авторы: А.В. Зорин, А.И. Раздорский

ГЛАВА VI

Хронограф украинных земель

Борьба на степном рубеже

После вторжений 1643—1645 гг. Московское правительство приняло решение нанести ответный удар по Крымскому ханству. Для подобного предприятия необходим был человек отважный и энергичный. Таким и был стольник князь С. Р. Пожарский. Уже 18 января 1646 г. его вызывают из Курска в Москву с тем, чтобы тотчас направить в Астрахань. Там ему следовало собрать местных ратников, призвать больших ногаев, едисан и юртовских татар, вывести их на Дон и затем, совместно с казаками идти погодом на Крым и Казыевский улус. Одновременно были предприняты усилия по сбору ополчения из «вольных и охочих людей» украинных городов. Руководить этой ратью должен был московский дворянин Ждан Кондырев, выехавший для этого в Воронеж. По окончании похода вольных людей следовало оставить на Дону для усиления казачьего войска. Вольным людям назначалось и царское жалованье — владельцу пищали пять рублей с полтиной, безоружному выдавалась пищаль и четыре рубля денег.

Соблазн вольной жизни на Дону оказался велик. Кондырев прибыл в Воронеж в середине марта, а к 20 апреля в его распоряжении уже имелось 3000 охочих людей. Спустя шесть дней к нему явился атаман А. Покушалов с силами до тысячи путивлян, рылян, курчан, комаричан и даже черкас. Глядя на поток вольных людей, в марте из Яблонова сбежало на Дон 84 московских стрельца. Погоня за ними привела лишь к тому, что половина из её состава предпочла присоединиться к беглецам. Поток «охочих людей» увлекал за собой холопов, кабальных, крепостных [Новосельский. 1948: 373—377].

Не бездействовали в это время и татары. Если до мая о их набегах ничего не было слышно, то затем они постарались наверстать упущенное. Более 2000 татар во главе с Касай-мурзой ворвались 11 мая 1646 г. в Оскольский уезд за речку Ровенку, побив и захватив немало крестьян. Оскольские ратники преследовали крымцев и отбили большую часть полона. Однако татары всё же сумели угнать 35 женщин и детей из семей служилых людей. Кроме того, было захвачено 211 лошадей, 99 коров, 521 овца. Но главной целью Касай-мурзы, как сообщил сбежавший из плена короченский сын боярский Д. Шевелев, было «добывание вестей». Крым тревожили московские военные приготовления. Против Касая были брошены силы почти всех украинных городов. Из Ливен выступили голова с конными сотнями и драгуны майора Саввы Далматова; из Орла — воевода Дмитрий Плещеев, из Усерда — Иван Чемоданов, из Корочи — Иван Мстиславский, из Яблонова — С. А. Измайлов. Казалось, татарам не миновать полного разгрома. И действительно, Чемоданов и Плещеев, объединив свои силы успешно атаковали татарские становища на р. Ровенке 12 мая, отбив 12 полонянников. А 14 мая корочанцы Милославского вышли к верховьям Тихой Сосны, в то время как яблоновцы Измайлова показались на Осколе выше Жестового острожка. Однако Измайлов не захотел «идти в сход» с Милославским и остановился, не доходя двух вёрст. Татары, покидавшие Оскольский уезд, атаковали Милославского и тот не смог противостоять им в одиночку. Его пешие ратники самовольно бросились в рукопашную схватку с татарами и понесли большие потери. До 140 человек русских и черкас было перебито и пленено в этом бою. Измайлов оставался равнодушным зрителем этого погрома. Касай-мурза благополучно вырвался в степи. Вслед за тем, 2 и 5 июня до 500 татар, появившись в белгородских деревнях Городище и Тюриной, захватили на полях и у стад десяток мужиков и ребят, исчезнув в глубине степей Изюмским шляхом. Хотмыжский воевода М. Волконский и белгородцы во главе с Ф. А. Хилковым стояли, в это время в верховьях Нежеголи. Получив весть о появлении. 500 татар, они тотчас пустились в погоню и настигли степняков, не доходя берегов Оскола. «И на том бою татар многих людей побили и переранили ... да полон отбили и стада конские и животинные, что было они взяли, отбили и бились с теми татары идучи вёрст с пятнадцатый больши». А 13 июня до 300 татар показались под Яблоновым. Под Белгородом драгун Плечков, ходивший искать своих лошадей за речку Везелицу, угодил в плен к русским разбойникам. Завязав ему глаза, они привели его в свой стан. Из их разговоров драгун понял, что этих «воровских людей» подсылали сюда крымцы, чтобы разведать укрепления Белгорода и численность гарнизона. Сумев бежать из плена, Плечков сообщил обо всём этом воеводе. Тревожили степняки и Воронежский уезд [Новосельский. 1948: 378—379; Охрименко. 1993: 46; Танков. 1913: 346].

Между тем 15-16 июня Ждан Кондырев и князь Пожарский объединили свои силы в Черкасском городке на Дону. Вольных людей собралось тут более 10 тысяч, хотя по списку донским атаманам было передано всего три тысячи. Пожарский привёл с собой 1700 русрких служилых людей и 2350 татар во главе с Салтанаш-мурзой Аксаковым. Князь Муцал Черкасский привёл до 1200 горских черкас, гребенских и терских казаков. Би-мурза Иштереков явился во главе 300 ногайцев. В целом собравшаяся рать насчитывала не менее 20000 воинов. Хотя изначально планировалось совершить поход на Крым; но теперь донские казаки предложили ударить по ненавистному им Азову — центру работорговли, откуда во все стороны рассылались грабительские партии охотников за ясырём. «Весь, государь, у них съезд и скоп в Азове живёт»,— писали казаки царю, обосновывая свою точку зрения. Не покончив с Азовом, нет смысла пытаться проникнуть в Крым, настаивали казачьи атаманы. Отказались вести своих воинов в Крым князь Черкасский и Би-мурза Иштереков. Пожарский ждал разрешения на это предприятие из Москвы. Войско его оказалось более нетерпеливо и часть ратников предпочла последовать: за казаками под стены Азова не дожидаясь царского указа.

Пешие погрузились на 500 стругов, конные двинулись берегом. В поход отправились охочие люди Кондырева, астраханские конные стрельцы, терцы, гребенцы и горцы князя Муцала. Захватить город с налёта, однако, не удалось. Погромив ногайские кочевья, захватив и потопив пять турецких галер ратники вернулись в Черкасский городок с немалой добычей. Спустя несколько дней казаки предложили Пожарскому напасть на улусы ногайских и азовских татар. Князь на этот раз согласился. В результате этого набега было захвачено в полон до 7000 человек, не говоря уже о неисчислимых стадах скота. Добыча поссорила ратников. Донцы, астраханцы и горцы отняли «полон и животину» у охочих людей, детей боярских и татар. Пожарский требовал вернуть награбленное, но безуспешно. Астраханские стрельцы не только «отказывали ему с бранью», но ещё и дали по воеводе выстрелы из двух пищалей. Былые соратники даже стали по разные берега Дона в отдельных лагерях.

Разделение сил не пошло им на пользу: 6 июля «на утренней заре безвестно» лагерь князя Черкасского был атакован силами в 7 500 крымцев и казыевцев, во главе которых стоял сам нурадын Казы-Гирей. Ногайцы Би-мурзы в панике бежали в степи, крымцы смяли сопротивление горцев и отбили знамя князя Муцала. Но вскоре на подмогу ему прибыли донцы, затем князь Пожарский «пометався в казачьи струги и лодки» переправился за Дон. Во все большем числе прибывали вольные и охочие люди Ждана Кондырева. Жестокий «свальный бой» длился до самого вечера. Ружейные залпы косили ряды татар. Наконец, царевич побежал, его преследовали, но недолго. Семён Романович Пожарский вышел из битвы с правой рукой, пронзённой стрелой. Обе стороны понесли тяжёлые потери. Особенно пострадали вольные люди, хуже вооружённые и менее искусные в воинском деле. Татары уверяли, будто только в полон сумели захватить 900 вольных людей, хотя скорее то была общая цифра русских потерь в той битве. Сами крымцы только «нарочитыми людьми» потеряли убитыми 100 человек.

Несмотря на поражение Казы-Гирея, его приход несколько подорвал боевой дух русского воинства; Страшась прихода самого хана со всей ордой союзные татарские отряды покинули Пожарского и вернулись в астраханские степи. Сам же Семён Романович решил не дожидаться повторного нападения крымцев, а нанести удар первым. От перебежчиков ему стало известно местонахождение становища нурадына и 2 августа рать выступила в поход. На утренней заре 4 августа русские атаковали татарский стан и разгромили его. Среди добычи было 207 пленников, шатёр, постель и карета самого Казы-Гирея. Но на поле боя стали прибывать новые татарские отряды, спешившие на подмогу царевичу. Вскоре число татар возросло до 10000 против 7200 людей Кондырева и Пожарского. Пришлось отходить под пушечным обстрелом и беспрестанными «жестокими напусками» татарских всадников. Пришлось уничтожить часть обременявших войска трофеев. Перебили почти всех татарских пленников. Преследование прекратилось в сумерках. Крымцы были истощены, но и рать Пожарского понесла тяжёлые потери.

Вслед за этим Ждан Кондырев со своими Охочими людьми попытался всё же нанести удар по самому Крыму. При помощи донских казаков он вышел в море на 37 стругах. Однако налетевшая буря разметала его флотилию. Три струга разбило о скалы, а девять на обратном пути вынесло на отмель в устье Дона. Тут их атаковали татары и казакам пришлось сжечь свои струги. В узкой протоке, миновать которую было никак нельзя, татары во главе с азовским беем Мустафой «зарубили на берегу тарасы и поставили наряд», чтобы преградить путь Кондыреву. Пришлось высадиться на сушу и вступить в бой. Татары были отброшены и 4 октября остатки флотилии добрались до Черкасского городка.

Несмотря на боевое товарищество, отношения между казаками и вольными людьми оставляли желать лучшего. Донцы относились к выходцам из украинного порубежья пренебрежительно, отнимали добычу, а тех, кто пытался жаловаться «из вольных людей многих казнили смертной казнью». Атаман Иван Каторжный писал: «А от вольных людей и впредь не чаеть службы и никакова промыслу, потому что многие люди зерщики и тобатчики, проигрывают государева казённое ружьё и запас. Где им государева служба служить! А они де многие и за пищаль не умеют принятца, не токмо что стрелять. Только де государьству безчестья такие воины». Оправдывая своих ратников, Кондырев справедливо замечал, что без их участия ни казакам, ни князю Муцалу Черкасскому, ни С.Р.Пожарскому «на такие дела и помыслить (было) не уметь». Так или иначе, но угроза Азову и Крыму сыграла свою роль: татарские набеги на украйну затихли и намечавшийся новый большой поход на Русь так и не состоялся [Новосельский. 1948: 380—384].

Рис. 24.

Курский край в XVII в.

Вскоре в Крыму вновь поднялась очередная междоусобица между ханом и своевольными мурзами. Зима выдалась многоснежная и лошадям было трудно добывать себе из-под сугробов корм. Всё это сдерживало татар до весны, но уже в апреле знаменитый Караш-мурза с ногаями, азовцами и крымцами, без позволения хана выступил в поход на Русь. Его сопровождали ногайские мурзы Юнус, Ослам и Ак, а наездников под их знамёна собралось до 10000. Но затем силы начали дробиться, одни задержались на Донце, а Караш-мурза не смог переправиться через раздувшийся от таяния обильных снегов Воронеж и отошёл в степь. Из числа оставшихся на Донце около 400—500 крымцев вошли в Белгородский уезд по Изюмскому шляху, напав на деревню Тюрина, сёла Городище и Дмитровское. Но на сей раз станичники вовремя известили о приближении врагов. Навстречу им 23 апреля успели подойти ратные люди из Белгорода, Короли и Яблонова. Наготове были и крестьяне. В первой же стычке погибло 17 степняков. Татары повернули назад и бежали, бросая загнанных лошадей, луки, войлоки, орчаки, теряя убитых и раненых [Новосельский. 1948: 392—393].

Караш-мурза возобновил действия в начале июля — 8 июля его наездники грабили окрестности Воронежа, а 10 июля он уже ворвался в Оскольский уезд в деревни по Ровенке и Убле. В верховьях Тихой Сосны 11 июля 1500 драгун, казаков и детей боярских во главе с Е. Яковлевым из нового городка Царёва-Алексеева с четырёх до девяти часов дня бились с ордынцами. Разгромив становище степняков, ратники освободили 124 полонянника, захватили 17 языков и 1100 лошадей. В бою погибло пятеро служилых, в числе которых был сам сотенный голова, много было раненых, двое угодили в татарский плен. Для Караш-мурзы, который был ранен и едва «ушел с невеликими людьми», было полной неожиданностью обнаружить, что «государева украйна не по-старому ныне де укреплена накрепко и городов поставлено много, и людьми наполнена многими... везде поделаны обозы, а по-русски крепости». Перепуганным кочевникам показалось, что из Царёва-Алексеева против них выступило сразу больше 20 тысяч ратных людей!

На следующий день, 12 апреля, под Валуйками был разгромлен чамбул в 40 всадников, а 15 июля 500 азовских, ногайских и крымских татар вновь появились на валуйских полях и захватили «полон многий». Грабителей настиг отряд, прибывший на рубеж из Ливен (костромские и каширские служилые люди). Полон был отбит, татары понесли потери, а среди погибших костромичей был их сотенный голова Иван Перелешин. Продолжались набеги и летом — 1 августа татары отогнали стада под Карповым, затем грабили в сёлах Воронежского уезда [Новосельский. 1948: 393]. Но в целом вал татарских вторжений резко пошёл на убыль. Кроме того, в конце января 1648 г. около 30000 калмыков совершили опустошительный поход к Дону и ногайцы Урмаметевых улусов в ужасе бежали к Днепру и Перекопу. Лишь глубокие снега сдержали истребительный порыв калмыков. В это же время Богдан Хмельницкий обратился к крымскому хану с предложением союза в борьбе против Речи Посполитой. Основное внимание крымцев переключается на «Литовские земли».