если же взимание таможенной и питейной прибыли передавалось откупщику, то он вносил в казну заранее оговоренную денежную сумму, а все доходы, полученные сверх нее, оставлял себе. Откупной способ был для государства более предпочтительным, так как, во-первых, гарантировал получение сборов в размере не ниже, а, как правило, даже выше обычно получаемого в данном населенном пункте, а, во-вторых, избавлял власти от хлопот с выборами голов и целовальников (охотников до этих «почетных» должностей по понятным причинам найти было непросто). Кроме того, надо полагать, что откупщики гораздо строже, чем головы, следили за полнотой таможенного и кабацкого сбора, ведь от этого зависел коммерческий успех их предприятия. Договориться с откупщиком лицам, желавшим полностью или частично избегнуть обложения, было, по-видимому, сложнее, чем с головой и его целовальниками.
Взаимоотношения таможенных и кабацких голов и откупщиков с государственными властями в центре и на местах, а также с населением городов и уездов изучены пока явно недостаточно. Особенно слабо исследованы взаимоотношения воевод и местных жителей с откупщиками. Публикации на эту тему носят единичный характер2. Между тем, данный вопрос имеет большое значение для дальнейшей всесторонней разработки истории торговли, купечества, таможенного и питейного дела в России в XVII столетии. Об этом свидетельствует, в частности, дискуссия на состоявшейся в 2001 г. в Петербурге международной научной конференции, посвященной торговой и таможенной проблематике3.
В Российском государственном архиве древних актов в составе столбцов Белгородского стола Разрядного приказа сохранились два интересных документа, содержащие ценную информацию о взаимоотношениях таможенных и кабацких откупщиков с местными властями и населением в Курске в 30-е гг. XVII в. Материалы этих источников до настоящего времени не были опубликованы и введены в научный оборот. Первый документ, составленный около 1637 г., содержит челобитную курского таможенного и кабацкого откупщика А. Матвеева царю Михаилу Федоровичу с жалобой на различные притеснения и обиды, чинимые ему и его людям местным воеводой Д. С. Яковлевым, и черновой текст царского указа названному воеводе по этому поводу. Второй документ, относящийся к 1639/40 г., включает челобитную царю другого курского таможенного и кабацкого откупщика М. Бухтеева, жаловавшегося на местных жителей, уклонявшихся от уплаты таможенных пошлин и куривших вино незаконным образом, а также черновик царского указа курскому воеводе И. В. Бутурлину, данного в ответ на челобитную.
Оба документа свидетельствуют о враждебном отношении к таможенным и кабацким откупщикам как со стороны местных властей, так и со стороны населения Курска. В чем причины этого явления? Во-первых, в отличие от таможенных и кабацких голов, откупщики не имели статуса и иммунитета «казенных» людей, подчиненных непосредственно центральной власти, с которыми воеводам волей-неволей приходилось хоть как-то считаться. Во-вторых, если головы и целовальники были выборными должностными лицами, за которыми стояла местная посадская община, то откупщики были иногородними жителями, т. е. чужаками, не имевшими поддержки среди горожан. В-третьих, в глазах общественного мнения откупщики, являвшиеся, судя по всему, довольно состоятельными и предприимчивыми людьми, выглядели мироедами, стремившимися во что бы то ни стало выжать из курян деньги ради получения собственной выгоды. (Сборы, производившиеся выборными головой и целовальниками, местные жители, конечно же, также платили с большой неохотой. Однако при этом они постоянно помнили о государственном статусе сборщиков и не забывали о том, что если ни сегодня, то завтра кто-нибудь из них тоже мог оказаться в роли головы или целовальника). Таким образом, воеводы притесняли откупщиков, прекрасно зная, что те не найдут защиты среди местного населения, которое, в свою очередь, позволяло себе не считаться с ними потому, что они не могли рассчитывать на покровительство воевод. Это обстоятельство в значительной мере осложняло деятельность откупщиков. Оказавшись «меж двух огней», они могли при неблагоприятном для себя исходе дела лишиться не только имущества, но даже жизни. В этой ситуации откупщикам не оставалось ничего другого, как искать защиты в Москве. И здесь, и это очень важно подчеркнуть, они находили полную поддержку в своих действиях. Центральная власть (по причинам, изложенным выше) была напрямую заинтересована в том, чтобы откупщики не встречали в сборе таможенных и кабацких сборов каких-либо препятствий. Именно поэтому в обоих рассмотренных случаях она решительным образом выступила на их стороне.
Насколько типичны факты, изложенные в приведенных документах? Ответ на этот вопрос можно дать только после изучения аналогичных источников по другим русским городам. В этой связи нельзя не отметить, что в составе столбцов Белгородского стола – этой богатейшей россыпи самых разнообразных материалов по социально-экономической и военно-политической истории юга России в XVII в. – хранится немало документов, проливающих свет и на историю взаимоотношений таможенных и кабацких голов и откупщиков с местными властями и населением. Их изучение и публикация представляется весьма важной и актуальной задачей.
Документ № 1 (челобитная А. Матвеева) насчитывает 5 листов, документ № 2 (челобитная М. Бухтеева) – 4 листа. Тексты челобитных, приведенные на начальных листах, сохранились полностью (лишь в некоторых словах с правого края листов утрачены отдельные буквы), у черновиков царских указов не достает концов. В тексте указов имеются исправления: некоторые слова зачеркнуты (в публикации выделены курсивом), некоторые – вписаны над строкой (в публикации подчеркнуты). Челобитные публикуются в полном объеме, указы – в сокращении (опущена их начальная часть, содержащая краткий пересказ содержания самих челобитных; текст указа воспроизводится начиная с традиционного оборота «И как к тебе ся наша грамота придет…»). Восстановленные утраченные части слов даны в квадратных скобках, опущенные фрагменты документов отмечены многоточием и заключены в треугольные скобки.
ДОКУМЕНТ № 1
Челобитная откупщика А. Матвеева со товарищи
(около 1637 г.)
[л. 180] Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичю Всеа Руссии бьют челом холоп твой Сукенные сотни тяглец Ондрюшка Матвеев да сироты твои Болшие Конюшинные слободы тяглец Федка Полуехтов да боярина Ивана Никитича Романова крестьянин Лебедянскова уезду села Болших Стюденак Куземка Савельев с товарыщи. В прошлом, государь, во 144-м году откупили мы, сироты твои, в Розряде у твоего государева думнова дьяка у Ивана Офонасевича Гавренева с товарыщи в Курску городе твою государеву таможенную пошлину и кабак на два года. И по твоему государеву указу дана нам твоя государева откупная грамота в Куреск к воеводе к Данилу Семеновичю Яковлеву*. А в твоей государеве грамоте написано, что ему нас, сирот твоих, в твоей государеве казне ото всяких людей велено оберегать и в обиду не давать и на товарыщев наших и на чюмаков** и на роботников судов до твоего государева откупнова сроку ни на ково давать не велено и продаж чинить никаких не велено ж, чтоб твоей государеве казне в зборе порухи никакие не было. И ныне, государь, воивода Данила Семенович Яковлев товарыщам нашим и чюмаком и роботником тесноту и налогу чинит великую, товарыщев наших и чюмаков и роботников сажает в тюрму без вины неведома за што и питухом на кабак ходить заприщает. Да он жа, государь, воевода в прошлом во 144 году у нас, сирот твоих, в Курску кабаки все запер и приставов детей боярских, и казаков, и стрелцов приставил, и стояли кабаки заперты д[ва] месяца, и нам, сиротам твоим, в том учинился недобор великой. А у которых, государь, людей по твоему государеву указу вынимаем корчемное и неявленое пите и кубы винные и тех, государь, людей приводим к нему, воеводе в съезжую избу. И воивода, государь, тех людей сажает в тюрму, а ис тюрмы выпущает вон. А нам, государь, заповедных денег*** по твоей государеве грамоте не дает ничево и твоей государеве казне чинит нам недобор, а мы, тебе, государю, учинили прибыль многую. И по ево, государь, воевотцкой тясноте и налогу на товарыщев наших и на чюмаков, и на роботников после откупнова сроку похваляютца многия люди безделными напрасными поклепными продажами. Да мы ж, государь, сироты твои, платили в Курску по твоей государеве грамоте ему ж, воеводе, ис томоженных и с кабатцких доходов четыреста рублев денег и в тех, государь, деньгах, нам, сиротам твоим, воевода отписи не дасть. Милосердый государь, царь и великий князь Михаило Федоровичь Всеа Руссии, пожалуй нас, холопей своих и сирот, вели, государь, нам дать свою государеву грамоту, чтоб на товарыщев наших и на чюмаков, и на роботников судов давать не велеть в их бездделной напрасной поклепной продаже покаместо мы твою государеву казну в Курску из долгов выдерем и на Москве в твою государеву казну заплатим. А кому, государь, будет до ково дела, и ему, государь, вели бить челом тебе, государю, на Москве, в котором приказе хто судим, и не вели, государь, воеводе впредь своих государевых кабаков запирать и приставов приставливать и нам, сиротам твоим, и товарыщам нашим и чюмаком, и роботникам тясноты и налоги чинить и в тюрму без вины сажать, и вели, государь, в тех денгах ему отпись дать, что у нас взял ис казны четыреста рублев, чтоб нам, сиротам твоим и порутчикам нашим в твоей государеве казне в недоборе в конец не погинуть. Царь, государь, смилуйся, пожалуй!
Из царского указа курскому воеводе Д. С. Яковлеву
по поводу челобитной А. Матвеева
<…> [л. 182] И как к тебе ся наша грамота придет и ты б курским кабацким и таможенным откупщиком и их товарыщем насилств никаких не делал и от сторонних от обид и ото всяких людей оберегал, чтоб им обид ни отказов не было и суда на них никому в ысцовых искех, кроме татиных и розбойных дел, не давал покаместа они наши кабацкие и таможенные откупные денги заплатят в нашу казну, а на кабацком бы еси дворе и на кабаке приставом и стрелцом быт и кабаки печатать не велел и для питя на кабак всяким людем ходить не заказывал, <…>**** [л. 184] чтоб откупщикомот тово в кабацком откупу недобору не было. А что у кабацких откупщиков по нашему указу в казну взятовзято для нашего дела ис кабацких и ис таможенных доходов денег***** и ты б в тех денгах дал им отпись за своею рукою да и вперед будет у кабацких у откупщиков [слово неразб.] для нашего дела денег или какова питья в цену возмешь и ты б им [слово неразб.] отписям в том [?] потому давал отписи за своею рукою вперед для счоту и о том к нам <…>.
РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Белгородский стол. Столбец 75. Л. 180, 182, 184.
ДОКУМЕНТ № 2
Челобитная откупщика М. Бухтеева со товарищи
(1639/40 г.)
[л. 479] Царю, государю и великому князю Михаилу Федоровичю Всеа Руссии бьет челом сирота твой, государев курской таможенной и кабацкой откупщик Максимка Дмитреев сын Бухтеев с товарыщи. В нынешнем, государь, во 148-м году ноября с 21 числа откупил я в Курске твою государеву таможенною пошлину и кабак. И по твоему государеву указу учел я збирать твою государеву таможенною пошлину. И курские стрелцы и казаки и пушкари и затинщики и емщики твоей государевой пошлины ничево не платят, а сказывают у себя твою государеву грамоту, что есть у них твоя государева безпошлинная грамота. И которые, государь, приезжают люди з городов да деревень со всяким таваром и оне, курчаня, всякие городовые жилецкие люди тот тавар у приезжих людей за сея емлют да продают безпошлина ж. И мне, государь, твоей государевай казны собрать не на чем. И по твоей государевой грамоте бил челом я, сирота твой, на тех стрелцов и казаков и пушкарей и затинщиков и емщиков твоему государеву столнику и воеводе Ивану Васильевичу Бутурлину****** в твоей государевой пошлине и оне, государь, пото[му] усердью хотели меня, сироту твоего, убить до см[е]рти. Да те ж, государь, стрелцы, и казаки, и пушка[ри], и затинщики, и емщики, и Троецкой слободы Богородицкие крестьяне, и Божедомной слободы крестьяне ж, и каторыи бабыли живут за попами, и всякие курские жилецкие люди и по уездом верст от трех и от десети и от петидесят курет вино безъявочно насилством безпрестани про себя и на прадажу. Да те ж, государь, стрелцы и казаки, и пушкари, и затинщики, и емщики, и всякие курские жилецкие люди грозят мне, сироте твоему, всякими лихими умыслы и хотят курской кабак сламат [и] надо мною, сиротой твоим, дурна учинить, противясь твоему государеву указу. Милосердый государь, царь и великий [кня]зь Михаило Федорович Всеа Русии, пожалуй меня, сироту своего, вели, государь, на тех торханьщиков и насилных свой царской указ учинить. Царь, государь, смилуйся, пожалуй!
Из царского указа воеводе И. В. Бутурлину
по поводу челобитной М. Бухтеева
<…> [л. 481] И как к тебе ся наша грамота придет и ты б в Курску стрелцом, и казаком, и пушкарям, и затинщикам, и всяких чинов людем никаму товарыбеспошлинно и безъявочно торговать и никаково питя на продажу и про себя безъявочно держать не велел, а велел всяким людем со всякие тавары являтца в таможню [к] [л. 482] откупщику Ивашке Бехтееву. А откупщику Ивашке Бехтееву с тех людей со всяких товаров велел имать таможенную пошлину по нашей уставной грамоте, а мимо уставные грамоты таможенных пошлин лишка ни на ком имать не велел. И в зборе б откупных денгах откупщика от сторон берег, чтоб ему насилств и обид ни от ково ни в чем не было. А буде в Курску какие люди и стрелцы, и казаки, и пушкари, и затинщики учнут какими товары торговать беспошлинно и безъявочно или учнут в Курску на посаде и по слободам и в уезде по селам и по деревням какое пите держать на продажу и про себя безъявочно, и ты б тем людем делал наказанье смотря по вине и протаможя******* и заповеди имал по нашему указу, а что на ком протаможя и заповеди возмешь и ково имянем, и за какую вину какое наказанье учинишь и ты б о том к нам отписал. Писана на Москве лета 7148-го апреля <…>.
РГАДА. Ф. 210 (Разрядный приказ). Белгородский стол. Столбец 115. Л. 479, 481, 482.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. После кабацкой реформы 1652 г. передача сбора питейной прибыли на откуп была временно запрещена.
2. См., например: Булгаков М. Б. Организация мелких откупов в России первой половины XVII столетия. Тюмень, 1997; Глазьев В. Н. Откупщик против мира: Конфликт вокруг таможни и кабака в Воронеже в 1668–1671 гг. // Из истории Воронежского края: Сб. ст. Воронеж, 1998. Вып. 7. С. 22–33.
3. См.: Раздорский А. И. «Торговля, купечество и таможенное дело в России в XVI–XVIII вв.»: Международная научная конференция. Санкт-Петербург, 17–20 сентября 2001 г. // Клио. 2001. № 3. С. 185–186; То же // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2002. № 3. С. 179–182.
* По данным А. П. Барсукова находился в Курске на воеводстве с 12 февраля по 13 мая 1637 г. (Барсуков А. П. Списки городовых воевод и других лиц воеводского управления Московского государства XVII столетия по напечатанным правительственным актам. СПб., 1902. С. 122), а по сведениям С. И. Ларионова.– с 1636 по 1638 г. (Описание Курского наместничества из древних и новых разных о нем известий вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества верхней расправы прокурором // Памятная книжка Курской губернии на 1893 г. [Курск], Б. г. С. 11 5-й паг.).
** Должностные лица, выполнявшие те же функции, что целовальники, у верных голов.
*** Штраф, бравшийся с лиц, изготовлявших незаконным образом вино, пивших на «косом» (т. е. действовавшем нелегальным образом) кабаке или содержавших корчмы. В Курске в первой половине XVII в. размер заповеди варьировался. С тех, кто варил «бездокладное» вино и держал корчмы, взыскивали 2 руб. 12,75 коп., а с лиц, пивших на «косом» кабаке – 25 коп. (см.: Раздорский А. И. Торговля Курска в XVII веке: (По материалам таможенных и оброчных книг города). СПб., 2001. С. 279).
**** На л. 183 в результате неправильной разрезки столбца оказался текст из начальной части указа («заповедных денег по нашему указу на тех людех правити не велиш и им де откупщиком в кабацкой и в таможенной казне учинился недобор»).
***** В начальной части указа отмечено, что деньги были взяты для уплаты за провоз казенных хлебных запасов из Курска в Оскол (л. 182).
****** По данным А. П. Барсукова находился в Курске на воеводстве в 1638–1640 гг. (Барсуков А. П. Списки городовых воевод… С. 122), а по сведениям С. И. Ларионова.– с 1639 по 1640 г. (Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 11 5-й паг.).
******* Штраф, бравшийся с лиц, которые не имея на то права, торговали «безъявочно и безпошлинно». В Курске в первой половине XVII в. был равен по размеру с заповедью и составлял 2 руб. 12,75 коп. (см.: Раздорский А. И. Торговля Курска… С. 279).
