автор: А. В. Виноградов

С упразднением Новгород-Северского княжества в 1523 г., ознаменовавшего окончательное вхождение Путивля в состав Русского государства, этот город стал важнейшим передовым пунктом в осуществлении дипломатических связей между Москвой и Крымским ханством. Роль Путивля в дипломатических "ссылках" отчетливо прослеживается по материалам 8-й (1533-1539 гг.), 9-й (1545-1548 гг.), 10-й (1562-1564 гг.), 11-й (1563-1565 гг.), 13-й (1567-1572 гг.) и 14-й (1571-1578 гг.) крымских посольских книг (далее обозначаем эти документы аббревиатурой КПК и соответствующим номером). В КПК-8 начинают регулярно фиксироваться даты прибытия в Путивль и отправления из него крымских и русских гонцов. Первая такая запись относится к июлю 1534 г. В ней сказано, что служилый татарин Баик Тулатов вместе с отпущенными крымскими гонцами выехал из Путивля в Крым 30 июля 1534 г.⁽¹⁾.

Путивль служил местом прибытия и отправления русских и крымских послов - посольских разменов, которые по сложившейся с 20-х годов XVI в. традиции должны были происходить одновременно. Впервые город фигурирует в качестве места проведения посольского размена в послании, направленном от имени государя Ивана Васильевича хану Ислам-Гирею I в июле 1534 г.: "посылаем своего большого посла князя Александра Ивановича Оболенского-Стригина, а готов (он. - А. В.) в Путивле"⁽²⁾.

Посольство кн. Стригина-Оболенского отправлено, однако, не было. Вместо него послом назначили кн. Василия Семеновича Мезецкого, прибывшего в Путивль в декабре 1534 г.⁽³⁾. Подробности произошедшего тогда же посольского размена в КПК 8 не приводятся. Имеется только запись о прибытии 24 декабря 1534 г. в Путивль посла хана Ислам-Гирея I бека ("князя") Тетмеша⁽⁴⁾.

Отношения Москвы с Крымом в рассматриваемое время осложнялись борьбой за бахчисарайский престол двух претендентов, каждый из которых именовался ханом, - Ислам-Гирея I и Сахиб-Гирея. Москва поддерживала "ссылки" с обоими соперниками. В октябре 1535 г. к Сахиб-Гирею был отправлен служилый татарин Мокша Кобяков "с товарыщи", выехавший из Путивля 6 ноября того же года⁽⁵⁾. Одновременно служилый татарин Аллабердей был отправлен к хану Ислам-Гирею I. В грамоте, отправленной с Кобяковым от имени государя Ивана Васильевича влиятельному крымскому вельможе беку Салимше, имевшим давние "особые отношения" с Москвой, говорилось, что "ссылки" с Сахиб-Гиреем также будут осуществляться через Путивль: "мы послали ко царю (хану. - А. В.) своего ближнего человека Федора Быкова, да и к вам есмя свое жалованье послали, а велели есмя ему побыти в Путивле"⁽⁶⁾. Таким образом, определялся порядок, согласно которому русский дипломат в любом ранге (гонца, посланника или посла) должен был "стоять наготове" в Путивле ожидая размена.

В январе 1536 г. в послании от имени государя Ивана Васильевича хану Ислам-Гирею I, отправленном с посланником Василием Ивановичем Беречинским, посольские размены в Путивле впервые дополняются предложением переговоров "добрых людей" - эмиссаров двух сторон, сопровождавших послов: "а ты б ныне к нам послал своего болшего посла, доброго своего человека, чтоб нас наши послы и гонцы без замешьканья ездили, а отпустил бы еси своего посла в Путивль, а мы твоих послов и гонцов, и всех твоих людей, и своего доброго человека часа того отпущаем в Путивль, и твой посол, в Путивле видевся с нашим добрым человеком и с твоими послы, к нам идет, а наш доброй человек и твои послы и гонцы к тобе идут часа того, а наперед бы еси своего болшего посла послал к нам, своего человека и нашего казака с ним к нам отпустил, а с ними бы еси к нам отписал, кого к нам пошлешь своего болшего посла доброго своего человека, и как ему быти в Путивле, чтоб нам то ведомо было, а мы, не дожидая от тобя вести, твоих послов и гонцов, и всех твоих людей, и своего доброго человека часа того отпущаем, и в Путивле будут часа того, чтоб твоему послу, пришед, в Путивле не мотчати"⁽⁷⁾. В дальнейшем посольские размены в Путивле, точнее под Путивлем, стали сопровождаться переговорами "добрых людей" и трансформировались в посольские съезды-размены с назначениями обеими сторонами "разменных" послов.

В мае 1536 г. в грамоте от имени государя Ивана Васильевича к хану Ислам-Гирею I, отправленной с гонцом, служилым татарином Девлет-Хози Усейновым, извещается о назначении нового посла Федора Наумова и предлагается незамедлительно отпустить Усейнова назад с извещением о посольском размене: "и ты б наших казаков Довлет-Хозю с товарыщы, не издержав, часа того к нам отпустил, а с ним бы еси к нам отписал, кого к нам посылаешь своего болшего посла, и как будет в Путивле, чтоб то нам ведомо было. И как придет твой посол в Путивль, и наш болшей посол Федор, и твои послы и гонцы, видевся с твоим послом, к тобе идоут часа того, а твой посол к нам идет, не мотчая"⁽⁸⁾.

Ислам-Гирей I, однако, воздержался от посольского размена, задержав В. И. Беречинского, но прислав своего посла бека Бочака. В апреле 1537 г. в грамоте хану, отправленной от имени московского государя со служилым татарином Алгозием, русская сторона вновь настаивала на посольском размене: "а был бы твой посол и наш посол в Путивле на тот же срок, и как наш посол Федор Наумов с товарищы, и твой доброй человек придут в Путивль, и наш болшей посол Василей и твой посол Бачак князь с товарищы к тобе идут, не мотчая (мешкая. - А. В.), а твой болшей посол и наш посол Федор идут"⁽⁹⁾.

В ноябре 1537 г. в Москву прибыли гонцы от хана Сахиб-Гирея во главе с Дербыш Алеем "с уведомлением о убиении Ислам-Гирея царевича"⁽¹⁰⁾. Тотчас были активизированы "ссылки" с победившим ханом Сахиб-Гиреем, который прислал в Москву своего гонца Будал-мурзу. Уже в январе 1538 г. в грамоте от имени государя Ивана Васильевича к хану Сахиб-Гирею, отправленной с гонцом Григорием Ивановичем Совиным, речь вновь шла о посольском размене: "А мы к тобе посылаем своего большего посла, доброго своего человека, Степана Ивановича Злобина, а срок есмя учинили своему большему послу быти в Путивле в начале февраля месяца, и как до тобя доедут твои люди, Будалы мырза с товарищы, и наш ближней человек, Григорией Совин, и ты б часа того послал к нам своего человека, а с ним наших казаков к нам отпустил, а написал бы еси к нам, кого к нам посылаешь ис тех своего большего посла, о которых мы к тобе приказывали, и как ему чаешь быти в Путивле, и наш посол идет в Путивль, не мотчая, чтобы послы в Путивле долго не мотчали, наш бы посол шел к тобе, не мотчая, и ранее у тобя был, а твой бы посол к нам шел, не мотчая"⁽¹¹⁾. Это же предложение изложено в грамоте хану, отправленной в феврале того же года с гонцом, служилым татарином Джан-Кадыром Кожуховым. Посол С. И. Злобин был отправлен в Путивль в мае 1538 г.

В Москве рассчитывали на скорый размен Злобина с новым крымским послом. В грамоте хану, отправленной в июне 1538 г. с гонцом Никитой Казариным-Голохвастовым, говорилось: "чтобы он пришел в Путивль, и нам бы ныне своего болшего посла с своею казною наборзе в Путивль отпустити, а быти бы нашему послу в Путивле майа месяца в десятый день, а наперед бы нам своего посла тобе весть учинити, что уж наш посол на дорозе, и ты по тому своего посла к нам отпустишь, а не будет в Путивле на тот срок наш посол, и дружбе межи нас как сстатись, и твой паробок Токель к нам приехал майя месяца осмый на десять день, и нашему было послу на тот срок"⁽¹²⁾.

6 августа 1538 г. Казаринов-Голохвастов вернулся вместе с гонцом хана Сахиб-Гирея Ак-Сеитом с извещением о скором прибытии нового посла.

В сентябре 1538 г. в Москву прибыл первый посол от хана Сахиб-Гирея Дивин-мурза Киятский. В КПК 8 не указаны обстоятельства его следования через Путивль. Также нет сведений о проезде через Путивль следующего посла Сулеша-мурзы Яшлавского, прибывшего в Москву в мае 1539 г. С конца 1539 г. в связи с утратой русской посольской документации по связям с Крымом информацию о следовании русских и крымских дипломатических представителей через Путивль можно проследить только по данным официального великокняжеского свода. Важные сведения на этот счет содержатся в Никоновской летописи.

В августе 1540 г. в Путивле произошло важное событие: отпускаемый из Москвы крымский посол Сулеш-мурза Яшлавский добился согласия московских властей на признание особого статуса его рода в "ссылках" Крыма с Русским государством, что должно было быть закреплено принесением шерти (клятвы) его родственниками, прибывающими в Путивль. 9 августа гонец Иван Ильич Челищев был отправлен "по Сулешеву челобитию и шертной грамоте в Путивль" к приехавшим туда послу Тогалды-мурзе и его двоюродному брату беку Салимше Яшлавским, "чтоб им живущи у царя в Крыму, служити великому князю прямо". Челищев вернулся 7 сентября с известием, что братья принесли шерть. Вероятно, это произошло перед посольским разменом. 2 сентября в Путивль было отправлено посольство кн. Александра Васильевича Кашина-Оболенского вместе с отпущенным послом Сулешем-мурзой Яшлавским, а 12 сентября в Москву прибыл посол Тогалды-мурза Яшлавский⁽¹³⁾ . Тем самым создавался важный фактор "посольского обычая", когда отпускаемый из Москвы и вновь прибывающий туда крымский посол, а также сопровождающий его до Путивля "добрый человек" хана, принадлежали к одному клану крымской знати - Яшлавским (в дальнейшем именуемым в русской посольской документации "князьями Сулешевыми").

Изначально предполагалось, что в будущем все крымские послы будут принадлежать только к клану Яшлавских. Действительно, следующим крымским послом в Москву стал брат Сулеша-мурзы бек Салимша Яшлавский. Ввиду безвозвратной утраты русской посольской документации по связям с Крымом время и обстоятельства его следования через Путивль неизвестны. Возможно даже, что его приезд не сопровождался посольским разменом⁽¹⁴⁾.

Летом 1545 г. посол Салимша "на Москве" скончался, о чем хан был уведомлен в грамоте, отправленной от имени московского государя в Крым в августе 1545 г. с гонцом, служилым татарином Беляком Кийковым. В грамоте речь также шла о размене под Путивлем: "и как их чаяти будут к Путивлю, и мы своего большего посла к тебе отпустим и велим ему быти в Путивле к тому ж сроку, как будет твой посол к Путивлю, и розменятца наши послы в Путивле, твой посол к нам идет, а наш посол к тебе идет"⁽¹⁵⁾. Очередной посольский размен, однако, не состоялся. В феврале 1546 г. крымское посольство умершего Салимши и новое русское посольство И. В. Полева в Путивль отправлено не было. Вновь прибывшее посольство Дивея-мурзы, принадлежавшего к другому крымскому клану Киятов, было задержано в Путивле. 6 марта того же года последовал "приговор" государя с боярами о том, что посольству Дивея-мурзы разрешено выехать из Путивля⁽¹⁶⁾. 20 марта из Путивля было получено известие об отправке послов к Москве⁽¹⁷⁾. Но уже 26 марта состоялся "приговор" о задержании посольства и недопущении его в Москву⁽¹⁸⁾. Помимо других причин это, возможно, было связано с отменой договоренностей Москвы с Яшлавскими.

В декабре 1547 г. в Путивль прибыл крымский гонец Дивей с посланием, адресованным московскому государю от хана Сахиб-Гирея. В нем хан выражал недовольство срывом посольского размена: "А меж нас с тобою от начала велось в обычае, что ты нашего посла наперед присылывал в Путивль, а мы твоего посла отселе отпускывали в Путивль же, да менялись есмя послы своими, и ты посла нашего Салимшу-князя в Путивль не прислал, а своего посла у нас не взял еси"⁽¹⁹⁾.

В КПК 9 дальнейшие сведения о следовании через Путивль русских и крымских дипломатических представителей в конце правления хана Сахиб-Гирея (до начала 1551 г.) отсутствуют и частично восполняются данными из "Титулярника 1488-1577 гг.". Из этого источника узнаем, что посольство И. В. Полева было отправлено в Путивль только в июле 1548 г. вместе с отпущенным крымским посольством Дивея-мурзы⁽²⁰⁾.

Начальный период правления хана Девлет-Гирея I ознаменовался приездом крымских гонцов в Москву в январе 1552 г., сведения о котором весьма скудны. Из-за отсутствия русской посольской документации по связям с Крымом проследить ход обмена дипломатическими миссиями между Москвой и Крымом с 1552 по 1562 г. возможно только по летописным данным и (частично) по "Титулярнику 1488-1577 гг.". В Никоновской летописи следование через Путивль русских и крымских гонцов практически не зафиксировано. Однако в ней есть свидетельства о том, что в Путивле проводились посольские размены. В грамоте государя Ивана Васильевича, отправленной хану в мае 1554 г. с русским служилым татарином Бейберей Тоишевым, говорилось, что "дружбы у царя не выкупает, а похочет с ним царь миритися по любви, и царь и великий князь с ним миру хочет по прежним обычаем; и похочет царь с царем великым князем миру, и он бы царя и великого князя посла Феодора Загрязсково к царю великому князю отпустил и с ним вместе послал своего посла, а царь и великий князь его посла Манъсыр-улана с товарыщи отпустит, и с Шаг-Мансыр-уланом пошлет к нему своего посла Ивана Федцова; а не похочет миру, и он бы посла Феодора Загрязъсково одново отпустил, а царь и великий князь его посла отпустит, Мансыр-улана, и розменятся послы в Путивле"⁽²¹⁾. Речь здесь шла о прибывшем в октябре 1553 г. крымском после Шагмансур-улане⁽²²⁾.

В январе 1558 г. через Путивль проследовало крымское посольство Джан-Болды (Ян-Болдуя) вместе с отпущенным из Крыма посольством Ф. Д. Загряжского. Отпущенное же из Москвы посольство Шагмансур-улана следовало в Крым не с новым послом, а вместе со станицей служилых татар Тавкеем Темиревым⁽²³⁾.

Русская посольская документация по связям с Крымом, структуризованная в крымские посольские книги, возобновляется с осени 1562 г. в составе КПК 10 - с дела по отпуску гонца Джан-Мухаммеда (Ян-Магметя). Джан-Мухаммед прибыл в Россию еще в мае 1555 г.⁽²⁴⁾. Срок его отпуска был определен ханом в 20 дней. В условиях резкого обострения русско-крымских отношений Джан-Мухаммед был задержан до ноября 1562 г. и находился в Ярославле вместе с прочими задержанными крымскими гонцами и посольством Джан-Болды. Отпуск Джан-Мухаммеда с вручением ему грамот от царя Ивана Васильевича был явным нарушением московской стороной традиций русско-крымских "ссылок", поскольку послания, адресованные ханам, представителям династии Гиреев и крымской знати, доставлялись в Крым исключительно русскими гонцами или служилыми татарами. Мотивацией этого исключительного шага являлась необходимость немедленного возобновления "ссылок" с Крымом, что было изложено в "приговоре" государя с боярами⁽²⁵⁾ . 13 ноября 1562 г. Джан-Мухаммед был доставлен из Ярославля в Москву и 27 ноября получил отпускную аудиенцию у государя⁽²⁶⁾; 3 декабря гонец выехал из Москвы ⁽²⁷⁾. Сведения о следовании Джан-Мухаммеда из Путивля лаконичны. 5 января 1563 г. он выехал из Путивля и был сопровожден до реки Самары, где 8 января был оставлен "провожатыми"⁽²⁸⁾. Джан-Мухаммед должен был известить хана Девлет-Гирея I о готовности русской стороны к посольскому размену. Так как ответа на это предложение не последовало, царь Иван Васильевич после возвращения из успешного похода на Полоцк решил отправить в Крым посла с извещением о своей победе.

Посол Афанасий Федорович Нагой был отправлен 29 апреля 1563 г.⁽²⁹⁾ Он прибыл в Путивль 30 мая, выехал из города на следующий день и добрался до Перекопа 24 июня⁽³⁰⁾. Переговоры Нагого в Крыму прошли успешно. Уже 1 сентября 1563 г. в Путивль и 8 сентября в Москву прибыли крымские гонцы во главе с Джан-Мухаммедом, которых сопровождали отправленные Нагим русские служилые татары Девлет-Хозя Рязанов и Байкеш Тейменев⁽³¹⁾. Всего прибыло 38 гонцов. Джан-Мухаммед с частью из них был отпущен тогда же в сентябре назад вместе с русским гонцом Елизарием Ржевским.

Пребывание посольства А. Ф. Нагого в Крыму с лета 1563 по осень 1573 г. ознаменовалось значительной интенсификацией русско-крымских "ссылок". И это при том, что за этот период татарами было совершено четыре похода на Русское государство, возглавляемых ханом Девлет-Гиреем I (1564, 1565, 1571 и 1572 гг.), а также три нападения под началом его сыновей (1568, 1570, 1573 гг.).

Всего с сентября 1563 по февраль 1572 г. в Крым было отправлено 11 русских гонцов: Елизарий Девятово Ржевский (сентябрь 1563 г.), Андрей Мясной (август 1564 г.), Семен Бортенев (июль 1564 г.), Яков Змиев (март 1566 г.), Лука Новосильцев (сентябрь 1567 г.), Семен Олябьев (февраль 1567 г.), Истома Осорьин (январь 1568 г.), Иван Чебутов-Ратаев (февраль 1569 г.), Богдан Шапкин (январь 1571 г.), Севрюк Клавшов (июнь 1571 г.), Иван Судаков-Мясной (февраль 1572 г.). Все они были отпущены крымской стороной (за исключением Судакова-Мясного, вернувшегося в ноябре 1573 г. вместе с посольством А. Ф. Нагого). Почти все гонцы следовали через Путивль в сопровождении отпущенных крымских гонцов. Большинство из них возвращалось обратно также через Путивль вместе с новыми крымскими гонцами. Также через Путивль в Крым и из Крыма проезжали русские служилые татары, заменяющие гонцов в экстремальных ситуациях.

Структура дела об отпуске гонца выглядит обычно следующим образом. После "наказной памяти" и многочисленных грамот находится наказ приставу провожатых, ехавших с отпускаемыми крымскими гонцами, и указная грамота путивльскому наместнику с инструкциями по формированию отряда провожатых, ехавших с крымцами и русским гонцом. Затем следует запись об извещении путивльского наместника (или воеводы) об отбытии русского гонца и крымцев из Путивля и их следовании к условленному пункту с провожатыми. Дата оставления провожатыми гонцов фиксировалась в обязательном порядке. Дело же по приему крымских гонцов начинается, как правило, с извещения путивльского наместника (или воеводы) об их прибытии в Путивль.

Помимо гонцов и служилых татар через Путивль проезжали дипломаты и более высокого ранга. С осени 1563 г. русская сторона постоянно рассматривала возможность проведения в Путивле, а в дальнейшем в окрестностях города на реке Сейм, посольского размена. А. Ф. Нагой формально являлся "сеунчем", посланным с извещением об успешном полоцком походе царя Ивана Васильевича. На деле же его главной задачей было заключение русско-крымского "докончания", что и было достигнуто. Договор, первоначально утвержденный принесением шерти ханом и крестоцелованием московского царя, затем должен был быть закреплен повторным принесением шерти ханом перед новыми русскими послами. В 1564 г. А. Ф. Нагой достиг соглашения с ханом Девлет-Гиреем I о том, что новым крымским послом в Москву будет назначен Мурат-мурза Яшлавский ("Сулешев"). Он был старшим сыном бека Сулеша, возглавившего клан Яшлавских после смерти своего брата Салимши. Таким образом, русская и крымская стороны вернулись к путивльскому соглашению 1540 г. о назначении крымскими послами в Москву исключительно представителей клана Яшлавских. Царь Иван Васильевич со своей стороны назначил послом Ф. И. Салтыкова-Морозова. Предполагалось, что новые русские послы заменят в Крыму А. Ф. Нагого и присоединившегося к нему Ф. А. Писемского, а крымские - давно пребывавшего в Москве Джан-Болды. Однако посольский размен под Путивлем тогда так и не состоялся, поскольку Девлет-Гирей I намеренно затянул его проведение.

В КПК 10-14 имеются сведения о следовании различных русских дипломатических миссий через Путивль в Крым и обратно. Так, гонец Елизарий Девятого Ржевский был отправлен 1 октября 1563 г. вместе с отпущенным крымским гонцом Джан-Мухаммедом⁽³²⁾. В своей грамоте хану Девлет-Гирею I царь Иван Васильевич сообщил о назначении послом в Крым Ф. И. Салтыкова-Морозова, но сроки посольского размена не определил. Вернулся Ржевский 17 февраля 1564 г. вместе с крымскими гонцами во главе с Ашибашем Фрухом⁽³³⁾. Хан в своем послании информировал царя о принесении шерти.

2 марта 1564 г. последовало крестоцелование царя Ивана Васильевича на тексте русско-крымского "докончания"⁽³⁴⁾, после чего Ашибаш Фрух вместе с большей частью гонцов был отпущен на родину. Вместе с ними отправился и новый русский посланник Григорий Петрович Злобин. 15 марта они выехали из Москвы⁽³⁵⁾. 14 апреля было получено известие о смерти Злобина⁽³⁶⁾ ("И Григория Злобина на дороге не дошед Стародуба-Северского за дватцать верст у Егора Святого на Розсохе не стало"⁽³⁷⁾). 17 апреля с извещением о смерти посланника в Крым был отправлен служилый татарин Тавкей Темееев⁽³⁸⁾. Заменивший Злобина посланник Федор Андреевич Писемский выехал в Крым 22 апреля⁽³⁹⁾. Дело о его отпуске в КПК-10 не закончено, сведения о пути следования в Крым утрачены.

9 июня 1564 г. в Путивль прибыли крымские гонцы во главе с Карашем, о чем 15 июня путивльский наместник кн. Г. Ф. Мещерский доложил государю⁽⁴⁰⁾. Всего прибыл 31 гонец. В пути они подверглись нападению "каневских черкас", в результате чего оказалась утрачена часть посланий, адресованных царю Ивану Васильевичу⁽⁴¹⁾. С гонцами прибыл посланный А. Ф. Нагим и Ф. А. Писемским русский служилый татарин Джан-Муса. Гонцы были приняты государем в стане на р. Роките, затем в Можайске, и, наконец, в Москве, откуда они были отпущены в Крым с новым русским гонцом Андреем Никитичем Мясным. Он выехал из Москвы в Путивль 16 августа вместе с крымскими гонцами во главе с Карашем и в сопровождении станицы служилых татар Келдыша Девлечарова⁽⁴²⁾. Из Путивля гонцы отправились далее 14 сентября, о чем кн. Г. Ф. Мещерский известил государя грамотой, полученной 20 сентября⁽⁴³⁾.

Других сведений о следовании русских и крымских гонцов через Путивль в КПК-11 нет. Имеются лишь записи о том, что служилый татарин Бейберя был послан 26 октября 1564 г. от царевича Ивана Ивановича к калге (наследнику престола) Мухаммед-Гирею и вернулся назад 30 июня 1565 г. вместе с гонцом А. Н. Мясным⁽⁴⁴⁾.

Не находим также данных о следовании через Путивль прибывших следом крымских гонцов во главе с Акинчеем. Следующие русские гонцы Семен Афанасьевич Бортенев и гонец от царевича Ивана Ивановича Григорий Дмитриевич Темирев были отправлены в июле 1565 г. вместе с отпускаемыми крымскими гонцами во главе с Акинчеем⁽⁴⁵⁾. В КПК-11 имеется запись об их отпуске из Москвы 25 июля⁽⁴⁶⁾.

В грамоте царя Ивана Васильевича хану Девлет-Гирею I, отправленной с С. А. Бортеневым, в очередной раз было предложено осуществить посольский размен: отпуск посольств Джан-Болды из Москвы вместе с новым русским послом Ф. И. Салтыковым-Морозовым и отпуск из Крыма посольства А. Ф. Нагого и Ф. А. Писемского вместе с новым крымским послом Муратом-мурзой. Впервые предлагалось совершить размен за Путивлем на р. Сейм ("а розменятца наши послы за Путивлем на Семи")⁽⁴⁷⁾.

В марте 1566 г. через Путивль проследовали крымские гонцы во главе с Джан-Мухаммедом. С ними были также С. А. Бортенев и Г. Д. Темирев⁽⁴⁸⁾. Дата возвращения Бортенева в КПК-13 не зафиксирована. 3 марта Джан-Мухаммед прибыл в Москву⁽⁴⁹⁾. Доставленное ханское послание и донесения послов А. Ф. Нагого и Ф. А. Писемского свидетельствовали об отказе хана от утверждения русско-крымского договора. Девлет-Гирей I требовал признания своих прав на Казанские и Астраханские юрты с перспективой их последующей "уступки". В ожидании ответа Москвы хан откладывал и посольский размен.

В марте 1566 г. в Крым был отправлен очередной гонец Яков Змиев. Вместе с ним выехали отпущенные крымские гонцы во главе с Джан-Мухаммедом. Гонцы выехали из Москвы 29 марта⁽⁵⁰⁾. В грамоте, адресованной хану Девлет-Гирею I, царь Иван Васильевич вновь предложил посольский размен, известить о котором должен был Змиев: "а наперед бы еси их с вестью прислал к нам своего гонца и нашего гонца Якова Змеева, и приказал бы еси с ними х которому дни посол твой Мурат-мирза и наш посол Афонасей и Федор Писемской в Путивль к Семи-реке будут, и мы х тому ж сроку твоего посла Ян-Болдуя и своего посла Федора Игнатьевича Салтыкова с поминки пришлем, и розменятца на реке на Семи"⁽⁵¹⁾. Грамота фактически отрицала крымские претензии на Казань и Астрахань и предложения посольского размена выглядели поэтому нереалистично, однако царя Ивана Васильевича это не смущало. Он стремился сохранить видимость "дружественного характера" русско-крымских "ссылок".

В сентябре 1566 г. Я. Змиев вернулся с крымскими гонцами во главе с Куремши, именуемым в Никоновской летописи "Коримша-мурза царев (хана. - А. В.) сокольничий" Всего прибывших крымцев по летописным данным насчитывалось 130 человек⁽⁵²⁾. По КПК-12 крымские гонцы прибыли в Москву 9 сентября⁽⁵³⁾. Змиев прибыл в Москву 4 сентября⁽⁵⁴⁾. Доставленные ханские послания на первый взгляд свидетельствовали о смягчении крымских требований, а в донесениях А. Ф. Нагого и Ф. А. Писемского говорилось о хороших перспективах посольского размена. Крымские гонцы были быстро отпущены в сентябре того же 1566 г. вместе с гонцом Лукой Захарьевичем Новосильцевым. Все гонцы выехали из Москвы 28 сентября, а 25 ноября из Путивля была получена грамота об их благополучном отъезде в Крым⁽⁵⁵⁾. И опять царь Иван Васильевич в своей грамоте хану настаивал на посольском размене у Путивля, о котором должен был оповестить отправляемый гонец: "наперед бы еси их с вестью прислал к нам своего гонца да и нашего гонца Луку Новосилцова, и приказал бы еси к нам - х которому дни посол твой и наш посол Офонасей и Федор Писемской в Путивль к Семи-реке будут. И мы к тому ж сроку своего посла Федора Игнатьевича Салтыкова-Морозова и с поминки и твоего посла Ян-Болдуя, князя, с товарыщи пришлем, а розменятца послы на реке на Семи"⁽⁵⁶⁾.

7 января 1567 г. путивльский наместник кн. Ф. А. Татев сообщил, что 30 декабря 1566 г. со служилыми татарами были доставлены отписки от А. Ф. Нагого и ожидается скорое прибытие в Путивль крымских гонцов во главе с Елюшкой⁽⁵⁷⁾. 15 января гонцы прибыли из Путивля в Москву⁽⁵⁸⁾. Крымский гонец являлся "сеунчем", отправленным ханом после успешного нападения татар на Речь Посполитую. Вновь прибывшие гонцы после аудиенции были вскоре отпущены восвояси с гонцом Семеном Федоровичем Олябьевым⁽⁵⁹⁾. 14 февраля 1567 г. они выехали из Москвы⁽⁶⁰⁾. В тот же день путивльскому наместнику кн. Татеву была отправлена указная грамота, предписывающая обеспечить отпускаемых гонцов провожатыми в количестве 50 стрельцов и выделить им двух опытных вожей⁽⁶¹⁾. 23 апреля кн. Татев прислал грамоту о том, что 8 апреля С. Ф. Олябьев и крымские гонцы "перелезли Донец" и двинулись в Крым⁽⁶²⁾.

Олябьев был отпущен из Крыма осенью 1567 г. и прибыл в Москву 28 ноября вместе с Л. З. Новосильцевым и служилыми татарами Девлет-Хозя Рязановым и Баикешем Темееевым⁽⁶³⁾. Олябьев сообщил, что за ним следуют крымские гонцы во главе с Чавуш-Али. Миссия Чавуш-Али в Москву ознаменовалась очередным поворотом русско-крымских отношений в сторону конфронтации. Девлет-Гирей I не только возобновил, причем уже в ультимативной форме, требования "уступки" Казани и Астрахани, но и потребовал сноса русской крепости на Тереке. Вопрос о проведении посольского размена под Путивлем был снят. Тем не менее "ссылки" между Москвой и Бахчисараем через Путивль продолжились с прежней интенсивностью. Вновь прибывшие крымские гонцы во главе с Чавуш-Али снова были быстро отпущены назад вместе с новым русским гонцом Истомой Терентьевичем Осорьиным. 15 января 1568 г. они выехали из Москвы в Путивль в сопровождении пристава А. Ф. Клобукова, которому была дана "наказная память". По прибытии в Путивль предписывалось "молвити наместнику князю Федору Татеву" о предоставлении гонцам "двух вожей добрых". Одновременно в Путивль была отправлена указная грамота кн. Татеву с соответствующими предписаниями. Вскоре кн. Татев сообщил, что Осорьин и крымские гонцы 12 марта отбыли из Путивля. 7 апреля путивльский наместник дал знать, что 27 марта вернувшиеся вожи проводили Осорьина и крымских гонцов "до верх Березовой здорово"⁽⁶⁴⁾.

8 декабря 1568 г. новый путивльский наместник и воевода В. В. Карпов сообщил, что в Путивль прибыли "с Орчика с верховья" служилый татарин Ишим Богданов и "вож путивльский Федка Воронин" с грамотой от Осорьина, в которой он извещал о своем отпуске из Крыма с крымскими гонцами. Грамоты Осорьина и "речь" служилого татарина Богданова были незамедлительно пересланы в Москву. 4 декабря Осорьин прибыл в Путивль вместе с крымскими гонцами во главе с Девлет-Килдеем. 15 декабря Осорьин явился в Москву. Днем позже туда прибыли и крымские гонцы. По прибытии "лучшие" из них сразу же были отпущены в Александрову слободу, где тогда находился царь Иван Васильевич⁽⁶⁵⁾. Осорьин отбыл в слободу сразу же по прибытии, поскольку должен был передать находившемуся при государе посольскому дьяку А. Васильеву "отписки" от послов А. Ф. Нагого и Ф. А. Писмского. Интересно, что от Путивля до Москвы возвращавшийся русский гонец и вновь прибывшие крымские гонцы следовали раздельно, при этом русский гонец отправлялся из Путивля первым. Таким образом, в 1568 г. в условиях дестабилизации русско-крымских отношений "ссылки" Москвы и Бахчисарая продолжали осуществляться четко и слаженно. Подобная картина наблюдается и в КПК-13 при описании отпуска в Крым следующего гонца.

Гонец Иван Чабутов-Ратаев был отправлен в феврале 1569 г. вместе с крымским гонцом Девлет-Килдеем. Русский гонец выехал раньше крымцев, которые отправились из Москвы 25 февраля в сопровождении пристава Долмата Меликова. Приставу была дана "память" о следовании до Путивля, где он должен был представиться наместнику В. В. Карпову. 23 февраля в Путивль была отправлена указная грамота Карпову об организации отпуска Чабутова-Ратаева и крымцев из Путивля в Крым. Количество вожей оставалось неизменным - два человека. 4 апреля Карпов сообщил, что Чабутов-Ратаев и крымцы выступили из Путивля 24 марта. 25 апреля наместник доложил, что вожи проводили гонцов до р. Орчика. Кроме того, он известил, что в Путивль вернулся раненым посланный с гонцом в Крым "в толмачах" служилый татарин, сообщивший о появлении "черкасов". Вскоре в Путивль "с поля" прибыл путивльский казак из числа "провожатых" с грамотой на имя государя от Чабутова-Ратаева, в котором тот сообщил об отражении нападения "черкасов", но с потерей части "поминок"⁽⁶⁶⁾. В результате Чабутов-Ратаев благополучно добрался до Крыма и 2 мая вместе с послами был на аудиенции у хана Девлет-Гирея I⁽⁶⁷⁾. Время и обстоятельства его возвращения на родину остались неизвестными.

В имеющемся в составе КПК-13 "наказе" приставу Деменьше Черемисову предписывалось встречать крымских гонцов не в Путивле. а в Воротынске⁽⁶⁸⁾. Причины изменения маршрута в документе не указаны. Не исключено, что это было связано с нападением на Чабутова-Ратаева. Тем не менее, вскоре "ссылки" с Крымом снова возобновились через Путивль.

Гонец Богдан Иванович Шапкин был отправлен в январе 1571 г. вместе с отпускаемыми крымскими гонцами во главе с Б. Черкашениным. Выехал он из Москвы 12 января. Днем ранее в Путивль наместнику и воеводе кн. Татеву была отправлена указная грамота с требованием усилить меры безопасности гонцов, ехавших в Крым. Предписывалось максимально сократить время их пребывания в Путивле с тем, чтобы "про них вести не было у черкасских казаков". Детально расписывалось формирование провожатых под командованием путивльского сотника Якова Пронтищева (до 80 городовых стрельцов с Путивля, Новгорода-Северского, Почепа и Брянска). Количество вожей определялось по-прежнему - двое. Провожать гонцов надлежало "до Самари"⁽⁶⁹⁾. 28 февраля кн. Татев известил, что 16 февраля Шапкин и крымские гонцы выступили из Путивля. 6 апреля Шапкин в грамоте на имя государя сообщил, что "от Самары в Крым" он двинулся 6 марта, отпустив провожатых⁽⁷⁰⁾. В середине марта Шапкин благополучно прибыл в Крым и присоединился к послам А. Ф. Нагому и Ф. А. Писемскому⁽⁷¹⁾.

Следующая поездка русских и крымских гонцов в Крым через Путивль состоялась после драматических событий июня 1571 г. - успешного похода на Москву хана Девлет-Гирея I.

Гонец Севрюк Клавшов был отправлен в июне 1571 г. вместе с крымскими гонцами во главе с Девлет-Килдеем после их знаменитой аудиенции у царя Ивана Васильевича в селе Братошино. Девлет-Килдей был послан ханом 7 июня "с Уперты с Каменного брода" р. Оки после отхода крымской орды от Москвы. 17 июня сразу же после аудиенции гонцы были отпущены в Путивль с приставом С. Г. Велиным. Царь Иван Васильевич, таким образом, даже в экстремальной ситуации стремился сохранить прежний порядок русско-крымских "ссылок". Клавшов должен был присоединиться к крымским гонцам в Путивле, о чем царь известил путивльского наместника и воеводу кн. А. В. Репнина в указной грамоте от 19 июня. Вероятно, Клавшов выехал в тот же день. Государь требовал немедленно отправить крымцев из Путивля сразу же после прибытия Клавшова. Количество провожатых определялось в 40 путивльских городовых стрельцов и 10 "севрюков конных"⁽⁷²⁾. Наказная память, данная Клавшову, предписывала усиленные меры безопасности на пути в Крым. Учитывалась и возможность повторного нападения крупных сил крымцев, о чем Клавшову следовало сообщить царю, отправив с вестью одного из сопровождавших его служилых татар⁽⁷³⁾. Однако в итоге все прошло благополучно. 11 августа кн. Репнин известил государя, что 1 августа сын боярский Федор Дуров, командовавший провожатыми, сообщил о достижении гонцами р. Самары и благополучном их отбытии в Крым. Одновременно Клавшов известил об отпуске провожатых с Самары 22 июля⁽⁷⁴⁾.

Вернулся Клавшов в Путивль уже в конце сентября того же года вместе с отпущенным из Крыма Б. И. Шапкиным. С ними прибыли многочисленные крымские гонцы (67 чел.) во главе с опытным дипломатом, неоднократно бывавшим "на Москве" Джан-Мухаммедом. Об этом путивльский наместник известил государя 4 октября 1571 г.⁽⁷⁵⁾ Миссия Джан-Мухаммеда, дважды принятого царем Иваном Васильевичем, ознаменовалось предъявлением новых требований об уступке Казани и Астрахани и поэтому изначально была обречена на провал. Тем не менее, московский государь в условиях ожидавшегося и ставшего неизбежным нового крымского нападения решил отпустить Джан-Мухаммеда и отправил с ним нового гонца.

Гонец Иван Григорьевич Судаков-Мясной был отправлен в феврале 1572 г. вместе с крымскими гонцами во главе с Джан- Мухаммедом, которые присоединились к нему в Путивле после непродолжительного пребывания в Боровске, куда они были отправлены после аудиенции в селе Братошино. Дата прибытия Судакова в Путивль в КПК-14 не указана. Отмечено только, что он отбыл в Крым из Путивля 27 марта, причем неясно, выехали ли с ним одновременно крымские гонцы⁽⁷⁶⁾. В КПК-14 отсутствуют и донесения путивльского воеводы. В наказной памяти Судакову-Мясному, как обычно, предписывалось известить Москву о том, до каких мест его проводят путивльские стрельцы и вожи. Главное же внимание было уделено возможной встрече гонцов с двигающейся к Москве крымской ордой.

Поход хана Девлет-Гирея I состоялся в июне 1572 г. Как и годом ранее, после отхода крымской орды хан прислал к царю Ивану Васильевичу гонцов во главе с Ших-Али. Но московский государь после победы своих воевод в Молодинском сражении не пожелал возобновлять "ссылки" с Крымом и гонцов не отпустил. В ответ на это хан осенью 1573 г. "выбил" из Крыма послов А. Ф. Нагого и Ф. А. Писемского, а также гонца И. Г. Судакова-Мясного и всех находивших при послах служилых татар. В Москву они проследовали через Путивль. Даты их приезда и отъезда в КПК 14 не зафиксированы. Это выглядит довольно необычно, как и отсутствие итогового "статейного списка" Нагого и Писемского и "верстового списка" Судакова-Мясного. Указано лишь, что отпущенные послы прибыли в Москву 29 ноября 1573 г. Они сообщили, что за ними из Крыма следуют крымские гонцы во главе с Мустафою. По распоряжению царя приставу Некрасу Киреевскому было поручено вести крымских гонцов из Путивля в Александрову слободу⁽⁷⁷⁾. Затем это решение было изменено и гонцы были перенаправлены в деревню Ядрино, где были приняты государем 30 января 1574 г. вместе с ранее прибывшими многочисленными крымскими гонцами и послами. После аудиенции все они были рассредоточены по нескольким городам, где находились до августа 1574 г., когда было принято решение об их отпуске.

Очередной "приговор о крымском деле" был принят 14 августа 1574 г. В Крым отпускались послы во главе с тетмлешем (молочным братом умершего в мае 1574 г. посла Джан-Болды) и часть крымских гонцов во главе с Мустафой. Провожать их до Путивля было поручено приставу И. Ф. Кайсарову. В Крым направлялся новый русский гонец Иван Тимофеевич Мясоедов.

Дата выезда Мясоедова в КПК-14 не приведена. Указная грамота путивльскому наместнику и воеводе кн. Г. Ф. Мещерскому датирована июлем. Этот документ предписывает принять усиленные меры "от черкасских казаков". Количество провожатых определялось в 50 городовых стрельцов. Отпускаемых крымцев и Мясоедова следовало "по прежнему обычаю" сопровождать до рек Орчика, Мжи или Коломака в зависимости от обстоятельств. 15 сентября кн. Мещерский сообщил, что Мясоедов и крымские послы и гонцы выступили из Путивля 8 сентября в сопровождении провожатаых во главе с сотником Иваном Мартыновым⁽⁷⁸⁾.

Мясоедову в наказной памяти предписывалось предпринять все меры для организации посольского размена под Путивлем, причем ему следовало настаивать на своем отпуске перед отправлением нового крымского посольства⁽⁷⁹⁾. О посольском размене под Путивлем шла речь и в грамоте царя Ивана Васильевичу хану Девлет-Гирею I. Новым русским послом назначался кн. З. И. Кемский-Сугорский. С ним предполагалось отпустить в Крым всех задерживаемых крымских гонцов во главе с Ших-Али⁽⁸⁰⁾.

Миссия Мясоедова в Крыму затянулась. Обе стороны не спешили возобновлять "ссылки", дожидаясь исхода "безкоролевья" в Речи Посполитой, которое влекло за собой серьезные изменения в межгосударственных отношениях в Восточной Европе. В марте 1576 г. посланный Мясоедовым служилый татарин Кадыш Кудинов известил, что следом за ним едут крымские гонцы во главе с Девлет-Килдеем в количестве 23 чел.⁽⁸¹⁾ В КПК-14 маршрут движения крымцев не указан. "Приговор" государя от 26 апреля 1576 г. об их недопуске в Москву и отправлении в Малоярославец не упоминает пути следования.

Крымские гонцы были приняты царем Иваном Васильевичем 14 октября 1576 г. в селе Братошино. На аудиенции государь объявил о решении отправить в Крым новое посольство во главе с кн. Василием Васильевичем Масальским, которое должно было "по прежнему обычаю" разменяться с новым крымским посольством на р. Сейм⁽⁸²⁾.

Для переговоров об организации посольского размена в Крым был направлен посланник Елизарий Леонтьевич Ржевский. 26 октября 1576 г. он выехал из Москвы с большой группой отпускаемых крымских гонцов во главе с Ших-Али. Отъезд же гонцов во главе с Девлет-Килдеем был отложен. Ввиду важности миссии Ржевского документация его поездки и поездки выехавших с ним крымцев была разработана особенно подробно. В пространной памяти приставам Девентию Савину и Макару Ермееву указан маршрут следования: "от Москвы на Боровск, и на Калугу, и на Брянск и в Путивль". В конечную точку маршрута следовало прибыть 21 ноября⁽⁸³⁾. В указной грамоте путивльскому наместнику В. Л. Салтыкову предписывалось собрать 50 путивльских городовых стрельцов и по 20 городовых стрельцов из Новгорода-Северского и Рыльска, которые должны были провожать Ржевского и отпускаемых крымцев "по прежнему обычаю до Орчика или до Верх Мжа и Коломак"⁽⁸⁴⁾. 15 декабря Салтыков сообщил, что Ржевский и отпущенные крымцы отбыли из Путивля 10 декабря⁽⁸⁵⁾.

Отправляя миссию Ржевского царь Иван Васильевич исходил из того, что хан Девлет-Гирей I быстро даст согласие на посольский размен. В этой связи в феврале 1577 г. в Боровск для последующего следования в Путивль было отправлено посольство кн. В. В. Масальского и отпускаемые крымские гонцы во главе с Девлет-Килдеем. Однако размен не состоялся. Весной 1577 г. хан заболел и в июне скончался. Смерть Девлет-Гирея I и воцарение его сына Мухаммед-Гирея II побудили находившегося в походе на Ливонию царя Ивана Васильевича отправить в Крым гонца Степана Перфирьевича Кобелева. Ввиду неполноты дела по его отпуску, находящемуся в КПК-14, установить обстоятельства поездки не представляется возможным.

В ноябре 1577 г. в Путивль вместе с отпущенным русским гонцом И. Т. Мясоедовым прибыла группа крымских гонцов во главе с Халилом-Челеби. Последний доставил известие "о смерти Девлет-Гирея царя и о учинении царем Магмет-Гирея"⁽⁸⁶⁾. Халил-Челеби стал первым гонцом, прибывшим в Москву от нового хана. Всего с ним 8 декабря в русскую столицу приехали 15 гонцов⁽⁸⁷⁾. В доставленном Халилом-Челеби ханском послании, которое он вручил на аудиенции у государя 9 декабря, сообщалось о посольском размене: "и мы послали своего большого человека Теребердея князя с вашим послом с Елизарьем Ржевским вместе <…> да ближнего своего холопа Мурата князя послали есмя до пути"⁽⁸⁸⁾. Таким образом, сын и наследник умершего "князя" Сулеша бек Мурад Яшлавский ("князь Сулешев") сохранил свои позиции при осуществлении русско-крымских "ссылок", выступая фактически в качестве "разменного посла".

Зимой 1577/78 г. Путивль в очередной раз оказался в центре русско-крымских дипломатических "ссылок". Город принял несколько групп отпускаемых из Москвы крымских гонцов, сопровождаемых русскими гонцами.

Гонец беков Яшлавских Исенчей вместе с русским служилым татарином Дементеем выехали из Москвы в Путивль 13 декабря 1577 г.⁽⁸⁹⁾ Предполагалось, что по дороге в Крым они встретят направлявшееся к Путивлю крымское посольство. Однако путивльскому воеводе кн. Д. М. Щербатову были даны указания отправить Дементея и Исенчея из Путивля только после получения достоверных известий о подходе крымского посольства. В послании беку Мураду Яшлавскому царь Иван Васильевич настаивал на скорейшем осуществлении посольского размена: "и тебе бы, приехав к Путивлю на реку на Семь, и взяв послов наших, князя Василья Мосальского и дияка Арменина Шапилова, с нашею посолскою поминки, идти в Крым не мешкая"⁽⁹⁰⁾. Посольству кн. В. В. Масальского к тому времени уже было предписано прибыть из Боровска в Путивль.

Ханский гонец Халил-Челеби отбыл из Москвы в Путивль с частью отпущенных гонцов 27 декабря 1577 г.⁽⁹¹⁾ В пути к ним должны были присоединиться ранее прибывшие гонцы во главе с Девлет-Килдеем. Вместе с крымскими гонцами в Путивль двинулись русские гонцы Василий Непейцев (от царя) и Иван Марков (от царевичей Ивана Ивановича и Федора Ивановича)⁽⁹²⁾. В Посольском приказе рассчитывали, что к этому времени крымское посольство уже будет на р. Сейм. Предусматривалось, что по получении известий о прибытии посольства бека Тянриберди ("князя" Тягрибердея) все крымские гонцы, а также Непейцев и Марков, двинутся в Крым "наперед" посольства кн. В. В. Масальского⁽⁹³⁾. В случае, если крымцы "замешкуются", все гонцы должны были быть отправлены в Крым в рамках посольского размена⁽⁹⁴⁾. При отсутствии известий о подходе крымцев гонцов предписывалось разместить в Путивле, однако местному воеводе кн. Щербатову запрещалось отправлять русских и крымских гонцов далее в Крым без указа государя⁽⁹⁵⁾.

16 января 1578 г. в Москву прибыл спешно отправленный из Путивля гонец С. П. Кобелев, привезший известие от Е. Л. Ржевского о том, что посольство Тягриберди-мурзы по распоряжению бека Мурада Яшлавского с полпути повернуло назад в Крым под формальным предлогом опасения нападений "черкасов"⁽⁹⁶⁾.

После срыва посольского размена по вине крымской стороны ситуация изменилась. В январе 1578 г. последовал "приговор о крымском деле". Посольству кн. В. В. Масальского предписывалось оставаться в Путивле "наготове". Часть отпущенных крымских гонцов во главе с Халилом-Челеби была отправлена из Путивля в Старицу. Остальные крымские гонцы во главе с Девлет-Килдеем и Исенчеем были отпущены из Путивля в Крым. С ними отправился и И. Марков в качестве уже "главного гонца" от государя. В. Непейцеву и Дементею было приказано оставаться в Путивле⁽⁹⁷⁾.

В составленных тогда же "речах", которые должны были дать Маркову, выражалось недовольство действиями бека Мурада Яшлавского, но выражалась надежда, что они были совершены без ведома хана⁽⁹⁸⁾. Предложения о посольском размене под Путивлем оставались в силе. Маркову была дана новая наказная память⁽⁹⁹⁾. Инструкции гонцу вместе с грамотами были отправлены в Путивль 19 января 1578 г. В указной грамоте воеводе кн. Щербатову предписывалось обеспечить быстрый отпуск Маркова⁽¹⁰⁰⁾. Однако формирование провожатых и "сортировка" крымских гонцов затянулись и только 1 марта кн. Щербатов известил государя, что Марков и часть отпущенных крымских гонцов во главе с Девлет-Килдеем 15 февраля выступили из Путивля в Крым⁽¹⁰¹⁾.

В апреле 1578 г. ввиду отсутствия сведений из Крыма туда из Путивля было решено отправить гонца В. Непейцева. Вместе с ним от царевичей Ивана Ивановича и Федора Ивановича отправлялся гонец Залешин Волхов. Однако затем данное решение было отменено и оба гонца двинулись в Крым только в августе того же года вместе с посольством кн. В. В. Масальского.

Сведения об отпуске Е. Л. Ржевского и отправлении нового крымского посольства, которое на этот раз возглавлял Араслан-мурза Яшлавский ("Сулешев"), были получены только в июле после прибытия в Путивль отпущенного гонца И. Маркова.

В течение лета 1578 г. в Путивль трижды прибыли большие группы крымских гонцов, а затем явилось многочисленное крымское посольство. 10 июля в Путивль прибыл отпущенный гонец И. Марков вместе с крымскими гонцами во главе с Куремши⁽¹⁰²⁾. Последний возглавлял первую большую группу крымских гонцов численностью в 54 чел. Эта группа должна была известить о следовании в Москву крымского посольства Араслана-мурзы "Сулешева", сопровождаемого его старшим братом, "разменным послом" беком Мурадом Яшлавским. Марков после прибытия в Путивль спешно был отправлен в Москву, куда прибыл 25 июля⁽¹⁰³⁾. Куремши с гонцами сначала был задержан в Путивле. "Приговор" о его следовании в Москву последовал в конце июля после заслушивания царем Иваном Васильевичем доставленных Марковым донесений Ржевского, двигавшегося в Москву вместе с крымским посольством. Тогда же было предписано вернуть в Путивль гонцов во главе с Халилом-Челеби. Посольству кн. В. В. Масальского и гонцам В. Непейцеву и З. Волхову в очередной раз предписывалось быть "наготове"⁽¹⁰⁴⁾. Крымские гонцы во главе с Куремши прибыли в Москву 9 августа⁽¹⁰⁵⁾.

30 июля была получена грамота путивльского воеводы о прибытии в Путивль гонцов во главе с Есенчей в количестве семи человек⁽¹⁰⁶⁾. Есенча формально являлся "сеунчем", который по традиции должен был уведомить русскую сторону об успешном походе хана Мухаммед-Гирея II на Речь Посполитую. В реальности же он должен был в очередной раз подтвердить намерение хана провести посольский размен. Гонцы во главе с Есенчей были задержаны в Путивле.

Третья, самая большая группа гонцов (более сотни), во главе с Айдаром прибыла в Путивль в начале августа 1578 г.⁽¹⁰⁷⁾ Эти гонцы были посланы "разменным послом" беком Мурадом Яшлавским при подходе крымского посольства к р. Мечик. Все крымские гонцы, включая прибывших с Есенчей, должны были оставаться в Путивле до совершения посольского размена, однако затем царь Иван Васильевич распорядился вести их в Москву⁽¹⁰⁸⁾. Группы гонцов во главе с Айдаром и Есенчей прибыли в русскую столицу 10 августа⁽¹⁰⁹⁾.

В день прибытия крымских гонцов государь в указной грамоте известил путивльского воеводу о том, чтобы русские послы кн. В. В. Масальский и дьяк А. Шепилов, гонцы В. Непейцев и З. Волошин были "наготове". Посольство кн. В. В. Масальского покинуло Путивль вскоре после прибытия крымских гонцов во главе с Айдаром вместе с отпускаемыми в Крым гонцами во главе с Халилом-Челеби. 14 августа путивльский воевода известил царя Ивана Васильевича о том, что после прибытия гонца от бека Мурада Яшлавского посольство кн. В. В. Масальского двинулось к р. Сейм⁽¹¹⁰⁾.

Размен на Сейме посольств Араслана-мурзы "Сулешева" и кн. В. В. Масальского состоялся именно в день прибытия крымских гонцов в Москву 10 августа, о чем известил государя прибывший 18 августа в столицу Е. Л. Ржевский⁽¹¹¹⁾. 19 августа была получена грамота путивльского воеводы о том, что 13 августа посольство Араслана-мурзы "Сулешева" прибыло в Путивль и 15 августа выступило к Москве⁽¹¹²⁾. Точных сведений о ходе посольского размена на Сейме материалы КПК-15 не содержат.

Последние сведения о следовании русских гонцов через Путивль в указанном источнике относятся к сентябрю 1578 г., когда гонец Андрей Яковлевич Измайлов был отправлен в Путивль и далее в Крым с тремя отпущенными крымскими гонцами во главе с Куремши⁽¹¹³⁾. Далее данные о следовании русских и крымских гонцов через Путивль содержатся только в столбцах крымских дел за 1579-1580 гг.

Гонец Данила Ислентьев был отправлен в июне 1579 г.⁽¹¹⁴⁾ Сведения об отпуске этого гонца частично отражены в столбцах крымских дел за 1579 г. Вместе с Ислентьевым в Крым был отправлен крымский гонец Есенчей, прибывшей в Россию еще летом 1578 г. С ним отпускались 40 "меньших" крымских гонцов. Они выехали в Путивль в августе в сопровождении пристава Ивана Брехова, которому был дан наказ с изложением традиционных мер по обеспечению безопасности. Интересно, что при угрозе нападения "черкасов" гонцов следовало вести обратно помимо Путивля также в Новгород-Северский⁽¹¹⁵⁾. Дело об отпуске Ислентьева не содержит подробностей его следования в Крым.

Следующий гонец И. Ф. Елизаров был отправлен в феврале 1580 г.⁽¹¹⁶⁾ Cведения о его миссии сохранились фрагментарно в столбцах крымских дел, что отмечено Ф. Ф. Лашковым: "Отправление в Крым гонца Ивана Елизарова с грамотою от царя Ивана Васильевича к крымскому царю Магмед Гирею с требованием о даче шертной грамоты и с представлением о несправедливости слуха на терских казаков о убийстве и грабеже возвращающихся с Персии крымских подданных"⁽¹¹⁷⁾. Обстоятельства следования гонца в Крым утрачены. Сведений о проездах через Путивль русских и крымских гонцов, которые, несомненно, имели место до весны 1582 г., не сохранилось.

Послам кн. В. В. Масальскому и дьяку А. Шепилову не удалось заключить очередное "докончание" с Крымом. Фактическим провалом ознаменовались и переговоры крымского посольства Араслана-мурзы. Тем не менее, и царь Иван Васильевич, и хан Мухаммед-Гирей II до весны 1582 г., судя по всему, не настаивали на посольском размене. Хан был вовлечен в военные действия Порты против Сефевидов на Кавказе, а затем с трудом подавил мятеж своих братьев. Русский царь выдержал три тяжелейшие кампании короля Стефана Батория. Посольский размен был согласован только к весне 1582 г. Все материалы по его подготовке и проведению безвозвратно утрачены.

Посольство кн. Михаила Федоровича Барятинского было отправлено весной 1582 г. вместе с отпущенным посольством Араслана-мурзы "Сулешева" с провожатыми "до крымских улусов" - Афанасием Зиновьевым "с казаки" и Афанасием Тютчевым "с стрельцы"⁽¹¹⁸⁾. В Разрядной книге 1550-1636 гг. также указано, что "для розмены прислан в Путивль думный дворянин Ондрей Федорович Нагой"⁽¹¹⁹⁾. Русское посольство стояло в Путивле дожидаясь известий о подходе крымского посольства Енши-мурзы "Сулешева" и отпущенного из Крыма кн. В. В. Масальского. "Разменным послом" являлся брат обоих крымских послов (отпускаемого и вновь прибывающего) бек Мурад Яшлавский. Посольский размен был осуществлен на Сейме и посольство Енши-мурзы Яшлавского благополучно прибыло в Москву. Посольство же кн. Барятинского на р. Самаре подверглось нападению "черкасов": "И на том бою посла князя Михаила Федоровича убили. Да переводчика Ураза и провожатых многих и людей ево побили и государеву казну всю взяли"⁽¹²⁰⁾. Уцелевшие второй посол дьяк Семейка Емельянов, Д. Шушарин и А. Зиновьев вернулись в Путивль. Бек Мурад Яшлавский с отпущенным крымским посольством благополучно добрался до Крыма.

Этими событиями фактически заканчивается история русско-крымских дипломатических "ссылок" через Путивль. Обстоятельства принятия решения об изменении маршрута следования дипломатических миссий из Москвы в Крым, окончательно установившегося к 1585-1586 гг., не известны ввиду утраты части русской посольской документации по связям с Крымом. В дальнейшем вплоть до начала Смуты русские и крымские дипломатические миссии следовали по маршруту Москва - Боровск - Калуга - Новосиль и далее на "новые украйные города" - Ливны или Елец. Последним русским "украйным городом", куда прибывали русские и крымские гонцы, к 1602 г. стал Царев-Борисов. Там же в 1602 г. был совершен последний накануне Смуты посольский размен.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. РГАДА. Ф. 123 (Сношения России с Крымом). Оп. 1. Д. 8. Л. 56.

2. Там же. Л. 58 об.

3. Там же. Л. 113 об., 116 об.

4. Там же. Л. 155.

5. Там же. Л. 217.

6. Там же. Л. 223 об.

7. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 8. Л. 233-233 об.

8. Там же. Л. 250 об.

9. Там же. Л. 324-324 об.

10. Бантыш-Каменский Н. Н. Реестр делам крымского двора с 1474 по 1779 года, учиненный Н. Н. Бантыш-Каменским в 1808 г. Симферополь, 1893. С. 12.

11. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 8. Л. 468-468 об.

12. Там же. Л. 497-497 об.

13. ПСРЛ. Т. 13, 1 пол. СПб., 1904. С. 133.

14. Шмидт С. О. К характеристике русско-крымских отношений второй четверти XVI в. // Международные связи России до XVII в.: Сб. ст. М., 1961. С. 370-371.

15. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 9. Л. 6-6 об.

16. Там же. Л. 50.

17. Там же. Л. 50 об.

18. Там же. Л. 50 об.-51.

19. Там же. Л. 55 об.-56.

20. РГАДА. Ф. 166 (Дела и сочинения о титулах). Оп. 1. Д. 14. Л. 55 об. - Кроме того, в "Титулярнике 1488-1577 гг." указано, что "царь Сахиб-Кирей к государю прислал на розмену Дивея посла своего Байму" (Там же. Л. 55). Это является косвенным подтверждением имевшего место у Путивля очередного посольского размена.

21. ПСРЛ. Т. 13, 1 пол. С. 240-241.

22. Там же. С. 237.

23. Там же. С. 288.

24. Там же. С. 256.

25. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 1-1 об.

26. Там же. Л. 8.

27. Там же. Л. 11 об.

28. Там же. Л. 15 об.

29. ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. СПб., 1906. С. 366; РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 126 об.

30. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 126 об.-127.

31. ПСРЛ. Т 13, 2 пол. С. 369; РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 120-120 об.

32. ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 370; РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 193 об.

33. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 287.

34. Там же. Л. 375 об.

35. Там же. Л. 433.

36. Там же. Л. 433 об.

37. ПСРЛ. Т 13, 2 пол. С. 382.

38. Там же.

39. Там же; РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 10. Л. 434.

40. Там же. Д. 11. Л. 1-1 об.

41. ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 383-384.

42. Там же. С. 384; РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 11. Л. 128.

43. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 11. Л. 129 об.

44. Там же. Л. 144, 170.

45. ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 397.

46. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 11. Л. 356.

47. Там же. Л. 377.

48. По летописным данным 1 марта (ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 401).

49. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 12. Л. 73.

50. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 12. Л. 129 об.

51. Там же. Л. 140 об.-141.

52. ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 404.

53. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 12. Л. 249.

54. Там же. Л. 192.

55. Там же. Л. 333, 334.

56. Там же. Л. 294.

57. Там же. Л. 339 об.

58. Там же. Л. 344.

59. По летописным данным 1 февраля (ПСРЛ. Т. 13, 2 пол. С. 406).

60. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 12. Л. 394.

61. Там же. Л. 395-395 об.

62. Там же. Л. 395 об.

63. Там же. Д. 13. Л 1; ПКМК 1567-1572 гг. М., 2016. С. 69.

64. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 135 об.-139 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 154-155.

65. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 140, 144-145 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 156, 159.

66. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 237-241; ПКМК 1567-1572 гг. С. 220-222.

67. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 246-246 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 226-227.

68. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 300 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 262.

69. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 395-398 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 322-323.

70. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 398 об.-399 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 324.

71. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 8, 11 об.-12 об.; ПКМК 1571-1577 гг. М., 2016. С. 65, 68.

72. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 449-451; ПКМК 1567-1572 гг. С. 352-353.

73. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 446-446 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 350-351.

74. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 13. Л. 452-452 об.; ПКМК 1567-1572 гг. С. 354.

75. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 1; ПКМК 1571-1577 гг. С. 61.

76. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 149; ПКМК 1571-1577 гг. С. 137.

77. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 171 об.-172; ПКМК 1571-1577 гг. С. 147.

78. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 238 об.-239-б об.; ПКМК 1571-1577 гг. С. 181-182.

79. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 234-235 об.; ПКМК 1571-1577 гг. С. 179.

80. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 207 об.; ПКМК 1571-1577 гг. С. 165.

81. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 239-е об.; ПКМК 1571-1577 гг. С. 183.

82. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 327; ПКМК 1571-1577 гг. С. 239.

83. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 374 об.-375; ПКМК 1571-1577 гг. С. 264.

84. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 377; ПКМК 1571-1577 гг. С. 265.

85. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 14. Л. 380 об.; ПКМК 1571-1577 гг. С. 267.

86. Бантыш-Каменский Н. Н. Реестр делам крымского двора … . С. 16.

87. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 15. Л. 50-50 об., 65.

88. Там же. Л. 74 об.-75.

89. Там же. Л. 104.

90. Там же. Л. 112.

91. Там же. Л. 116.

92. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 15. Л. 116 об.

93. Там же. Л. 117.

94. Там же. Л. 118.

95. Там же. Л. 118 об.

96. Там же. Л. 118 об.-119.

97. Там же. Л. 121-123 об.

98. Там же. Л. 123 об.-126 об.

99. Там же. Л. 137-149.

100. Там же. Л. 149 об.-150 об.

101. Там же. Л. 154.

102. Там же. Л. 156.

103. Там же. Л. 156-156 об.

104. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. Д. 15. Л. 175 об.-176 об.

105. Там же. Л. 184.

106. Там же. Л. 179-179 об.

107. Там же. Л. 183.

108. Там же. Л. 183 об.

109. Там же. Л. 184 об.

110. Там же. Л. 196 об.

111. Там же. Л. 197 об.

112. Там же. Л. 347.

113. Там же. Л. 420 об.-421.

114. Бантыш-Каменский Н. Н. Реестр делам крымского двора … . С. 41.

115. РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1579 г. Д. 1. Л. 49-56.

116. Там же. Д. 2. Л. 13.

117. Реестр II крымского двора старых лет делам в столпах содержащимся с 1579 по 1700 / Сообщ. Ф. Ф. Лашков // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 15. Симферополь, 1892. С. 1.

118. В описи архива Посольского приказа 1626 г. имеется упоминание о столпе крымском 7090 г. об отпуске в Крым посла кн. Михаила Борятинского (Опись архива Посольского приказа 1626 года / Под ред. С. О. Шмидта. Ч. 1. М., 1977. С. 275).

119. Разрядная книга 1550-1636 гг. / Сост. Л. Ф. Кузьмина. Т. 1. М., 1975. С. 342.

120. Там же. С. 343.

Статья в сборнике: ПУТИВЛЬ И ПУТИВЛЯНЕ В ИСТОРИИ И КУЛЬТУРЕ РОССИИ (1500-1925 гг.) (под ред. А. И. Раздорского) стр.18-45

Материалы предоставлены специально для сайта "Курск дореволюционный" http://old-kursk.ru