автор: В.СТЕПАНОВ.

ПРОЕЗДОМ ЧЕРЕЗ КУРСК

Л.Н. Толстой

В начале XX века в Курске проходил земский съезд, на котором присутствовало множество делегатов из разных уголков России, в том числе и известный тогда поэт Б.Н. Ладыженский.

Куряне любезно повезли участников съезда осмотреть свою гордость - устроенный в десяти верстах от города большой комплекс зданий земской психиатрической больницы в деревне Сапогово. Здесь же был устроен щедрый обед.

Позже Ладыженский вспомнит, как во время трапезы к нему подошел знакомый и сказал:

- Кончай скорее обедать. Сейчас получено известие, что на вокзале будет проездом из Крыма Толстой. Торопись, если хочешь его увидеть.

Поэт тут же с несколькими знакомыми Льва Николаевича покинул Сапогово. Жара уже спадала, и наступал тихий летний вечер. Когда приехали на вокзал, он был пустынен, до прихода южного поезда оставалось более получаса.

Тот же вездесущий господин, что предупредил Ладыженского о проезде через Курск знаменитого писателя, сообщил:

- Из Сапогово дали знать по телефону на общеобразовательные курсы для народных учителей (проходившие в то же время в городе - B.C.). Сейчас соберутся учителя и учительницы. Если они толпой придут на вокзал, то жандармы примутся их разгонять. Предупредите их, чтобы собирались маленькими группами и показались на вокзале только к приходу поезда. То же будем делать я и еще один наш товарищ.

Ладыженский вышел на привокзальную площадь и направился мимо часовни в память спасения императора Александра III и его семьи в катастрофе на станции Борки по нынешней улице Интернациональной к зеленой пойме реки Тускари, воды которой блестели на солнце золотом. Прекрасный день клонился к вечеру, и поэт мог вспомнить свои же строки:

На даль засыпающей нивы... На Тускарном мосту и выше его, на крутом уличном спуске, поэт увидел приближающиеся оживленные группы учителей, возбужденно разговаривавших. Потом они разбились на более мелкие группы и расступились за деревянным мостом, а когда к перрону подошел, выпуская с громким шипением струи пара, долгожданный поезд, ринулись к вокзалу.

Наряд жандармов немедленно стал разгонять толпу, и вот в этот-то момент Владимир Николаевич Ладыженский увидел в открытом окне вагона лицо писателя, о котором потом написал так: «Это было прекрасное старческое лицо со сдвинутыми бровями, с выражением боли и недоумения. И его тихий голос тревожно, плачущим тоном произнес:

- Что это? Зачем людей бьют, женщин? Зачем? Из-за меня?

В это время несколько влиятельных курских и орловских земцев торговались с жандармами и, наконец, договорились, что учителя будут просто тихо стоять на перроне, ни одним звуком не выражая своих восторгов великому писателю. В таком случае жандармы будут только наблюдать за собравшимися.

Подошедшая большая толпа учителей в несколько рядов остановилась у вокзальной стены, а наряд жандармов стал перед ними.

Лев Николаевич выйти к людям не мог из-за слабости после перенесенной тяжелой болезни. Тогда к нему прошли в вагон несколько учителей и просили чаще показываться у окна для стоящих на перроне. И время от времени Толстой, добродушно улыбаясь, показывался у окна. Раздался громкий свисток, поезд медленно тронулся в путь, и вдруг раздалось громкое «Ура!», слившееся с лязгом стальных колес и громыханием отъезжающего состава.