автор: Ю. Бугров

Отец перед рождением первого сына сочинил целый философский трактат о воспитании, в котором все по полочкам расписал: до пяти лет сын воспитывается только матерью, женщинами, с семи лет начинает изучение языков, затем постепенно и к другим наукам приобщается — математике, механике... Один из пунктов этого сочинения о воспитании гласил: «Я желаю также, чтобы в его распоряжение предоставили несколько Фельдмаршал А. И. Барятинский десятин земли, на которой он проводил бы агрономические опыты... Ему следует дать легкий и хороший плуг, также борону, маленькую сеяльную машину... Вырученная им со своих полевых работ сумма денег будет передана в пользу бедных...»

О ком начали мы свой разговор? Кто отец, кто сын? И тот и другой — наши земляки, родовое имение их — Марьино — достаточно хорошо знакомо курянам многих поколений.

Князь Иван Иванович Барятинский (отец) начал службу в именитом Семеновском полку, один из блестящих представителей придворного общества, его шутки и колкости были известны в Петербурге и сыскали ему славу остроума.

Вероятно, эти качества князя сыграли свою роль при назначении его на дипломатическую службу. Был он многие годы секретарем посольства в Лондоне при графе С. Р. Воронцове Несколько странными кажутся отказ И. И. Барятинского от должности посла России в Англии и выход в отставку, ведь волею судьбы он мог оказаться на самых высоких вершинах власти при дворе императора Александра I. Случилось другое — князь решил осесть в деревне и создать образцовое помещечье хозяйство, для чего и занялся строительством дворца и парка на берегах речушки Избицы, впадающей в Сейм.

Марьинский дворец строился с 1811 по 1820 год. В эти годы князь Барятинский живет то за границей, то в России и уже женат вторично (после смерти первой жены) на графине Марии Келлер.

2 мая 1815 года у них родился сын Александр. Интересно, что в канун рождения на лестнице петербургского дворца Барятинских был обнаружен гороскоп одной из масонских лож, в котором, в частности, предрекалось, что рожденный княжич будет обязательно военным и одержит блистательные победы на Востоке.

Кто знает, как воспринял отец появление этого гороскопа, но известно, что в своем философском трактате о воспитании сына он написал: «До семилетнего возраста воспитывать мальчика скорее физически, чем нравственно». Что и проводилось в последующем. Однако отец не забывал и другую сторону воспитания и там же записал далее: «Внушение ему о правде следует делать с ранней поры. Ложь и неумеренность — главные пороки детства. Необходимо быть неумолимым в искоренении лжи, потому что она унижает человека».

До десятилетнего возраста Александр Барятинский воспитывался отцом по его собственным педагогическим установкам. Отметим, что философские работы И.И.Барятинского являются своеобразны памятником педагогической мысли, из которого можно и сегодня; извлечь много ценного. В барском доме села Ивановского имелась картина неизвестного художника, где изображен мальчик (князь Александр) на пахоте. Это еще одно документальное подтверждение твердой воли отца в воспитании сына.

Чтобы у читателя была полная ясность о семье Барятинских, скажу кратко, от второго брака Иван Иванович имел семерых детей: четверых сыновей (Александр старший) и троих дочерей. В 1825 году князь умер в возрасте 68 лет. Дальнейшее воспитание детей перешло к матери Марии Федоровне.

Сочинения своего отца Александр прочитал уже после его смерти. Они казались ему своеобразным завещанием. Близко принял он к сердцу и такую сентенцию отца: «Что касается сыновней любви к твоей милой и доброй матери, которая составляла счастье моей жизни и никогда не переставала существовать для счастья своих детей, я уверен, что ты всегда будешь вести себя так, чтобы осчастливить ее». По-видимому, отрок Александр хорошо исполнял правила, сочиненные отцом, он любил свою мать, безропотно подчинялся ей. Однако нужно отметить и то, что, несмотря на послушание, он вовсе не был каким-то маленьким педантом и скромником.

Рос Александр вполне самостоятельным иной раз углублялся в себя, а порою, вдруг проявляя настойчивость, собирал младших братьев и сестер и читал им собственные проповеди о добре и зле.

Я не буду рассказывать о влиянии природы дивного уголка России, каким является Марьино, на становление характера Александра. Русская природа всегда воспитывала людей честными, добрыми и бесстрашными.

В 1829 году княгиня отправила Александра и второго своего сына Владимира в Москву для усовершенствования в науках Так закончилось детство...

ПЕРВОПРЕСТОЛЬНАЯ, КАВКАЗ...

В первопрестольной попечители и наблюдатели за жизнью Александра и Владимира нашлись тотчас же. И, надо сказать, из знатных фамилий — граф Александр Никитич Панин, граф Владимир Григорьевич Орлов, г-жа Новосильцева. Три пары глаз следили за ними и вели их по жизни. «Вскоре, однако, явилась у старшего брата сильная тяга к военной службе. В то время это было общим увлечением дворянской молодежи». Попечители не могли отговорить Александра от решения вступить на военную стезю. 26 июня 1831 оДа он был записан юнкером Кавалергардского полка, а 6 августа стал заниматься в школе юнкеров.

Документы рассказывают нам, что учился будущий полководец без особых отличий, по наукам лишь во втором разряде, а по фрунту и того хуже. Отметим и другое: за все время учебы он ни разу не подвергался никаким взысканиям. Они накладывались на Барятинского после окончания школы, учебу в которой завершил 8 ноября 1833 года со скромным званием корнета. Начал он службу в Кирасирском Гатчинском полку, располагавшемся в Петербурге. Праздная светская жизнь, кутежи, разного рода шалости были тогда не только не предосудительны, но и находили поощрение в высшем свете.

В 1834 году на вечеринке офицеров М.Ю. Лермонтов, учившийся в школе юнкеров вместе с Барятинским, сказал, что «человек, имеющий силу для борьбы с душевными недугами, не в состоянии побороть физическую боль». Барятинский слыл среди однокашников именно духовным борцом. На сентенцию Лермонтова он ответил просто — взял в руки с одной из ламп раскаленное стекло, пронес его до двери, возвратился к столу и вновь вставил в оправу лампы. Пальцы рук князя были сожжены до костей...

Можно по-разному оценить этот поступок, но уважение среди офицеров к молодому корнету возросло.

Вскоре пустая петербургская жизнь надоела Барятинскому, и в апреле 1835 года он переводится в действующую армию на Кавказ. А уже в сентябре был ранен так, что возле его палатки поставили гроб, а сам он написал завещание: «Людей всех бывших при мне — на свободу. Янову 6000 рублей и дом в деревне Ивановской...».

Могучий организм Барятинского поборол недуг — князь поправился и получил отпуск за границу. В то же время он был прикомандирован к цесаревичу Александру и одно из путешествий по Европе совершил в свите будущего императора. От имени царя цесаревич вручил Барятинскому саблю с надписью «За храбрость» и погоны поручика.

Не будем описывать светскую жизнь князя, продолжавшуюся несколько лет. Она мало чем отличалась от светской жизни любого другого аристократа.

Отметим лишь его неукротимую жизненную энергию, обильно выплескивавшуюся то на конских бегах, то на балах, то в спорах... В 1845 году он был уже полковником, имел русский и несколько иностранных орденов (увы, последние вовсе не за боевые заслуги).

30 мая 1845 года он вновь отправляется на Кавказ, где продолжалась нескончаемая война с горцами. К этому времени центр ее уже переместился в восточные районы, где восходила звезда Шамиля, одного из выдающихся руководителей борьбы за независимость Чечни и Дагестана.

Военная стезя князя была вновь прервана ранением. На этот раз обошлось благополучнее. Вновь отпуск и возвращение на Кавказ. В 1850 году он командир бригады, ведет успешные действия против горцев. А с 6 января 1853 года становится начальником главного штаба всех кавказских войск. Успешно сражается против турок и получает в награду Георгия третьей степени. Тогда Россия была затянута в затяжную и малоуспешную для нее Крымскую войну. В середине 1855 года Барятинский был откомандирован в Николаев для подготовки войск, но... война закончилось.

В июле 1856 года князь Барятинский, к тому времени уже имевший огромный опыт ведения войны в горной местности, стал главнокомандующим отдельным Кавказским корпусом, а заодно и кавказским наместником.

Война же с горцами продолжалась. Но уже виден был конец ее, ибо русские войска все более сжимали кольцо вокруг цитадели Шамиля. На высоте положения оказался не только Барятинский, но и привлеченные им квоенным действиям генералы Д.А. Милютин и Н.Е. Евдокимов. 25 августа 1859 года пленением Шамиля кончилась тяжелая длительная война. Князь Барятинский был награжден орденами Георгия второй степени и Святого Андрея Первозваного, стал генерал-фельдмаршалом.

В войне против горцев он сыграл решающую роль. Весьма миролюбивая дружественная политика его к населению тоже привела к такому успеху. В 1862 году он был уволен из армии по расстройству здоровья, оставаясь при этом членом Госсовета.

НА СКЛОНЕ ЛЕТ

Александр Иванович не слыл солдафоном, каких часто можно было встретить в армии и тогда и ныне. Он был высококультурным человеком. Бывая в Европе, встречался со многими выдающимися людьми своего времени: Талейраном, Поццо де Боржа, Робертом Пилем, лордом Пальмерстоном, фельдмаршалом Веллингтоном, художницей Виже Лебрен. Он был очень дружен с Иосифом Михайловичем Виельгорским. Между ними был заключен негласный союз по созданию музея «Русский сборник», в котором были бы самые разные интереснейшие вещи мира: книги, картины, скульптуры, рукописи...

К сожалению, Виельгорский очень рано умер, оставив многое из собранного Барятинскому, который пополнил библиотеку до 42 тысяч томов, перешедшую затем по наследству брату. Впоследствии она была передана в Исторический и Румянцевский музеи — как память о фельдмаршале. Александр Иванович отказался от Марьина в пользу второго брата Владимира, хотя по воле отца оно должно было находиться во владении старшего сына. Но тот рассудил иначе. Он еще не был женат, а Владимир уже имел наследника. Отказ от родового имения был мотивирован и тем, что Александр не собирался жениться, решая всю жизнь посвятить армии.

Человек предполагает, судьба располагает... Так произошло и с фельдмаршалом. Александр Иванович был достаточно прямым человеком, о чем свидетельствуют воспоминания многих современников. Неожиданно он женится на красавице М. Давыдовой (урожденной княжне Орбелиани). Против него за его спиной плетутся интриги, в салонах шелестят ядовитые россказни о личной жизни фельдмаршала. Что ж, свет всегда был полон ими! Словом, фельдмаршал остался не у дел и продолжал вести только частную жизнь, в основном бывая за границей, в Петербурге и изредка в Нижних Деревеньках и Марьине.

Умер он в Женеве, в 1879 году. После его смерти появились самые разнообразные публикации о нем, большей частью положительные. Процитируем «Воспоминания» его адъютанта князя П.Д. Гагарина: «Никакого чинопочитания за столом не соблюдали. Здесь были все равны, все были гости князя. Разговор начинал и поддерживал кто хотел. Терпимость к мнениям была полная, и хозяин в этом отношении, как и во многих других, подавал нам пример. Не соглашаясь, он спорил, часто горячился, но всегда выслушивал возражения и никогда их не останавливал...». «Барятинский следил за подвигами Скобелева в Средней Азии, радовался его успехам и не раз говаривал: «Я ему подчиняюсь!» Это была высшая степень одобрения таланту». К Скобелеву Александр Иванович относился очень сердечно и не однажды защищал его перед императором, к которому он обращался с уважением, но без всякого подобострастия. Когда государь решил уволить из армии генерала Евдокимова, то Барятинский написал такое письмо: «Ваше Императорское величество! Воля ваша, Государь, для меня священна, но да будет известно Вашему Величеству, что Евдокимов ось того колеса, которое Вы мне поручили вертеть». Образнее и не скажешь.. Евдокимов остался в строю.

Барятинский был строгим, но справедливым командиром, про таких говорят: «отец-командир». Он осуждал действия Муравьева в Западном крае, называя творимое им «зверством». Он не терпел угодничества. Тот же князь Гагарин писал: «Когда Демидов Сан-Донато женился первым браком, молодые в Твери опаздывали к поезду. Сопровождавший их... брат фельдмаршала Владимир Иванович, генерал адъютант, просил начальника станции задержать поезд на 20 минут. Узнав об этом от брата, фельдмаршал сказал, что немедленно прогнал бы со службы такого начальника станции, который в угоду одному лицу причиняет неудобства всей едущей публике».

Покоренный им Шамиль до самой кончины своей благоговел перед личностью князя Барятинского...

Статья в Сборнике "Курский край. НАШИ ЗЕМЛЯКИ." «... И свеча бы родовая не погасла» г.Курск, 2004 г.