82. Укрепленное поселение славянского племени северян возникло на территории исторического ядра Курска, вероятно, в IX в. После присоединения Посемья к Киевской Руси это поселение трансформируется в город, ставший одним из опорных пунктов центральной государственной власти на юго-восточных границах. По мнению ведущего исследователя древнего Курска В. В. Енукова, начало этого процесса следует датировать периодом с середины 980-х до середины 990-х гг., а его отправной точкой считать поход киевского князя Владимира Святославича на Волжскую Булгарию в 985 г. (см.: Енуков В. В. Возникновение древнерусского Курска в контексте историко-археолого- нумизматических реалий региона // Древности эпохи Средневековья Евразийской лесостепи: Сб. науч. тр. Воронеж, 2008. С. 123—148). В современной историографии высказаны и иные точки зрения на этот счет. Так, С. П. Щавелев полагает, что начало преобразования Курска из северянского поселения в город относится к 1020-м гг. и связано с политикой черниговского князя Мстислава Владимировича (Щавелев С. П. Феодосий Печерский — курянин: Ист.-археол. очерки. Курск, 2008. С. 49—55).

83. Датировка первого упоминания Курска в письменности 1032 г. получила начиная со второй половины XVIII в. широкое распространение в исторической, краеведческой и справочной литературе. Эта дата была искусственным образом внесена в Кассиановскую I (1460 г.) и Кассиановскую II (1462 г.) редакции Киево-Печерского патерика как год пострижения Феодосия Печерского после его ухода из Курска в Киев. Она отсутствует в древнейшем списке Жития Феодосия Печерского, имеющемся в составе Успенского сборника конца XII—начала XIII в. и Арсеньевской редакции патерика 1406 г. Данная дата является ошибочной (см. об этом подробнее: Артамонов Ю. А. Житие Феодосия Печерского: Проблемы источниковедения // Древнейшие государства Восточной Европы. 2000 г. Проблемы источниковедения. М., 2003. С. 207—212). Сомнения в ее достоверности впервые были высказаны еще митрополитом Евгением (Е. А. Болховитиновым) (см.: Евгений (Болховитинов Е. А.). Описание Киевопечерской лавры с присовокуплением разных граммат и выписок, объясняющих оное, также планов лавры и обеих пещер. 2-е изд. Киев, 1831. С. 128). На самом деле Феодосий пришел в Киев и принял постриг только в 1050-е гг. Ю. А. Артамонов приурочивает это событие к 1055/56 г. (см.: Артамонов Ю. А. Житие Феодосия Печерского. С. 224). Первое упоминание Курска в письменности содержится в Житии Феодосия Печерского, в котором говорится о переселении родителей преподобного из города Василева (согласно Арсеньевской редакции патерика 1406 г.; в Успенском сборнике название города отсутствует) под Киевом в Курск. Это событие в источнике не датировано. Выдвинуты различные гипотезы о том, когда оно могло произойти. Так, по мнению А. К. Зайцева и В. И. Склярука, семья Феодосия могла приехать в Курск не ранее 1036 г., т. е. только после того, как киевский князь Ярослав Владимирович получил контроль над Левобережьем Днепра после смерти своего брата Мстислава (см.: Зайцев А. К. Черниговское княжество // Древнерусские княжества X—XIII вв. М., 1975. С. 70; Склярук В. И. К биографии Феодосия Печерского // Труды Отдела древнерусской литературы / Ин-т русской литературы АН СССР (Пушкинский дом). Л., 1988. Т. 41. С. 320). При этом следует иметь в виду, что в Ипатьевской летописи смерть Мстислава записана не под 1036 (как в Лаврентьевской летописи), а под 1034 г. С. П. Щавелев полагает, что принадлежность Курска (в 1024—1036 гг. по лаврентьевской хронологии) к владениям Мстислава не являлось препятствием для посылки Ярославом туда своего человека, ибо раздел Руси по Днепру, по его мнению, носил во многом «формальный характер ». Исследователь предположил, что Феодосий родился около 1027 г. Поскольку учиться он начал в Курске, а грамоте в Древней Руси начинали обучать обычно с 6—7 лет, то наиболее вероятная дата приезда Феодосия с родителями в Курск приходится на 1034 г. (Щавелев С. П. Феодосий Печерский— курянин. С. 22— 23). Время рождения Феодосия в источниках не указано. Известно лишь, что ему было 13 лет, когда умер его отец. После этого Феодосий отдался подвижническому труду — печению просфор. В древнейшем списке Жития Феодосия Печерского и различных редакциях Киево-Печерского патерика продолжительность этого занятия определяется либо в «двенадесяте лете или боле» (Успенский сборник, Арсеньевская редакция патерика), либо «две лете или боле» (Кассиановские редакции патерика). В зависимости от того, какая из этих конъюнктур признается более правдоподобной, по-разному определяется и примерный возраст Феодосия на момент его прихода в Киев из Курска: в 15—16 лет (13 + ~ <2) (см., например: Склярук В. И. Феодосий Печерский // Курск: Краевед. слов.-справ. С. 418) или в 25—26 лет (13 + ~ <12) (см., например: Щавелев С. П. Феодосий Печерский—курянин. С. 16, 19). Ю. А. Артамонов, подробным образом проанализировавший различные мнения на этот счет, пришел к выводу о том, что точка зрения о 12-летней продолжительности просфоропечения является более обоснованной и что Феодосий пришел в Киев, когда ему было не менее 25 лет (Артамонов Ю. А. Житие Феодосия Печерского. С. 204—205, 212—214, 224). С. И. Ларионов, на работу которого ссылается В. Н. Левашев, писал, что Феодосий пришел в Киев из Курска в 1032 г. на 23-м году жизни (Ларионов С. И. Описание Курского наместничества из древних и новых разных о нем известий вкратце собранное Сергеем Ларионовым, того наместничества Верхней расправы прокурором. М., 1786. С. 4). В. Н. Левашев, усомнившись в правильности подобного исчисления возраста Феодосия, не стал повторять его вслед за Ларионовым, а привел 25-летний возраст преподобного, справедливо посчитав его более точным. Некритическое отношение ряда исследователей к указанию печатного Киево-Печерского патерика о принятии Феодосием монашества в 1032 г. в 23-летнем возрасте привело их к ошибочному выводу о том, что святой родился в 1008—1009 гг. (см., например: Бутков П. Г. Ответ на новый вопрос о Несторе, летописце русском. СПб., 1850. С. 4, 28). Исходя из тех же расчетов в ряде справочных изданий, в т. ч. новейшего времени, сообщалось, что Феодосий родился около 1008 г. (см., например: РБС. Т. Яблоновский—Фомин. С. 361; БСЭ. 3-е изд. Т. 27. М., 1977. С. 292). Несмотря на то, что датировка прихода Феодосия в Киев в 1032 г. уже давно и убедительно опровергнута в историографии, а 23-летний возраст святого на момент его прихода в Киев никак не согласуется с хронологией его Жития, в отдельных курских краеведческих публикациях в настоящее время вновь получило хождение неосновательное мнение о рождении Феодосия в 1008 г. (см., например: Ашихмин А. П. Феодор—келарь преп. Феодосия Печерского // Пятые Дамиановские чтения: (Материалы Всерос. науч.-практ. конф., г. Курск, 26—28 марта 2008 г.). Курск, 2008. Ч. 2. С. 130; Ашихмин А. П., Ильина З. Д. В августе Курску исполнится 1000 лет? // Друг для друга. 2008.№15).

84. По «ряду» Ярослава Мудрого Курск в 1054 г. вошел в состав Переяславского княжества, доставшегося его сыну Всеволоду. В 1094 или 1095 г. в Курске был основан княжеский стол, носивший до середины XII в. непостоянный характер. Первым курским князем стал внук Всеволода, сын Владимира Мономаха Изяслав, погибший в 1096 г. На съезде князей в Любече в 1097 г. было принято решение о создании нового княжества с центром в Новгороде-Северском, которое было передано князю Олегу Святославичу. Видимо, тогда же Владимир Мономах уступил ему Курск с Посемьем. В 1127 г. в ходе усобицы между черниговским князем Всеволодом Ольговичем, с одной стороны, и Мстиславом и Ярополком Владимировичами (киевским и переяславским князьями), с другой, курский стол занял сын Мстислава Изяслав. В начале 1136 г. черниговские Ольговичи добились возвращения себе Курска с Посемьем. С 1136 г. в Курске княжил Глеб Ольгович, умерший в 1138 г. После этого курский стол перешел к его брату Святославу, владевшему Курском до 1146 г. В 1146 г. он вступил в союз с Юрием Долгоруким и отдал Курск его сыну Ивану. После скоропостижной смерти Ивана в феврале 1147 г. Курском завладел переяславский князь Мстислав Изяславич. Спустя полгода, город перешел под власть сына Долгорукого Глеба Юрьевича. Осенью 1148 г. он был изгнан своими врагами из Северской земли и Курском завладел Изяслав Давыдович. В августе следующего года Курск вновь вернул себе Святослав Ольгович, передавший его вскоре во владение Юрию Долгорукому. До весны 1152 г. в Курске, вероятно, княжил сын Долгорукого Василько Юрьевич, а затем правили последовательно посадники переяславского князя Мстислава Изяславича и Глеба Юрьевича. В конце 1150-х гг. после смерти Юрия Долгорукого Курском снова завладели Ольговичи и он окончательно закрепился в составе Чернигово-Северской земли (подробнее см.: Раздорский А. И. Владельческая принадлежность Курского княжества в XI—XIII вв. // Очерки феодальной России. М., 1998. Вып. 2. С. 3—21).

85. О разорении Курска Батыем в 6745 (1237) г. говорится в рукописной «Повести о граде Курске» XVII в. Оттуда эта ошибочная дата (в декабре 1237 г. монголы взяли только первый город на своем пути вглубь Северо-Восточной Руси — Рязань) попала в работу С. И. Ларионова (Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 11) и впоследствии неоднократно повторялась в курской историографии. Судьба Курска во время нашествия Батыя по летописям неизвестна. Судя по археологическим данным, город разорен в 1238 или 1239 г. (вторая дата—год похода Менгу-хана на Чернигов—представляется более вероятной), но вскоре был восстановлен. В конце XIII в. Курск, по-видимому, окончательно разрушен монголами и надолго пришел в запустение.

86. В исторической, краеведческой и церковной литературе, начиная с конца XVIII в., временем обретения Курской чудотворной иконы Знамения Богоматери традиционно считается 8 сентября 6803 (1295) г. Впервые в историографии названная дата была приведена в книгах настоятеля Курского Знаменского монастыря Амвросия (А. П. Гиновского) и С. И. Ларионова (см.: Амвросий (Гиновский А. П.). История о городе Курске, о явлении чудотворной Знамения Пресвятыя Богородицы иконы, нарицаемыя Курския, о Курском Знаменском монастыре и его настоятелях: Сочиненная в 1786 году из разных рукописей, грамот царских и патриарших, такожде и из рукописного летописца в Курском Знаменском монастыре находящимся. Курск, 1792. С. 4; Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 13). Единственным источником, сообщающим об обретении иконы, которым пользовались и Амвросий, и Ларионов, является «Повесть о граде Курске», созданная в середине XVII в. (см. об этом памятнике: Раздорский А. И. «Повесть о граде Курске» («Курский летописец») XVII века // Очерки феодальной России. М., 2003. Вып. 7. С. 141— 154). Однако даты этого события нет ни в одном из известных списков «Повести » всех ее редакций. Очевидно, что ее не было и в протографе памятника. О ней ничего не знал автор «Повести», являвшийся, по-видимому, монахом Курского Знаменского монастыря, имевший доступ к архиву этой обители и собравший самым тщательным образом все доступные ему письменные и устные сведения об иконе. Контекст «Повести» свидетельствует о том, что обретение иконы произошло не ранее второй половины XV—начала XVI в. В памятнике сказано, что, спустя некоторое время после явления иконы, когда молва о ней распространилась по округе, ее задумал забрать в Рыльск князь Василий Иванович Шемячич. Известно, что он владел Рыльском во второй половине XV— первой четверти XVI в. (по одной из версий Рыльск, являвшийся «господарским городом», напрямую подчинявшийся властям Великого княжества Литовского, был захвачен Шемячичем только в 1500 г. в момент его перехода в московское подданство). Василий Шемячич умер в 1529 г. (см.: Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период, с 1238 по 1505 гг. СПб., 1891. Т. 2. С. 251; Кром М. М. Меж Русью и Литвой: Зап.-рус. земли в системе рус.-литов. отношений конца XV — первой трети XVI в. М., 1995. С. 62—63, 98, 139, 176; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscu od konca czternastego wieku. Warszawa, 1895. S. 519—520). Дальнейшие события, связанные с иконой, о которых идет речь в «Повести», представляют нам реалии исключительно XVI—XVII вв. Амвросий (Гиновский) привел дату 8 сентября 6803 (1295) г. без каких-либо ссылок. Ларионов же сделал примечание о том, что дата обретения курского образа присутствует «в печатных листах богородичным явлениям под изображением его» (см.: Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 13, прим. П). По-видимому, подобные листы использовал при указании времени явления иконы и Амвросий. «Иконография с изображением почитаемых в России икон Богоматери восходит к большим гравюрам, которые появились в начале XVIII в. и содержали различное число изображений, расположенных в произвольном порядке или по месяцеслову. Большие гравюры разрезались на отдельные изображения, которые использовались для иллюстрирования книг, содержащих рассказы о чудотворных иконах Богоматери. Источником служили печатные листы с изображением прославленных икон, которые получили во второй половине XVII в. широкое распространение в Польше и Малороссии, а оттуда проникли в Москву» (См.: Энциклопедия православной иконы [электронный ресурс]. URL: http://www. obraz.org/ [29.07.2009]). Специальные историко-искусствоведческие исследования подобных гравюр показали, что даты обретения икон в них указаны зачастую неверно. В процессе изготовления гравюр и при их тиражировании нередко происходили опечатки. В результате даты, относящиеся к одним иконам, попадали под изображения совсем других, а также искажались цифры годов (см.: Кочетков И. А. Свод чудотворных икон Богоматери на иконах и гравюрах XVIII—XIX веков // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 416). Судя по всему, дата 8 сентября 6803 (1295) г. появилась только в XVIII в. либо вследствие ошибки, либо была «вычислена» произвольно. На это указывает, в частности, ее искусственная привязка к 8 сентября, когда Русская православная церковь отмечает праздники еще в честь восьми богородичных икон (Сямской, Глинской, Лукиановской, Исааковской, Холмской, Почаевской, Леснинской и Домницкой) (см.: Раздорский А. И. О времени обретения Курской чудотворной иконы Знамения Богоматери // Пятые Дамиановские чтения. Ч. 1. С. 36— 41). При этом в «Великих Минеях Четиях» митрополита Макария под 8 сентября о курской иконе не упоминается, а речь (под 7 сентября) идет только о новгородской иконе Знамения (см.: Макарий, митр. Великие Минеи Четии, собранные всероссийским митрополитом Макарием. Сентябрь, дни 1—13. СПб., 1868. Стб. 329—333, 349—424). Примечательно, что посетивший Курскую губернию в начале 1780-х гг. В. Ф. Зуев при довольно подробном изложении рассказа о курской иконе Знамения даты ее обретения не указывает (см.: Зуев В. Ф. Путешественные записки… С. 144—145). В первой половине XVIII в. для многих чудотворных икон, изначальная история которых не была доподлинно известна, были придуманы вымышленные даты обретения. Так, в 1715—1716 гг. сторож московского кремлевского Благовещенского собора Симеон Моховиков на основе широкого круга документов составил рукописный сборник под названием «Солнце Пресветлое», содержащий исторические сведения о 136 иконах. В процессе работы над ним выяснилось, что даты обретения многих икон не известны и никаких сведений на этот счет не имеется. В этих случаях даты были вымышлены составителем (см.: Кочетков И. А. Свод чудотворных икон… С. 405, 411). В отношении времени обретения курской иконы в сборнике Моховикова значится 1697 г., что не соответствует действительности (см.: Поздеева И. В. Вновь найденный сборник Симеона Моховикова с гравюрами Г. П. Тепчегорского // Народная гравюра и фольклор в России XVII—XIX вв.: (К 150-летию со дня рождения Д. А. Ровинского). М., 1976. С. 182). Вместе с тем, данный факт свидетельствует о том, что дата 8 сентября 6803 (1295) г. на тот момент не была зафиксирована в московских источниках церковного происхождения, имевшихся, без сомнения, уМоховикова под рукой. Во второй половине XVIII в. имели хождение и другие даты обретения иконы, отличные от ставшей впоследствии «канонической». Так, в «Описании Курского наместничества» И. Ф. Башилова это событие датировано 8 сентября 1289 г. (РГВИА. Ф. ВУА. Д. 18801. Л. 22).

87. Дата указана ошибочно: Коренная пустынь основана в 1597 г. (см.: Зверинский В. В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи, с библиографическим указателем. Вып. 2: Монастыри по штатам 1764, 1786 и 1795 годов. СПб., 1892. С. 187).

88. В «Повести о граде Курске» говорится, что икона по требованию самозванца была взята из Курска в Путивль в 7111 (1603) г. Некритическое отношение к этому ошибочному с точки зрения исторической хронологии известию получило распространение в курской историографии (см., например: [Головашенко А. М.]. Чудотворная икона Знамения Божиея Матери, называемая Курскою / А. Г. // КГВ. 1850. № 37. Ч. неофиц. С. 309) и встречается в церковно- исторической литературе до сих пор (см., например: История чудотворной иконы Божией Матери «Знамение» Курской-Коренной // Православный церковный календарь, 2004 / Издание Курской епархии Русской православной церкви. Курск, [2003]. С. 136). На самом деле в 1603 г. Лжедмитрия I не было в Путивле и быть не могло: он перешел границу России и Речи Посполитой только 13 октября 1604 г., а Путивль был занят им в ноябре этого года (см.: Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI—XVII вв.: Опыт изучения обществ. строя и сослов. отношений в Смутное время. 5-е изд. М., 1995. С. 167; Скрынников Р. Г. Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев. Новосибирск, 1987. С. 71, 74, 76).

89. Датировка строительства Курской крепости («возобновления Курска») 1597 г. восходит, в частности, к «Повести о граде Курске», в которой сказано, что царь Федор Иванович «во 105-м году на курском прежнем городище повелел град устроити и нарещи его по прежде именованному Куреск» (ОР РНБ. ОСРК. Q.IV.10. Л. 27 об.). Указание на 7105 г. (без обозначения месяца или времени года, что имеет значение при редукции дат с византийской эры на современное летоисчисление) содержалось также в сметной книге Курска конца XVI в. Названную дату привел в своей книге С. И. Ларионов (Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 15), и она получила впоследствии широкое распространение как в дореволюционной, так и в советской историографии. В 1970-е гг. Г. Н. Анпилогов на основе данных, содержащихся в Разрядной книге 1475— 1598 гг., уточнил время строительства Курской крепости — лето — осень 1596 г. (Анпилогов Г. Н. О городе Курске X—XVI вв. // Вестник Московского ун-та. Сер. 8. История. 1979. № 5. С. 51—52; Разрядная книга, 1475—1598 гг. М., 1966. С. 500—501; см. также: Солодкин Я. Г., Склярук В. И. Курская крепость // Курск: Краевед. слов.-справ. С. 190— 191; Солодкин Я. Г. К истории возрождения Курской крепости в конце XVI века //ЮгРоссии в прошлом и настоящем: История, экономика, культура. Белгород, 1998. С. 8—9).

90. В отношении Воронежа сведения неточны: он основан в 1585/86 г. (см.: Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья в состав Российского государства в XVI веке. Воронеж, 1991. С. 201). Годом основания Оскола в различных источниках назван и 1593 («Новый летописец»), и 1596 г. (Разрядная книга 1475—1598 гг.).

91. В историографии судьба Курска в период, предшествовавший строительству крепости в 1596 г., представлена по-разному. Историки и краеведы XVIII—XIX вв. полагали, что никакого поселения в эту эпоху здесь не существовало (см., например: Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 12—13; Робуш С. Исторические сведения о Курске и его губернии. Ст. 1: История отношений князей курских к великим князьям киевским // КГВ. 1849. Ч. неофиц.№11—12; Головашенко А. М. Исторический очерк Курской губернии // КГВ. 1854. Ч. неофиц. № 25—27). Это было связано с тем, что в основу суждений о Курске XIV—XVI вв. в то время была положена «Повесть о граде Курске», в которой говорится о полном запустении города после нашествия Батыя до конца XVI в. («сему граду Курску пленению до основания раззорену сущу бывшу и оттоле многия годы пребывая пустея и от многих лет запустения положения того града Курска и уезд велиим древесем поростоша и многим зверям обиталища быша»). Сведения же других источников при решении данного вопроса еще не принимались во внимание. Позднее, по мере введения в научный оборот новых материалов, мнения исследователей разделились. Одни историки продолжали придерживаться традиционной точки зрения об отсутствии постоянного поселения на территории Курского городища вплоть до постройки на нем крепости в 1596 г. (см., например: Загоровский В. П. История вхождения Центрального Черноземья… С. 17—18). Другие считали иначе. Так, А. А. Танков еще в 1900 г. утверждал, что поселение на территории Курска могло существовать задолго до 1596 г. Свою точку зрения он аргументировал тем, что в городе уже в начале XVII в. имелось немало церквей, а значит, имелось и многочисленное население, которое не могло быстро возрасти за короткое время, прошедшее после основания крепости (Танков А. О времени возобновления Курска // КГВ. 1900.№8, 10, 11). Полное разрушение Курска отрицал Г. И. Булгаков (Булгаков Г. И. Курск в прошлом (10—18 в.) // Известия Курского губернского о-ва краеведения. 1927. № 1/2. С. 41). Ю. А. Липкинг в 1970-е гг. писал о том, что Курск в постмонгольский период «несомненно существовал » (Курск: Очерки истории города. 3-е изд. Воронеж, 1975. С. 20— 21). Во второй половине XIII в., как свидетельствуют данные летописей (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 481—482; Т. 7. С. 176—178; Т. 10. С. 162—165; Т. 18. С. 80— 81) и результаты археологических раскопок (см., например: Енуков В. В. О топографии Курска в древнерусское время // Историческая археология: Традиции и перспективы: К 80-летию со дня рождения Д. А. Авдусина. М., 1998. С. 82—91), Курск еще существовал, хотя уже утратил значение столицы княжества. О нахождении же на его территории постоянного или временного поселения в XIV— XVI вв. никаких материальных подтверждений до сих не имеется, хотя он и упоминается в различных письменных источниках этого периода: «Списке русских городов дальних и ближних» (не позднее 1381 г.) (см.: Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.; Л., 1950. С. 475), перечне городов, принадлежавших великому князю литовскому Свидригайло (1402 или 1432 гг.) (см.: Коцебу А. Свитригайло, великий князь литовский или Дополнение к историям литовской, российской, польской и прусской. СПб., 1835. С. 8 3-й паг.; Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского статута. М., 1892. С. 247), договорной грамоте великого князя литовского Сигизмунда с ханом Саип-Гиреем (1540 г.) (см.: Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1848. Т. 2: 1506—1544. С. 363.№200), указе Ивана IV о ссылке ябедников на южную украйну (1582 г.) (см.: Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. Т. 1. С. 271. № 154). В ярлыке хана Менгли-Гирея великому князю литовскому Сигизмунду (1506/07 г.) упомянута «Курская тьма» (см.: Акты, относящиеся к истории Западной России… Т. 2. С. 4.№6). Из разрядной книги 1475—1598 гг. известно, что в 1556/57 г. в южном Курске стоял отряд воевод М. П. Репнина и П. И. Татева (Разрядная книга 1475—1598 гг. С. 162), а в перечне стрелецких голов и сотников, служивших при Иване Грозном, упомянут П. Суворов, который «был в Курске у пятисот человек» (воинского подразделения Стрелецкого приказа) в период между 1557 и 1571 гг. (Солодкин Я. Г., Склярук В. И. Курская крепость // Курск: Краевед. слов.-справ. С. 190—191). Перечисленные упоминания Курска носят в известной степени условный характер и поэтому не могут рассматриваться в качестве бесспорных доказательств его существования в это время. Неизвестно, в каком качестве употреблено в них само понятие «Курск» — имеется ли в виду живое поселение, разрушенное городище, служащее лишь топографическим ориентиром, или вообще обобщенное название территории, некогда возглавлявшейся Курском. Что же касается показаний источников второй половины XVI в. (в том числе и указа Ивана IV 1582 г.), то и они не позволяют четким образом определить, идет ли в них речь о постоянном поселении на месте домонгольского Курска (хотя бы сельского типа), покинутом городище или о выдвинутом в степи сторожевом посте, лишенном оседлых жителей. В связи с этим важно заметить, что о Курске нет ни слова в духовных грамотах Ивана III и Ивана IV, а также в списке городов, возвращенных Литвой Русскому государству по условиям перемирия 1503 г. (см.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI вв. М.; Л., 1950.№89. С. 353—364;№104. С. 426—444.— В духовной грамоте Ивана IV из южнорусских городов упомянуты Мценск, Рыльск, Путивль, Карачев); Памятники дипломатических сношений Древней Руси с державами иностранными. [Т. 1]: Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским (с 1487 по 1533 г.) / Изд. под ред. Г. Ф. Карпова. СПб., 1882.№75. С. 363—412 (Сб. РИО; Т. 35)). Однозначно решить вопрос о судьбе Курска в XIV—XVI вв. при нынешнем состоянии письменных источников могут только археологические исследования. Отсутствие находок на территории города артефактов, относящихся к XIV—XVI вв., само по себе не дает оснований отвергнуть предположение о существовании в этот период на месте Курска временного или постоянного поселения. Но для того, чтобы считать его существование бесспорным, подобные находки необходимы. Без них данный вопрос будет оставаться по-прежнему открытым. В любом случае о подлинном возрождении Курска можно с уверенностью говорить не ранее 1596 г., когда на старом домонгольском городище была возведена новая деревянная крепость.

92. В указе Ивана IV от 12 марта 1582 г. сказано: «А которой в жалобнице или суде лжет и составит ябеду, ино того казнити торговою казнью да написати в козаки в украйные города Севск и Курск» (см.: Татищев В. Н. Собр. соч. Т. 7 и 8. М., 1996. Т. 7. С. 363).

93. В «Повести о граде Курске» (ОР РНБ. ОСРК. Q.IV.10. Л. 69), а также в грамоте царя Михаила Федоровича, данной в 1613 г. курскому губному старосте Афанасию Мезенцову (см.: Сенаторский Н. Курский Знаменский монастырь… №45. С. 893), осада Курска датируется 7120 г., что в пересчете на современное летоисчисление приходится на период с сентября 1611 по август 1612 г. По мнению А. В. Зорина, это событие произошло в первые зимние месяцы 1612 г. (Очерки истории Курского края с древнейших времен до XVII в. / А. В. Зорин и др. Курск, 2008. С. 487). Подробности осады Курска 70-тысячным польским войском (цифра явно завышена) под командованием гетмана Жолкевского («Желтовского») содержатся только в «Повести о граде Курске». В историографии высказывались сомнения в том, что Курск осаждал именно гетман С. Жолкевский, поскольку сам он ничего не пишет об этом в своих записках (см.: Жолкевский С. Записки гетмана Жолкевского о Московской войне. 2-е изд. СПб., 1871). Н. П. Сенаторский предполагал, что польское войско, осаждавшее Курск, мог возглавлять А. Лисовский (см.: Сенаторский Н. Курский Знаменский монастырь… № 45. С. 893). А. В. Зорин отмечает тот факт, что в 1612 г. под Курском действовали отряды полковников Родкевича и Старинского, захватившие здесь сравнительно многочисленный полон (см.: Очерки истории Курского края… С. 485).

94. Курский Знаменский монастырь, называвшийся до середины XVII в. Рождество- Богородицким, основан в 1613 г. (см.: Сенаторский Н. Курский Знаменский монастырь…№45. С. 888; Булгаков Г. И. Внешний вид Курского Знаменского монастыря в прошлом по архивным документам. Курск, 1913. С. 3— 4). Встречающаяся в литературе датировка основания монастыря 1612 г. (см., например: Истомин И. Историческое описание Курского Знаменского первоклассного монастыря. С. 5; Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи: Полн. список всех 1105 ныне существующих в 75 губерниях и областях России (и 2 иностр. государствах) муж. и жен. монастырей, архиер. домов и жен. общин. М., 1908. С. 346) является ошибочной.

95. Сведения неточны. Согласно «Повести о граде Курске», икона Знамения по ее возвращении из Москвы в 1615 г. была поставлена в курском Воскресенском соборе в приделе Рождества Богородицы. По челобитной жителей города икона была перенесена в монастырскую церковь Рождества Богородицы в 1618 г. (ОР РНБ. ОСРК. Q.IV.10. Л. 45—48; см. также: Голицын Н. Н. Монастыри Курской губернии // КГВ. 1857. № 28. Ч. неофиц. С. 158).

96. Деревянная церковь Рождества Богородицы была построена в 1613 г. и просуществовала до 1626 г. (а, возможно, и до 1631 г.). В 1626 г. этот храм по благословению патриарха Филарета было разрешено разобрать. Затем, по-видимому, была выстроена новая деревянная церковь Рождества Богородицы, но старая при этом разобрана не была. В 1631 г. все монастырские храмы были уничожены пожаром. После этого в монастыре была возведена новая шатровая деревянная церковь Рождества Богородицы, которая просуществовала, вероятно, до освящения первого каменного Знаменского собора в середине XVII в. (Булгаков Г. И. Внешний вид Курского Знаменского монастыря… С. 9— 12).

97. В ркп. описка: 1831. Датировка осады 1631 г. в «Путеводителе» и газетной публикации является ошибочной: Вишневецкий осадил Курск 13 января 1634 г. (см.: Раздорский А. И. Осада Курска польско-литовскими войсками во время Смоленской войны 1632—1634 гг.: (Сопоставит. анализ известий «Повести о граде Курске» XVII в. и отписки кур. воеводы П. Г. Ромодановского 1634 г.) // Клио. 2003. № 4. С. 78—80).

98. Так в ркп. Общепринятая форма: Ромодановский.

99. У С. И. Ларионова, судя по контексту, речь идет о 1646 и 1647 гг.: «В сии два года приступали к городу татара кримские и для охранения города был с сторожевым полком князь Тимофей Иванович Щербатов» (Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 22).

100. В 1649 г. (3 июня) состоялась закладка собора, 9 июля того же года началось возведение его стен. Ходатайство о построении нового соборного храма от «курчан—дворян, детей боярских и всякого чина людей» было представлено в челобитной царю Алексею Михайловичу выборными от курских дворян на Земский собор 1648 г. Знаменский собор строился «собственным его царского величества коштом» под руководством присланного из Москвы каменных дел подмастерья Р. Неверова. Надзор за постройкой осуществлял курский протопоп Григорий. Возведение собора продвигалось медленно: в 1667 г., когда настоятелем Знаменского монастыря стал игумен Никодим, собор был построен только «до пояса». Точная дата освящения храма не установлена, известно лишь, что при поставлении в настоятели Знаменского монастыря архимандрита Александра в 1683 г., строительные работы были уже закончены, а также был сделан соборный иконостас. Обветшавший Знаменский собор разобран в 1815 г. (см.: Амвросий (Гиновский А. П.). История о городе Курске… С. 34—35, 38; Ларионов С. И. Описание Курского наместничества… С. 183; Булгаков Г. И. Внешний вид Курского Знаменского монастыря… С. 12; Танков А. А. Историческая летопись курского дворянства. М., 1913. Т. 1. С. 388; Анпилогов Г. Н. Положение городского и сельского населения Курского уезда накануне восстания 1648 г. // Вестник Московского ун-та. Сер. 9. История. 1972. № 5. С. 59).

101. Ошибка: в 1680-е гг. главная соборная церковь монастыря уже носила наименование Знаменской.

102. Богоявленская церковь при настоятельских покоях по данным, приведенным Г. И. Булгаковым, построена в 1688 г. Около того же времени сооружена и Петропавловская церковь на Святых воротах. Богоявленская церковь упразднена в 1828 г., Петропавловская—примерно в одно время с ней (см.: Булгаков Г. И. Внешний вид Курского Знаменского монастыря… С. 13, 16). О местоположении церквей см: Раздорский А. И. Курский Знаменский монастырь по плану 1785 г. // Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство: Ст., рефераты, публ. СПб., 1998. Вып. 3. С. 39—46.

103. Предположение ошибочно: Меловая башня входила в состав укреплений Курской крепости и находилась близ устья Кура (Очерки истории Курского края… С. 427—429; Зорин А. В. Оборонительные укрепления средневекового Курска // Средневековый город Юго-Востока Руси: предпосылки возникновения, эволюция, материальная культура: Материалы междунар. науч. конф., посвящ. 100-летию начала археол. исслед. Гочев. археол. комплекса. Курск, 2009. С. 94). О Курской крепости см. также: Курский острог (крепость) XVII века / Сообщ. Л. Позняков // Курский сборник. Курск, 1912. Вып. 7. С. 26—30.

104. Курская губерния учреждена 23 мая 1779 г., 6 июня того же года утвержден ее штат (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 20.№14880. С. 825—826;№14887. С. 845). 27 декабря 1779 г. открыто Курское наместничество, что зафиксировано в сенатском указе от 4 февраля 1780 г. (Там же. № 14984. С. 916—917). 8 января 1780 г. утверждены гербы городов Курского наместничества (Там же. №14964. С. 907—908). В исторической и справочной литературе имеются различные точки зрения на соотношение между собой губерний и наместничеств. Согласно наиболее распространенной из них губернии и наместничества являлись идентичными юридическими и географическими понятиями. Считается, что в ходе реализации губернской реформы Екатерины II 1775 г. сначала были учреждены наместничества, которые при Павле I переименовали (преобразовали) в губернии. Однако ряд исследователей полагает, что губернии и наместничества существовали параллельно друг с другом, являлись разными субъектами государственного права, считались разными административно-территориальными структурами и представляли разные уровни власти (см., напр.: Шелковенко М. О некоторых особенностях административно-территориального устройства Российской империи последней четверти XVIII века на примере территориальных гербов // Геральдика сегодня [электронный ресурс]. URL: http://sovet.geraldika.ru/article.php?coatid=2309 [5.8.2009]). Большинство губерний и наместничеств (в т. ч. Курская губерния и Курское наместничество) титульно и территориально совпадали между собой. Однако М. Шелковенко указывает случаи, когда губернии и наместничества не совпадали между собой титульно (например, Ревельское наместничество — Эстляндская губ., Рижское наместничество — Лифляндская губ.) и (или) территориально (например, в Подольское наместничество входил г. Староконстантинов Волынской губ., в Псковское наместничество—города Гдов и Луга С.-Петербургской губ.). Губернии и наместничества учреждались разными указами и в разное время. Так, Орловская губерния учреждена 28 февраля 1778 г., а Орловское наместничество— 5 сентября того же года (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 20.№14711. С. 597;№14793. С. 744—745). Распространены случаи, когда в различных справочниках даты образований губерний указываются как даты образования наместничеств и наоборот. Так, встречается неточное утверждение, что Курское наместничество учреждено 23 мая 1779 г. (см.: Губернии Российской империи: История и руководители, 1708—1917. М., 2003. С. 150), тогда как в этом акте идет речь о губернии. Ряд ошибок относительно территориальных пределов, соотношения и статуса Курской губернии и Курского наместничества имеется в курской регионоведческой литературе. Так, в краеведческом словаре-справочнике «Курск» сказано, что в Курское наместничество согласно указу от 23 мая 1779 г. «кроме Курской, вошли Орловская и Малороссийско-Слободская губернии » (см.: Травина А. С. Административная принадлежность города Курска // Курск: Краевед. слов.-справ. С. 10). В новейшем путеводителе по Государственному архиву Курской области утверждается, что «в связи с тем, что курским наместником был назначен граф П. А. Румянцев-Задунайский, одновременно являвшийся наместником Малороссии и Слободской Украины, оно [Курское наместничество — комм.] было в административном отношении объединено с ними. Позднее, в конце 1781 г., Курское наместничество вышло из этого объединения, и курский генерал-губернатор стал наместником Курской и Орловской губ.» (Государственный архив Курской области: Путеводитель. Курск, 2005. С. 817). Во-первых, Румянцев-Задунайский никогда не являлся «курским наместником», а Малороссия и Слободская Украина никогда не составляли с Курским наместничеством единую административно-территориальную единицу. В указе от 23 мая 1779 г. об учреждении Курской губернии Румянцев-Задунайский назван «Малороссийским, Слободско-Украинским и Курским генерал-губернатором». Согласно этому законодательному акту он должен был осуществлять непосредственный контроль за мероприятиями по учреждению Курской губернии и Курского наместничества и определению их границ по согласованию с другими генерал-губернаторами (см.: ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 20. № 14880. С. 825—826). Во-вторых, никакой «Малороссийско- Слободской» губернии никогда не существовало: в 1764 г. были учреждены Малороссийская и Слободско-Украинская губернии (см.: Зинина А. Ф. Справочные данные административного устройства России — СССР (1700— 1960) // Сборник методических статей по библиотековедению и библиографии. Л., 1962. [Вып.] 9 (30). С. 124). В-третьих, Орловская губерния титульно и территориально совпадала с Орловским наместничеством, учрежденным раньше Курского (см. об этом выше) и к последнему никогда не относилась. В конце 1770-х—1790-е гг. правителями Курского и Орловского наместничеств являлись разные должностные лица: Курского — П. С. Свистунов (1780— 1781), А. Н. Зубов (1781—1791), С. Д. Бурнашев (1792—1798), Орловского— А. С. Лопухин (1778—1782), С. А. Неплюев (1782—1792), С. А. Брянчанинов (1792—1794), А. П. Квашнин-Самарин (1794—1797), В. И. Воейков (1797— 1798) (см.: Губернии Российской империи. С. 150—151, 206—207). Основанием для неверного утверждения о том, что Курская и Орловская губернии составляли после 1781 г. якобы одно наместничество, послужил, по всей видимости, указ от 13 июня 1781 г. «О новом росписании губерний, с означением генерал-губернаторов», согласно которому были сформированы группы из двух или трех губерний во главе с генерал-губернаторами. Подобные группы в литературе именуются иногда «генерал-губернаторствами» или даже «наместничествами », поскольку генералы-губернаторы титуловались иногда «государевыми наместниками» (см., напр.: Ерошкина А. Н., Мезенцев Е. В. Генерал-губернаторство // Государственность России: Гос. и церков. учреждения, сослов. органы и органы мест. самоуправления, единицы адм.-тер., церков. и ведомств. деления (конец XV века—февр. 1917 г.): Слов.-справ. Кн. 1: А—Г. М., 1996. С. 140—141). Но в указе 1781 г. термины «генерал-губернаторство» и «наместничество» не употребляются, более того, законодательные акты и архивные материалы рассматриваемого периода доказывают неправомерность мнения о том, что в наместничества могли входить две или более губерний (см.: Мигунова Т. Л. Административно-судебная и правовая реформы Екатерины Великой (историко-правовой аспект): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. Владимир, 2008. С. 17). Орловская и Курская губернии по указу 1781 г. составили между собой пару, во главе которой был поставлен генерал-губернатор А. А. Прозоровский (при этом в тексте указа Орловская губерния, вопреки алфавитному порядку, указана перед Курской, поэтому генерал-губернатора следует считать Орловским и Курским, а не наоборот). Однако оба наместничества, как уже было сказано выше, продолжали существовать самостоятельно и управляться каждое своим правителем. Об ошибочности утверждения о том, что Орловская губерния входила в Курское наместничество свидетельствуют как «Описания» Курского наместничества 1780-х гг., так и картографические материалы этого периода. Они однозначно свидетельствуют о территориальной идентичности Курской губернии и Курского наместничества. Указ от 12 декабря 1796 г. «О новом разделении государства на губернии», упразднивший ряд губерний, подтвердил существование Курской губернии в прежних границах. При этом об упразднении наместничеств в этом законодательном акте ничего не сказано (ПСЗРИ. Собр. 1. Т. 24.№17634. С. 229—230). Очевидно, эти административно-территориальные единицы после указа от 12 декабря 1796 г. перестали существовать de facto (в Курск, например, после С. Д. Бурнашева, оставившего свой пост 21 декабря 1798 г., «правители наместничества» больше не назначались). Указами от 12 декабря 1796 г. и 1 мая 1798 г. было предписано восстановить Слободско-Украинскую губернию в границах 1765 г., в результате чего к Курской губернии отошли города Мирополье и Хотмыжск, вошедшие в 1780 г. в состав вновь образованной Харьковской губернии на правах уездных центров (Там же. Т. 20.№15004. С. 931— 932; Т. 24. № 17634. С. 229; № 17948. С. 601—603). После этого внешние границы Курской губернии не менялись вплоть до середины 1920-х гг.

105. Рисунок надгробия с расшифрованной надписью на нем курский губернатор М. Н. Муравьев в 1836 г. представил министру внутренних дел Д. Н. Блудову, а тот в свою очередь доложил о находке императору Николаю I, который поручил сообщить о ней в Академию наук. Путивльскому городничему П. И. Оболонскому Муравьев приказал устроить вокруг надгробия ограду с кровлей от дождя (см.: Танков А. Первые курские статистики // КГВ. 1888. № 58. Ч. неофиц. С. 3). В том же году в «Журнале министерства внутренних дел» было опубликовано описание и рисунок надгробия (Путивльские древности // ЖМВД. 1836. Ч. 22. № 10. С. 44—53). Надпись была прочитана следующим образом: «Лета в 713, т. е. в 6713 от С. М. в Путивлевске (или в Путивлеве) преставись раб божий благоверный князь Василий Георгиевич в 19-м году княжения скончался» (Там же, вклеен. л. ил.). При этом утверждалось, что речь в надписи идет об умершем в 1210 (sic!) г. сыне Юрия Долгорукого Василии (Васильке) Юрьевиче, который получил Путивль от своего брата владимирского князя Всеволода Большое Гнездо в 1191 г. (Там же. С. 53). О князе Васильке Юрьевиче из летописей известно, что в 1149 г. он был суздальским князем, в 1155 г. получил во владение Поросье, а с 1162 г. владел четырьмя городами на Дунае. Год его смерти неизвестен. Среди путивльских князей князь с именем Василий не значится (см.: Донской Д. В. Gйnйalogie des Rurikides: (Manuel) = Справочник по генеалогии Рюриковичей. Ч. 1: (Сер. IX — нач. XIV вв.) / Под ред. кн. Д. М. Шаховского. Rennеs, 1991. С. 83, 240—241). Княжение одного из Мономашичей в конце XII в. в Путивле, безраздельно принадлежавшем в это время чернигово-северским Ольговичам, представляется абсолютно невозможным. Однако эти обстоятельства в 1836 г. не были приняты во внимание. Сведения о древнем путивльском надгробии попали в литературу и впоследствии были широко растиражированы, причем имя погребенного под ним князя воспроизводилось в ряде изданий с искажениями. Так, в «Живописной России» речь идет о Василии Ярославиче (см.: Живописная Россия: Отечество наше в его зем., ист., плем., экон. и бытов. значении. СПб.; М., 1900. Т. 7, ч. 1. С. 218). Между тем, еще в 1857 г. при рапорте путивльского уездного стряпчего курскому губернатору Н. П. Бибикову была представлена разобранная «архимандритом Путивльского монастыря после многих затруднений надпись на камне, находящемся в городе Путивле на городке»: «Лета 7250/1742 в Путивле городе марта 15-й в день преставися раб божий младенец князь Василий Петрович Волконской» (ГАКО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 24 Л. 42, 69 об.—70). В родословной князей Волконских числится только один человек с таким именем и отчеством— корнет Василий Петрович Волконский, родившийся в 1794 г. (см.: Род князей Волконских: Материалы, собр. и обработ. кн. Е. Г. Волконской. СПб., 1900. С. 764). Поэтому нельзя исключать, что и во втором случае надпись на надгробии была прочитана с ошибками, хотя и точнее в целом, чем в 1836 г.

106. Опубликовано в 1836 г. Помимо данных о «надгробии князя Василия Георгиевича», содержало историко-статистические сведения о Путивльском Молчанском монастыре и описание древнего путивльского городища («Городка ») (Путивльские древности // ЖМВД. 1836. Ч. 22. № 10. С. 44—53).

107. Речь идет о горе Ивана Рыльского.

108. Речь идет об укреплениях Белгородской черты.

109. Крест в новооскольский Успенский собор пожертвован в 1687 г. царями Иваном и Петром Алексеевичами и царевной Софьей, крест в хотмыжский Воскресенский собор пожертвован царем Алексеем Михайловичем в 1646 г. Сведения об этих достопримечательностях собраны в ходе выявления церковных древностей в храмах и монастырях Курской епархии в 1836—1837 гг. (ГАКО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 9).