автор: Д. В. Лисейцев

Смутное время начала XVII в., нанеся тяжелый урон Московскому государству, не могло обойти стороной порубежный Путивль, вовлеченный в события гражданской войны в самом ее начале, когда город, присягнувший самозваному царевичу Димитрию Ивановичу, стал на несколько месяцев его столицей во время борьбы с Годуновыми. В 1606 г. Путивль стал исходным пунктом восстания Ивана Болотникова; в 1613 г., когда русские полки выбили отсюда польско-литовский гарнизон, Путивль представлял собой печальное зрелище: "город и посад вызжен"⁽¹⁾. В 1619 г. путивляне стали свидетелями завершения Смуты: именно через их город вооруженные силы Речи Посполитой (преимущественно запорожские черкасы гетмана Сагайдачного) после подписания Деулинского перемирия покидали пределы Московского царства ⁽²⁾. В настоящей статье я сосредоточу внимание на том, как постепенно заживали нанесенные гражданской войной раны, восстанавливалось население и экономическая жизнь Путивля в первые десятилетия после Смутного времени.

Как и в прочих городах на южном и юго-западном рубеже Московского государства, население Путивля включало в себя служилых людей, составлявших гарнизон местной крепости, и относительно небольшой торгово-ремесленный посад. Служилые люди здесь были неоднородны как в социальном, так и в экономическом отношении. Документы первой половины XVII в. упоминают среди них детей боярских (путивлян и черниговцев), стрельцов (тоже путивльских и черниговских), казаков (донских и жилецких), а также людей пушкарского чина (пушкари, затинщики, казенные кузнецы, плотники и воротники). В конце 1630-х гг. ненадолго в составе путивльского гарнизона появились черкасы - казаки, вышедшие на службу в Московское государство с территории соседней Речи Посполитой. Рассмотрим перечисленные категории служилых людей.

Дети боярские. Значимую часть гарнизона Путивля составляли служилые люди "по отечеству" - дети боярские. Организационно они делились на две группы - собственно путивлян, служивших по этому городу издавна, и черниговцев, перешедших сюда после разорения Чернигова и уезда войсками Речи Посполитой в 1609/10 г.⁽³⁾ Путивлян - детей боярских вскоре после изгнания польско-литовских отрядов русскими войсками (на сентябрь 1614 г.) в городе числилось 119 чел. На жалованье из правительственной казны им выделили "в полы их окладов" 437 руб. 50 коп. (из чего следует, что средний годовой оклад их составлял 7-7,5 руб.). Впрочем, вскоре выяснилось, что путивльских детей боярских было заметно больше - некоторые из них по разным причинам не попали в роспись на выдачу жалованья (их, выражаясь языком эпохи, "прописали"). Кроме того, "в службу поспели" новики 1613/14 г. "Прописанных" и новиков оказалось 38 чел., на жалованье им дополнительно из Москвы отправили 124 руб. 50 коп. ("в полы окладов", следовательно, средний их оклад составлял 6,5 руб.). К концу года общая численность путивлян детей боярских несколько сократилась, и в августе 1615 г. на 142 чел. им послали вторую половину жалованья - 531 руб.⁽⁴⁾, что опять же дает нам средний размер годового оклада 7,5 руб.

Рядом и вместе с ними несли службу дети боярские из разоренного и захваченного Речью Посполитой Чернигова. В конце 1614 г. таковых в Путивле служило 162 чел., на жалованье им послали 547 руб. 50 коп., что позволяет подсчитать их средний годовой денежный оклад, находившийся между 6,5 и 7 руб.⁽⁵⁾ Год спустя, осенью 1616 г., количество детей боярских, несших здесь службу, оставалось примерно тем же: путивлян - 141 чел., в конце 1617 г. - 154 чел. Черниговцев же стало заметно меньше - в 1617 г. их было лишь 107 чел. (сокращение связано с переводом части черниговцев на службу в Новгород-Северский). В отличие от большинства служилых людей по отечеству северских городов, получивших из-за бедственного состояния государственного бюджета на 1616/17 г. деньги "в полы окладов", путивляне и черниговцы добились уплаты жалованья в полном объеме, сославшись на разорение уезда войсками Речи Посполитой: "приходил под Путимль Вишневетцкой с литовскими людьми, и Путимльский уезд повоевал. А черниговцы били челом государю, что они после черниговского разоренья живут в Путимле, а поместей за ними нет, волочатца по двором"⁽⁶⁾. В их отношении приняли решение - заплатить детям боярским, имеющим оклад больше 15 руб., по 15 руб., тем же, у кого оклады были ниже, деньги выплатили сполна⁽⁷⁾. Среди путивлян, как и среди черниговцев, получавших жалованье с городом, на тот момент никто не имел оклада выше 15 руб., а у 3/4 детей боярских жалованье находилось в диапазоне от 4 до 10 руб.⁽⁸⁾ Итог событий Смутного времени для местной городовой корпорации детей боярских подвела роспись выдачи жалованья на 1618/19 г. В списке их значилось 155 чел., но налицо оказалось лишь 146 (прочие "побиты и померли в измене"). Черниговцев оставалось 105 чел.⁽⁹⁾ Всего, таким образом, к концу сражений гражданской войны в Путивле несли службу около 250 детей боярских.

Численность путивльской городовой корпорации по завершении Смуты постепенно росла. В 1626 г. детей боярских, получающих жалованье с городом, в десятне названо 196 чел. (еще 19 жалованье получали из четверти); в 1644 г. их было уже 283 чел., в 1647 г. - 319 чел. Черниговцев, продолжавших службу в Путивле, также стало больше: в 1644 г. их было 179, в 1647 г. - 216. Состав двух служилых корпораций за три десятилетия по завершении Смуты, таким образом, удвоился. При этом лишь 30 % путивльских детей боярских в приказных документах охарактеризованы как "поместные"; 46 % поместий не имели совсем, 24 % принадлежали к категории "пустопоместных". У черниговцев ситуация была еще тяжелее - поместьями обладал лишь каждый десятый, 20 % считались "пустопоместными", 2/3 принадлежали к категории беспоместных⁽¹⁰⁾. Необходимо учитывать, что некоторое количество детей боярских перевели на службу в новые города Белгородской засечной черты. В 1640 г., например, в Вольный и Хотмыжск перевели 15 детей боярских путивлян и 6 черниговцев⁽¹¹⁾ .

Основательно сократил количество детей боярских в Путивле переход под власть Московского государства в 1647 г. в результате разграничения русско-польского рубежа на Украине городка Недригайлова, который следовало оперативно обеспечить гарнизоном. Уже летом 1647 г. приняли решение о переводе туда "на вечное житье" беспоместных детей боярских черниговцев (таких было 122 чел.). Жалованье, видимо, им продолжали выдавать в Путивле: в августе 1648 г. 89 "недрыгайловцам детям боярским" послали по 6 руб. жалованья и еще по 3 руб. - на дворовое строение дополнительно к прежней даче (по 5 руб. человеку), еще 12 чел. получили по 5 руб. на дворовое строение. В ноябре того же года по тем же нормативам (8 руб. на селитьбу и 6 руб. годового оклада) отправили деньги еще для 25 переводимых в Недригайлов детей боярских⁽¹²⁾. В итоге, надо полагать, на новое место службы переместили практически всех беспоместных путивльских черниговцев.

Донские казаки. Отдельная категория путивльских служилых людей - донские казаки (в документах последних лет Смуты они именовались также вольными). Время и обстоятельства их появления и водворения в городе, к сожалению, мне неизвестны. Они делились на две неравные группы - верстанных и неверстанных. В общей сложности к концу Смуты, в 1617-1618 гг., их в Путивле было 164 чел., распределенных на четыре станицы с атаманами во главе. Атаманам полагалось годовое жалованье в размере 7 руб., рядовым казакам - по 5 руб. Из них по состоянию на начало 1621 г. верстанными оказались лишь 31 чел., в июне 1622 г. - 37, весной 1644 г. - 41. Прочие относились к категории неверстанных. Именование "верстанные" не должно вводить в заблуждение - оно не означало реального обладания поместьем, а лишь давало теоретическую возможность им обзавестись. Реализовать свое право на поместную дачу среди казаков могли не все, на что указывала еще одна внутренняя градация - верстанные казаки делились на поместных, пустопоместных и беспоместных. В 1644 г. поместными были лишь 4 донских казака, пустопоместными - 23, а совсем не имели поместной земли 14 чел. Принадлежность к одной из трех категорий влияла на размер выдаваемого жалованья: поместным полагалось 6 руб., пустопоместным - 7 руб., беспоместным - 8 руб.⁽¹³⁾ Количество верстанных донских казаков в Путивле на протяжении рассматриваемого периода оставалось стабильным. В 1638 г. почти всех их (35 чел.) послали на службу в только что построенные Яблонов и Усерд, выдав за это по 10 руб. жалованья⁽¹⁴⁾ , но, видимо, это была разовая акция - в последующие годы мы видим верстанных донских казаков здесь в прежнем количестве.

Гораздо больше донских казаков были неверстанными. В 1621 г. их насчитывалось 143 чел.: атаман, два есаула и 140 казаков. Жалованье неверстанного донского атамана составляло 7 руб., есаула - 6 руб., казака - 5 руб. Такого же размера денежное жалованье неверстанные донские казаки получали и в следующем 1621/22 г., не изменилось оно и два десятилетия спустя, в 1640/41 г. К концу апреля 1621 г. в Москве уже знали о сокращении количества неверстанных казаков до 130 чел. (вероятно, в значительной части это сокращение произошло из-за верстания нескольких казаков), через год их стало 132. Количество неверстанных донских казаков оставалось стабильным - в апреле 1632 г. их по-прежнему возглавлял атаман, два есаула, а рядовых казаков было 133 чел.; денежное жалованье они получали то же, что и десятилетием ранее. Не изменила их численности даже Смоленская война: выдержав в 1633/34 г. осаду, в декабре 1634 г. они в прежнем количестве получили награду сверх годового жалованья (атаману - 4 руб., двум есаулам по 3,5 руб., 133 казакам - по 3 руб.). К июню 1635 г. их стало больше - теперь эту категорию служилых людей составляли два атамана, два есаула и 142 казака. Не верстанные поместьями, эти казаки получали из казны кормовое ("помесячное") жалованье, почему в документах они периодически именуются также кормовыми казаками. В 1635 г. размер этого вида жалованья составлял 40 коп. в месяц атаману, 36 коп. - есаулу и 30 коп. - рядовому казаку⁽¹⁵⁾.

Общее денежное содержание одного неверстанного донского казака в Путивле обходилось казне в 8 руб. 60 коп. в год, всего же в год на жалованье им уходило более 1100 руб. Вскоре довольствие этой категории служилых людей увеличили за счет уплаты хлебного жалованья - по 16 коп. в месяц атаману, по 12 коп. - есаулам, по 8 коп. - казакам. Теперь совокупное годовое содержание неверстанного донского казака составляло 9 руб. 56 коп. Весной 1638 г. неверстанных донских казаков в полном составе (атаман, два есаула и 133 казака) отправили на службу в Яблонов, но, как и у их верстанных товарищей, это была временная служба - "до больших снегов"⁽¹⁶⁾. К 1640 г. неверстанных донских казаков в Путивле было примерно столько же - здесь служили атаман, есаул и 136 казаков⁽¹⁷⁾. К середине 1640-х годов правительство пошло по пути сокращения количества неверстанных казаков при одновременном уменьшении их жалованья. Уже в 1640/41 г. их стало 119 (возможно, за счет перевода на постоянную службу в новые крепости Белгородской черты). В марте 1644 г. несшему в Путивле службу атаману причиталось 10 руб., двум есаулам - по 9 руб., 116 казакам - по 8 руб., что суммарно давало 956 руб.; в 1645/46-1646/47 гг. - на 121 чел. - 972 руб. ⁽¹⁸⁾ В 1648/49 г. их было 122, причем в целях экономии им выплатили жалованья примерно вдвое меньше обычного ⁽¹⁹⁾.

Путивльские жилецкие (жилые) казаки. Отдельная категория путивльских служилых людей - жилецкие (или жилые) казаки. От вольных донских казаков их отличал как размер денежного довольствия (вдвое ниже), так и организационная структура (вместо атаманов и есаулов ими, как у стрельцов, командовали пятидесятники и десятники). В августе 1615 г. по документам Разрядного приказа их было в городе 159 чел. (3 пятидесятника, 13 десятников, 143 рядовых казака). Жалованье, получаемое ими из Разрядного приказа, заметно скромнее, чем то, что получали донские казаки. Рядовому казаку причиталось по 2,5 руб. годового жалованья, десятникам - по 2 руб. 75 коп., пятидесятникам - по 3 руб. 25 коп.⁽²⁰⁾ Впрочем, в 1616/17 г., во время нападения на город отряда польско-литовского магната кн. Вишневецкого, налицо оказались 54 чел., позднее поименно награжденных в Разрядном приказе денежными суммами от 1 до 3 руб.⁽²¹⁾ Примерно в прежнем количестве (160 чел.) жилецкие казаки служили в Путивле до конца Смутного времени - до 1618/19 г. К 1621 г. их стало несколько меньше - 137 чел., но уже в следующем году их численность возросла до 180 чел. ⁽²²⁾

Позднее в документации Разрядного приказа информация об уплате жалованья путивльским жилецким казакам перестает фиксироваться. Это не означает, однако, что их перевели на службу в иное место или расформировали как боевую единицу. Находясь вместе со стрельцами в ведении Стрелецкого приказа, они получили отдельный источник финансирования (вероятнее всего, по памятям из Стрелецкого приказа жалованье им стали выплачивать из местных кабацких и таможенных доходов). К сожалению, документация Стрелецкого приказа практически не сохранилась, поэтому о том, что жилецкие казаки продолжали служить в Путивле и после начала 1620-х гг., приходится судить по случайным упоминаниям.

По всей видимости, в условиях сохранявшейся угрозы возобновления войны с Речью Посполитой правительство пошло на увеличение количества жилецких казаков в пограничном городе. Следы этого сохранились в записи приходо-расходной книги Разрядного приказа за 1624/25 г.: в декабре 1624 г. в приказ возвратили деньги, оставшиеся после раздачи жалованья путивльским новоприборным казакам⁽²³⁾. В марте 1632 г. лихвинский сын боярский Иван Булгаков получил назначение на должность головы у стрельцов и казаков в Путивле⁽²⁴⁾ (донскими казаками продолжали командовать собственные атаманы, поэтому голова мог командовать только жилецкими казаками). В феврале 1638 г. по распоряжению из Москвы 50 путивльских казаков перевели (видимо, как и донских, временно) на службу в новые города Белгородской черты Яблонов и Усерд с уплатой по этому поводу удвоенного годового оклада - по 5 руб.⁽²⁵⁾ Спустя два года, в марте 1640 г., среди переведенных из Путивля в Хотмыжск и Вольный служилых людей упомянуты 10 "живых" казаков⁽²⁶⁾. Численность жилецких казаков, служивших в Путивле в середине XVII в., неизвестна, но, видимо, их стало меньше, чем на исходе Смуты. На 1650 г. в городе значилось 540 стрелецких и казачьих дворов⁽²⁷⁾. Учитывая количество стрельцов (300 чел.) и донских казаков (около 160 чел.), можно полагать, что жилецких казаков к середине XVII в. оставалось около сотни.

Стрельцы. В Путивле, как и во многих пограничных городах Московского государства, несли службу стрельцы. В январе 1615 г. здесь уже стояла сотня путивльских стрельцов и две сотни черниговских при трех сотниках, имевших оклады по 10 руб. Годовой оклад стрельца составлял 2 руб.⁽²⁸⁾ 28 февраля 1617 г. из Москвы отправили 736 руб. на хлебное жалованье двум сотням черниговских стрельцов, несшим службу в Путивле (на долю рядового стрельца приходилось по 3,5 руб.). Путивльским стрельцам, которых на тот момент была полная сотня, в марте того же года отправили по 2 руб. человеку "на дворовое строенье", что соответствовало размеру их годового денежного жалованья - на 1617/18 г. им всем причиталось выплатить 200 руб.⁽²⁹⁾ В конце 1618 г. количество и размер окладов путивльских стрельцов оставались прежними. Жалованье черниговским стрельцам, видимо, платили такое же - на 1617/18 г. на 200 чел. им причиталось 408 руб. - по 2 руб. рядовым стрельцам и, видимо, несколько больше десятникам, пятидесятникам и сотникам. В конце 1618 г., правда, всем им выплатили 450 руб. (по 2 руб. 25 коп. на человека)⁽³⁰⁾ . В среднем на одного стрельца приходилось по 2 руб. годового и по 3 руб. 50 коп. хлебного жалованья. Численность стрельцов и, видимо, размеры жалованья для этой категории служилых людей остались прежними и по завершении Смуты. В 1620/21 г. путивльских стрельцов было, как и ранее, 100 чел., черниговских - 200 чел., причем путивльским платили по 2 руб., равно как и рядовым черниговским стрельцам (180 чел.). Правда, у черниговских стрельцов, как, вероятно, и ранее, присутствовала дифференциация окладов - 16 десятников получали по 2 руб. 25 коп., 4 пятидесятника - по 2,5 руб. Та же картина сохранялась и в 1621/22 г. ⁽³¹⁾

Сведения о путивльских и черниговских стрельцах, отраженные в приходо-расходных книгах Разрядного приказа, как и в случае с жилецкими казаками, обрываются в начале 1620-х годов: информации об отправлении им жалованья из Разряда после 1622 г. не обнаруживается. Я связываю это с переходом к финансированию данной категории служилых людей через Стрелецкий приказ. Известно, что в 1625-1636 гг. в Путивле по-прежнему несли службу три сотни стрельцов⁽³²⁾. В начале 1638 г. в связи со строительством Белгородской черты 100 путивльских стрельцов перевели в новопостроенные Яблонов и Усерд, в связи с чем им выдали удвоенное жалованье - по 4 руб. человеку⁽³³⁾ , но, видимо, эта служба за пределами Путивля оказалась для них временной. Перевод же десяти путивльских стрельцов в Вольный и Хотмыжск в 1640 г., судя по всему, был окончательным⁽³⁴⁾.

Люди пушкарского чина. Особой категорией служилых людей в Московском государстве являлись "люди пушкарского чина", подведомственные Пушкарскому приказу. В первую очередь в их число входили пушкари и затинщики (обслуга затинных пищалей). К той же группе служилых людей относились казенные кузнецы, плотники и воротники. По образу жизни и специфике занятий их было бы трудно отличить от посадских ремесленников, если бы не жалованье, ежегодно выплачиваемое им из казны за обслуживание и поддержание в должном состоянии городовой артиллерии и фортификационных сооружений. В конце Смутного времени в Путивле на службе находились 8 пушкарей и затинщиков, 20 воротников и 7 плотников и кузнецов. Год спустя общее количество людей пушкарского чина выросло до 50 чел. Существенное увеличение их численности зафиксировано в первые годы по завершении Смуты: в 1622 г. в Путивле служили 30 пушкарей, 34 затинщика, 6 кузнецов, 12 плотников и 12 воротников - всего 94 чел. В 1634/35 г. их насчитывалось 99 чел., в середине XVII в. - 116 чел., 99 из которых были пушкари и затинщики⁽³⁵⁾. Жалованье люди пушкарского чина получали двух видов - годовой оклад (2 руб. человеку) и хлебное жалованье (выплачивалось также деньгами). В 1635 г. из Москвы в Путивль на годовое и хлебное жалованье людям пушкарского чина прислали 709 руб. 20 коп. - в среднем по 7 руб. 16 коп. человеку⁽³⁶⁾.

Черкасы. В течение недолгого времени в составе путивльского гарнизона состояли бежавшие из Речи Посполитой запорожские казаки - черкасы. Первые сведения о них относятся к осени 1638 г. 2 октября того года в Разрядный приказ поступило 80 руб. на жалованье черкасам, которых указали устроить на службу в Путивле. Через три дня, 5 октября, Разрядный приказ отослал 231 руб. в приказ Большого дворца, компенсируя дворцовому ведомству деньги, взятые с населения Комарицкой волости на жалованье "переезжим черкасам", направляемым на службу в Путивль. Спустя три с половиной месяца, 15 января 1639 г., в Разряд принесли еще 400 руб. на жалованье черкасам, к тому моменту уже именовавшихся путивльскими. Еще через две недели подьячий Разрядного приказа Илья Степанов получил свой годовой денежный оклад в связи с отправлением с жалованьем для черкас в Путивль. 2 февраля 1639 г. из Разрядного приказа туда послали 396 руб. черкасам "нового и прежнего выезда". 70 из них числились "семьянистыми", 20 - холостыми. Сумма в 338 руб. 91 коп. позиционировалась при этом как пожалование "за выход" и выплата на дворовое строение, причем в Разряде указали, что деньги эти дали черкасам "в полы их окладов". Можно, таким образом, подсчитать, что полный оклад черкаса составлял около 7,5 руб. Дополнительно 29 "семьянистым" черкасам выделили 57 руб. 60 коп. (почти по 2 руб. на человека). Всего, следовательно, годовое содержание одного черкаса в составе путивльского гарнизона обходилось казне в 9,5-10 руб. (приехавшим за деньгами двум их челобитчикам уплатили 10 и 11 руб. соответственно)⁽³⁷⁾.

Часть черкас в том же 1638/39 г. перевели из Путивля в находящийся дальше от границы Воронеж. Таковых - холостых и женатых - было 78 чел. ⁽³⁸⁾ Предосторожность эта не оказалась излишней: уже в октябре 1639 г. в Сибирь "за воровство" сослали 13 путивльских черкас - Василия Водопьяна с товарищи (вместе с членами семей - 39 чел.)⁽³⁹⁾ За более поздние годы данными о черкасах в Путивле мы не располагаем: видимо, из девяти десятков черкас 78 перевели в Воронеж, а оставшиеся 13 за какое-то "воровство" отправились в сибирскую ссылку.

Итак, в первой половине XVII в. заметную часть населения Путивля составляли служилые люди. В 1620/21 г. на службе находились 165 путивльских и 116 черниговских детей боярских, 174 донских казака (31 верстанный и 143 неверстанных), 137 жилецких казаков, 300 стрельцов (100 путивльских и 200 черниговских), 27 пушкарей, 30 затинщиков, 6 кузнецов, 12 плотников и 12 воротников. Всего службу в городе несли 979 чел., среди них решительно преобладали служилые люди по прибору (71 % от общего количества); наиболее крупными по составу группами оказались казаки и стрельцы⁽⁴⁰⁾. На исходе царствования Михаила Федоровича служилых людей в гарнизоне Путивля состояло порядка 1100 чел., причем служилые по прибору примерно в полтора раза превосходили детей боярских.

Посадские люди. Для оценки численности посадского населения Путивля сведений намного меньше. По расчету Разрядного приказа, в 1630 г. в случае осады в городе могло собраться 1358 чел. служилых и посадских вместе с московскими стрельцами (к сожалению, в источниках не конкретизирован размер этого гипотетического стрелецкого отряда из столицы). Учитывая, что служилых людей в городе на тот момент набиралось порядка 1000 чел. и предположив, что столичные власти собирались послать туда две сотни стрельцов, приходится констатировать, что посадское население Путивля было очень невелико, вряд ли превышая 150 чел. ⁽⁴¹⁾

В 1637/38 г. в связи с обострением военной ситуации на южных рубежах страны, спровоцированным взятием донскими казаками турецкой крепости Азов в устье Дона, посадское население Московского государства обложили чрезвычайным налогом - двухрублевой подворной податью. При назначении размера сборов с каждого города столичные власти пользовались преимущественно данными, полученными во время писцовых описаний и дозоров второй половины 1620-х годов. По сведениям Владимирской четверти, в ведении которой находилось посадское население Путивля, там было 80 посадских дворов, где проживало 116 жильцов (взрослых лиц мужского пола); взять с посадского населения предполагали 160 руб. Эту относительно небольшую сумму путивляне собрали, хотя и далеко не сразу (в росписи 1638 г. эти деньги еще числились в доимке, а в 1639 г. уже обозначены как взятые)⁽⁴²⁾.

Однако попытка повторить этот сбор закончилась полной неудачей: к осени 1640 г. подворную подать с путивлян за 1638/39 г. по-прежнему взять не получалось. В конце октября 1640 г. прибывшие из Путивля в Москву челобитчики добились наконец рассмотрения своего вопроса на высшем уровне - дело слушалось царем и Боярской думой. Благодаря этому мы имеем о торгово-ремесленном населении Путивля информацию, не внушающую оптимизма. Выяснилось, что в Москву челобитчики прибыли в самом начале 1640 г. - в их обращении на имя царя указано, что в приказе с решением их вопроса "волочат" 46-ю неделю. Стали известны и печальные подробности сбора подворной подати в 1638 г. - девять человек забили насмерть на правеже. К 1640 г. по оценке челобитчиков посадское население сократилось до 70 чел. (возможно, правда, речь шла только о дворовладельцах, но и в этом случае численность взрослого мужского посадского населения вряд ли превышала 100 чел.). При этом путивляне не преминули напомнить, что в прежние времена (надо полагать - до Смуты) их посад был намного мощнее - более 700 чел. Помимо усилий не в меру усердных сборщиков податей, сокращению населения посада способствовала недавняя война с Речью Посполитой, когда некоторых посадских людей "в осаду побили"; иные умерли от цинги. В 1640 г. пришедшие набегом татары угнали в плен горожан, промышлявших в окрестностях Путивля бортничеством. Представленная правительству царя Михаила удручающая картина заставила его пойти навстречу челобитчикам - 9 ноября 1640 г. посад освободили от уплаты подворной подати за 1638/39 г.⁽⁴³⁾

Слабость путивльского посада в сравнении с ситуацией начала XVII в. очевидна - он сократился в 7-10 раз. До начала Смутного времени согласно выписке, сделанной в приказе Владимирской четверти, Путивль за счет кабацких и четвертных доходов приносил казне 1210 руб. в год⁽⁴⁴⁾. Потрясения гражданской войны нанесли городу тяжелый удар. Особенно ощутимыми стали последствия событий 1612-1613 гг., когда город сначала захватили войска Речи Посполитой, а затем отбили русские полки. К маю 1614 г. в Путивле по-прежнему не было кабака (при неизбежном в таком случае процветании корчемства), а сбор различных податей стал полем для воровства и злоупотреблений приказных людей. 4 мая 1614 г. о ситуации в Путивле доложили государю, указавшему завести "в Путивле кабак и всякие доходы завести по-прежнему"⁽⁴⁵⁾. Кабак открыли, и он сразу превратился в основной источник местных доходов. В 1614/15 г. прибыль от продажи алкогольных напитков в городе составила 491 руб.; за 8 месяцев с 1 сентября 1615 по 1 мая 1616 г. доход кабака составил 321 руб. 78,75 коп.⁽⁴⁶⁾ Всего за 1615/16 г. с кабака предполагали получить 455 руб.⁽⁴⁷⁾ Выше этого уровня кабацкие доходы в Путивле поднялись лишь в начале 1620 х годов: в 1620/21 г. - 440 руб., в 1621/22 г. - 580 руб., в 1623/24-1624/25 гг. - по 620 руб. С середины 1620-х годов заметно быстрое увеличение прибыльности местного кабака: в 1625/26 г. его отдали в откуп за 699 руб., в 1626/27 г. - уже за 769 руб., в 1628/29 г. - за 1108 руб. К 1632/33 г. стоимость эксплуатации кабака в Путивле составила 1141 руб., в 1637-1638 гг. - по 1246 руб., а к 1650 г. достигла 2093 руб. в год⁽⁴⁸⁾. Динамика роста доходности торговли алкоголем впечатляет - за три десятилетия по завершении Смуты она выросла почти вчетверо.

Рост кабацких доходов в известной степени отражал повышение уровня благосостояния населения города, оживлялась торговля, о чем свидетельствуют имеющиеся сведения о размерах прибыльности путивльской таможни (к сожалению, они сохранились только за середину 1630-х годов, поэтому проследить какую-то динамику в этой области не представляется возможным). В 1634/35 г. откуп таможни здесь стоил 604 руб., в 1636/37 г. - 615 руб., то есть примерно вдвое меньше, чем в то же время приносил казне местный кабак⁽⁴⁹⁾. Между тем размер таможенных сборов в Путивле был довольно внушителен - в шесть раз больше, чем в те же годы собирала таможня в Рыльске, впятеро - в сравнении с Болховом, приблизительно в 2,5 раза больше, чем в Твери, в два раза больше чем в Белеве и в полтора раза больше чем в Зарайске, Брянске, Шуе и Мценске; немного обходя Суздаль и лишь незначительно уступая по этому показателю Ростову и Переславлю-Залесскому⁽⁵⁰⁾. При известной слабости путивльского посада удовлетворительно объяснить относительно высокий уровень таможенных сборов можно лишь предположив широкое вовлечение в торговую деятельность местных служилых людей. Когда в 1634 г. по распоряжению правительства по городам Московского царства объявили экстренный денежный сбор ("пятая деньга"), с путивльских посадских людей взяли лишь 16 руб. 70 коп., тогда как со стрельцов, казаков, плотников и кузнецов - 106 руб. 11 коп., а с пушкарей - 158 руб. 95 коп.⁽⁵¹⁾

По совокупности доходов кабака и таможни (около 1800 руб. в год) Путивль середины 1630-х годов обходил другие города на южном и юго-западном рубеже Московского царства: Брянск (1600 руб.), Белгород, Курск и Елец (по 1350 руб. в каждом), Рыльск (800 руб.), Оскол (500 руб.), Валуйки (300 руб.)⁽⁵²⁾. Прочие доходы, собираемые в Путивле (как, впрочем, и в других городах Московского государства), были относительно невелики. Откуп бань и торговли квасом и суслом, например, в 1621 г. стоил всего 15 руб. 63 коп.⁽⁵³⁾Развивалось ремесло, в частности, кузнечное дело: согласно сделанной в приказе Владимирской четверти выписке, в Путивле в конце 1620-х годов работало 24 кузницы (для сравнения: в Переславле-Рязанском - 34, Туле - 33, Зарайске - 27, Калуге - 21, Болхове - 20, Рыльске - 18, Михайлове - 11, Твери - 6). В городах, ведомых в Разряде, кузниц около того же времени было: в Курске - 32, Ельце - 19, Валуйках - 9⁽⁵⁴⁾.

Зажиточных посадских людей в Путивле, видимо, не было. За первую половину XVII в. мне известен лишь один путивлянин, занимавшийся крупными откупами, да и тот - фигура довольно специфическая. В 1613/14 г. в Новгороде-Северском кабак, таможню и сбор наместничьего дохода за 400 руб. отдали путивлянину Елизару Гавриловичу Розинкову (или Разинкову). Он же за уже бóльшую сумму - 564 руб. - откупил те же объекты в Новгороде-Северском на год с мая 1615 г., но до конца срока не досидел. Принадлежал Розинков, надо полагать, к служилым людям по отечеству - во всяком случае, обладатели этой фамилии служили по соседнему Курску, а в курской десятне 1636 г. упоминаются его возможные братья - Илья Гаврилович и Парфен Гаврилович Розинковы. На принадлежность Елизара Розинкова к служилой среде указывает и его дальнейшая судьба - в 1624-1638 гг. он служил в Москве подьячим (в Стрелецком приказе)⁽⁵⁵⁾. Единственный известный по имени кабацкий и таможенный голова Путивля - Федор Головленков (1616/17 г.) - тоже, надо полагать, принадлежал к местной городовой корпорации детей боярских - в десятне 1626 г. упоминаются его сыновья Василий и Матвей⁽⁵⁶⁾.

В самом же Путивле кабак и таможня неоднократно бывали в откупе, но с начала 1620-х годов их отдавали преимущественно москвичам (торговым людям Гостиной сотни, Кадашевской, Казенной, Садовой и Дорогомиловской слобод) или крестьянам "сильных людей" - патриарха Филарета, бояр кн. И. Б. Черкасского и И. Н. Романова). Лишь в 1648/49 г. откупщиком путивльской таможни оказался местный житель - пушкарь Семен Савостин⁽⁵⁷⁾. По всей видимости, посад не мог конкурировать с богатыми сторонними предпринимателями, что, впрочем, типично и для других городов, имевших более значительное посадское население, таких как, например, Тула или Калуга⁽⁵⁸⁾.

Несмотря на то, что Путивль по количеству кабацких и таможенных доходов был наиболее богатым на Северщине, собираемые там денежные суммы не поступали в столицу, полностью расходуясь на месте, о чем свидетельствует смета Владимирской четверти 1615/16 г. ("и те кабацкие деньги в Путимле <…> дают в государево жалованье атаманом и казаком, и всяким служивым людем"), сделанная в Кабацком приказе в 1622/23 г. выписка и отрывок путивльской городовой сметы 1630/31 г.⁽⁵⁹⁾ Более того, город нуждался в ежегодных поступлениях денег из столицы на выплату жалованья служилым людям. К концу царствования Михаила Федоровича суммарный сбор кабацких и таможенных денег вряд ли превышал 3 тыс. руб., тогда как на годовое и кормовое жалованье служилым людям по прибору (казакам, стрельцам и пушкарям) требовалось около 4 тыс. руб.; с жалованьем детям боярским эта сумма возрастала до 7,5-8 тыс. руб.⁽⁶⁰⁾ И в этом отношении Путивль также не выбивался из общей картины. Например, Тула, имевшая к концу царствования Михаила Федоровича сопоставимый с путивльским гарнизон (около 800 чел. служилых по прибору) при гораздо более крупном посаде (до 1600 чел.) собирала за счет кабака и таможни вдвое больше денег (порядка 6 тыс. руб.), но и их не хватало на уплату жалованья служилым людям (им, без учета детей боярских, в год приходилось выплачивать около 8,7 тыс. руб.)⁽⁶¹⁾.

За прошедшие после Смуты три десятилетия Путивль так и не смог полностью преодолеть ее последствия. И если уровень доходов, получаемых казной с города, восстановился в 1630-х годах, то состав населения к середине XVII в. так и не вернулся к прежнему состоянию: посад существенно сократился и составлял не более десятой части от общей численности жителей города. Военно-служилый люд в Путивле после Смуты решительно доминировал не только численно, но и экономически, оттесняя торгово-ремесленное население на второй план. Вместе с тем хозяйственные объекты Путивля были привлекательным объектом для деловой экспансии сторонних (преимущественно московских) откупщиков. При этом доходы, получаемые государственным бюджетом от эксплуатации местных кабаков и таможни, не позволяли компенсировать жалованья служилым людям, обеспечивавшим безопасность города и уезда, заставляя регулярно привлекать дополнительные средства из казны Московского государства.

Приложение

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. РГАДА. Ф. 396 (Архив Оружейной палаты). Оп. 1. Д. 37833. Л. 1-2.

2. Там же. Ф. 210 (Разрядный приказ). Оп. 14 (Столбцы Севского стола). № 2. Л. 108.

3. Последние, надо полагать, были в бытовом смысле в наиболее тяжелом положении. Даже в 1635 г., четверть века спустя после разорения их города и вынужденного переселения из Чернигова ("служим мы, холопи твои, твою государеву службу в Путивле от черниговского разоренья со 118-го году по ся места"), многие из них не имели в городе собственных осадных дворов (Там же. Оп. 9 (Столбцы Московского стола). Д. 109. Л. 211).

4. Приходо-расходные книги московских приказов / Сост. С. Б. Веселовский. Кн. 1. М., 1912. Стб. 296, 312. (РИБ; Т. 28).

5. Там же. Стб. 312.

6. РГАДА. Ф. 210. Оп. 14. № 2. Л. 268.

7. Там же. Л. 263-264, 267-268; Ф. 396. Оп. 1. Д. 38522. Л. 2.

8. Там же. Ф. 210. Оп. 14. № 2. Л. 279-281.

9. Там же. Л. 47.

10. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж (Книги Денежного стола). Кн. 302. Л. 244-245; Танков А. А. Историческая летопись курского дворянства. Т. 1. М., 1913. С. 25-34.

11. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 293. Л. 291.

12. В Недригайлов беспоместных детей боярских переводили также из Рыльска (Там же. Кн. 305. Л. 216, 329 об.; Кн. 306. Л. 299 об.-300 об.; Кн. 307. Л. 276-276 об.).

13. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 282. Л. 243; Кн. 286. Л. 243 об.-244; Кн. 302. Л. 245.

14. Там же. Кн. 291. Л. 266 об.

15. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 77. Л. 139 об.-140 об., 163-163 об.; Кн. 276. Л. 143-143 об., 155-155 об.; Кн. 282. Л. 243; Кн. 286. Л. 244; Кн. 289. Л. 174 об., 177 об., 265 об.-266, 272; Кн. 297. Л. 263-263 об.

16. Там же. Кн. 291. Л. 258 об.-259.

17. Там же. Кн. 293. Л. 200, 288 об.; Кн. 297. Л. 258-258 об.

18. Там же. Кн. 302. Л. 245; Кн. 304. Л. 239; Кн. 305. Л. 320-321 об.; Ф. 214 (Сибирский приказ). Оп. 3. Д. 273 (1647 г.). Л. 61.

19. Там же. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 307. Л. 291 об.

20. Приходо-расходные книги московских приказов. Стб. 364.

21. РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 39051. Л. 1-3.

22. Там же. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 77. Л. 139 об.-140 об.; Кн. 276. Л. 143 об.; Оп. 14. № 2. Л. 48, 265, 281.

23. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 80. Л. 167.

24. Там же. Кн. 282. Л. 195.

25. Там же. Кн. 291. Л. 266.

26. Там же. Кн. 293. Л. 290 об.-291.

27. Смирнов П. П. Города Московского государства в первой половине XVII века. Т. 1, вып. 2: Количество и движение населения. Киев, 1919. С. 149.

28. Приходо-расходные книги московских приказов. Стб. 312.

29. Выдача денег "на дворовое строение" поголовно всем путивльским стрельцам, не первый год стоявшим в городе, может быть объяснена нападением в 1616/17 г. на Путивль отрядов кн. Вишневецкого, когда, вероятно, сожгли Стрелецкую слободу (РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 38522. Л. 42, 44; Ф. 210. Оп. 14. № 2. Л. 257).

30. Там же. Ф. 210. Оп. 14. № 2. Л. 49, 257, 265, 281

31. Там же. Оп. 6-ж. Кн. 77. Л. 139 об.-140 об.; Кн. 276. Л. 143 об.

32. Смирнов П. П. Города Московского государства … . С. 143-144, 149.

33. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 291. Л. 266.

34. Там же. Кн. 293. Л. 291.

35. Там же. Кн. 77. Л. 140-140 об.; Кн. 276. Л. 143-143 об.; Ф. 141 (Приказные дела старых лет). Оп. 1. Д. 38 (1634 г.). Л. 201; Смирнов П. П. Города Московского государства … . С. 143-144, 149.

36. РГАДА. Ф. 141. Оп. 1. Д. 38 (1634 г.). Л. 201.

37. Там же. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 292. Л. 183 об., 185, 201, 212 об., 248-248 об.

38. Там же. Кн. 293. Л. 3.

39. Там же. Ф. 214. Оп. 1. Кн. 146. Л. 141 об.

40. РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 77. Л. 140-140 об.

41. Там же. Оп. 9. Д. 58. Л. 364

42. Там же. Ф. 137 (Боярские и городовые книги). Оп. 1. Владимир. Кн. 4. Л. 14; Ф. 141. Оп. 2. Д. 79 (1639 г.). Л. 2.

43. Там же. Ф. 141. Оп. 2. Д. 8 (1640 г.). Л. 194-196, 204, 222.

44. Там же. Оп. 1. Д. 67 (1627 г.). Л. 21 об.

45. РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 37833. Л. 1-2.

46. Там же. Д. 38940. Л. 141; Д. 38948. Л. 99.

47. При составлении приходо-расходной сметы во Владимирской четверти отметили, что с кабаков в Путивле и Невеле ожидается поступление 720 руб. 23,5 коп.; известно при этом, что в Невеле кабак в том году был в откупе за 265 руб. (Там же. Д. 38940. Л. 49 об., 119-120)

48. Стоимость откупов округлена; точные данные см. в приложении.

49. РГАДА. Ф. 233 (Печатный приказ). Оп. 1. Кн. 22. Л. 168; Кн. 30. Л. 72.

50. Там же. Кн. 22. Л. 20 об.; Кн. 25. Л. 17 об., 55 об., 63-63 об., 91 об., 98 об., 134-134 об., 171 об., 179 об., 200-200 об., 183, 219.

51. Сташевский Е. Д. Пятина 142-го года и торгово-промышленные центры Московского государства // ЖМНП. 1912. Май. С. 109.

52.РГАДА. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 91. Л. 59-59 об., 61, 112, 144; Ф. 233. Оп. 1. Кн. 25. Л. 82 об., 91 об., 134-134 об., 141-141 об., 190 об.; Кн. 26. Л. 101-101 об., 137 об., 138; Кн. 27. Л. 41; Кн. 29. Л. 196; Раздорский А. И. Головство и откуп: Очерки из истории таможенного и кабацкого дела на юге и западе европейской России в XVII веке (по материалам приходо-расходных книг московских приказов и городовых таможенных и кабацких книг). М., 2017. С. 118, 158.

53. РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 4. Л. 397 об.-398.

54. Там же. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 80. Л. 55 об., 73, 151; Ф. 396. Оп. 1. Д. 40339. Л. 118.

55. РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 17. Л. 265 об.-266; Ф. 396. Оп. 1. Д. 37574. Л. 89; Д. 38498. Л. 63, 64; Танков А. А. Историческая летопись курского дворянства. С. 13, 18; Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. С. 450; Демидова Н. Ф. Служилая бюрократия в России XVII века (1625-1700): Биогр. справ. М., 2011. С. 482.

56. Танков А. А. Историческая летопись курского дворянства. С. 28-29.

57. РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 56. Л. 105 об.

58. Лисейцев Д. В. 1) Тула в экономической жизни Московского государства первой половины XVII века // Тульский кремль и южные рубежи России: Материалы Всерос. науч. конф. М., 2020. С. 73-94; 2) Экономическое состояние Калуги в первой половине XVII в. // На пути к государствам Нового времени: Запад и Восток Европы в конце XV - XVII веке. М.; Калуга, 2020. С. 570-599.

59. РГАДА. Ф. 396. Оп. 1. Д. 38940. Л. 49 об.; Д. 40020. Л. 2-3; Ф. 210. Оп. 11 (Столбцы Новгородского стола). № 1. Л. 114.

60. В 1622 г. на содержание путивльского гарнизона пришлось отправить из столицы (без учета кормовых денег) почти 4500 руб. (Там же. Ф. 210. Оп. 6-ж. Кн. 276. Л. 143-143 об., 155-155 об.); на жалованье служилым людям уходили также кабацкие и таможенные деньги, которых в городе за год собирали тогда около 800 руб. (Там же. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 4. Л. 210; Ф. 396. Оп. 1. Д. 40020. Л. 2).

61. Лисейцев Д. В. Тула в экономической жизни … . С. 77-79.

Примечания к приложению

a РГАДА. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 4. Л. 244.

b Сумма указана из расчета на год (Там же. Л. 210; Ф. 396. Оп. 1. Д. 40020. Л. 2).

c Там же. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 6. Л. 13 об.; Ф. 396. Оп. 1. Д. 40016. Л. 67, 68.

d Там же. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 7. Л. 425 об.-426.

e Там же. Кн. 9. Л. 249 об.

f Там же. Кн. 11. Л. 349 об.; Ф. 396. Оп. 1. Д. 40479. Л. 272.

g Там же. Ф. 233. Оп. 1. Кн. 15. Л. 184 об.

h Там же. Кн. 17. Л. 142.

i Там же. Кн. 22. Л. 168.

j Там же. Кн. 30. Л. 72.

k Там же. Л. 219 об.-220.

l Там же. Кн. 56. Л. 105 об.

m Там же. Кн. 52. Л. 53; Кн. 65. Л. 311 об.

Статья в сборнике: ПУТИВЛЬ И ПУТИВЛЯНЕ В ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ РОССИИ (1500-1925 гг.) (под ред. А. И. Раздорского) стр.121-139

Материалы предоставлены специально для сайта "Курск дореволюционный" http://old-kursk.ru