5. Лаврентъевская летопись о Курске и Курской земле(*)
В том же [1139] году [Всеволод] Ольгович вокняжился в Киеве; и начал замышлять [недоброе] против [князей] Владимировичей и Мстиславичей; надеясь на силу свою [воинскую] и желая всю [Русскую] землю держать со своею братнею. [Он] добивался у Ростислава [Мстиславича] Смоленска и у Изяслава [Мстиславича] Владимира, и послал воинов на Изяслава, заявив [тому]: «Уходи из Владимира». [Войска же], дойдя до Горыни, запаниковали и вернулись назад. И тогда Всеволод привел [своего] брата Святослава из Курска и двинулся вместе с ним на Андрея к Переяславлю, намереваясь выгнать Андрея, а своего брата посадить [князем] в Переяславле. А Андрею сказал: «Иди-ка [княжить] в Курск». Андрей же, поразмыслив с дружиной своей, отвечал: «Лучше этого смерть, но со своей дружиной на своей отчине и дедине, нежели Курское княжение. [Ведь] мой отец в Курске не сидел, но в Переяславле. И хочу на своей отчине смерть принять. А ты, брат, не насытился [что ли властью], держа [в своем княжении] всю землю Русскую, а хочешь и этой волости? [Только] убив меня, получишь ты эту волость - а живой не уйду из своей волости. Такое [несправедливое решение] не в диковину нашему роду [Рюриковичей]. Такое и прежде бывало. Разве Святополк [Окаянный] не убил Бориса и Глеба как раз из-за волости? Но сам он долго ли прожил [после этого злодейства]?». И стоял Всеволод на Днепре, и послал оттуда своего брата Святослава к Переяславлю на Андрея с полками. Андреева дружина устремилась на них и [храбро] билась сними, и помог Бог Андрею против Святослава, и гнались [победители] за ними до Корани, а дальше не пустил Андрей свою дружину; и наутро [противники] заключили мир(**) [Стб. 307].
[...] В лето 6635 (1127) [...] В это же лето выгнал Ольгович Всеволод своего стрыя(***) Ярослава из Чернигова и дружину его иссёк и разграбил [его владение]. Мстислав же с Ярополком совокупили воинов, желая идти на Всеволода из-за Ярослава, и Всеволод послал за половцами [на подмогу]. И пришло их 7 тысяч с [ханами] Селуком и с Ташем, и стали у Ратьмировой дубравы за Вырем(****). Так как послали послов к Всеволоду и не пропустили их опять [к нему]. Ведь были Ярополковы посадники по всему Сейму и Мстиславича Изяслава посадил [Ярополк в] Курске. И схватили Послов их [Ольговичей] на Локне и привели к Ярополку. И половцы, не получив вестей от Ольговичей,
ужаснувшись [силе своих противников], спешно возвратились [восвояси] [...] [Стб. 296-297].
Полное собрание русских летопсией. Т. I. Лаврентьевская летопись.— М., 1997.
КОММЕНТАРИИ
* Лаврентьевская летопись — второй по древности список памятников русского летописания. Названа по имени монаха Лаврентия, переписавшего ее в 1377 г. по заказу Дмитрия Константиновича, великого князя Суздальского и Нижегородского. Создавая свой труд, Лаврентий скопировал «ветшаную» рукопись одного из предшествующих княжеских летописных сводов за начало XIV в. Поэтому изложение событий предшествующих времен (в том числе связанных с Курском) в данном памятнике ближе всего к реальному ходу истории, лишено тех позднейших произвольных дополнений, комментаторских предположений и прямых выдумок, которые не редкость в позднейших летописных сводах, первых исторических сочинениях постлетописного периода (например, трудах В. Н. Татищева). Лаврентьевская летопись, как и аналогичные памятники древнерусской книжности, является сводом, состоящим из нескольких предшествующих вариантов летописания. В составе данного памятника выделяются: Повесть временных лет (см. выше в нашем Документальном приложении); Суздальская летопись (в свою очередь, вобравшая в себя летописные традиции Северо-Западной и отчасти Южной Руси).
** Изложенные в приведенном летописном отрывке события находятся в следующем историческом контексте. В 1139 г. скончался киевский князь Ярополк Владимирович. Унаследовавший великокняжеский престол его брат Вячеслав (старший на тот момент среди князей ветви Мономашичей) не задержался на нем, быстро уступив давлению претендовавшего на Киев лидера конкурировавшей линии Рюриковичей — Всеволода Ольговича, и возвратившись на свое прежнее княжение в Туров. Закрепляя успех клана Ольговичей в борьбе за верховную власть на Руси, Всеволод попытался изгнать из соседнего с Киевом Переяславля сидевшего там Андрея Владимировича, младшего сына Владимира Мономаха, и переместить туда из Курска своего брата Святослава. На этот-то ультиматум Андрей и ответил гордым отказом. Афористически выраженный, этот отказ стал своего рода крылатой фразой. Многие авторы (Б. А. Романов, Б. А. Рыбаков и др.) воспринимали андреев афоризм как свидетельство, в частности, безусловной непрестижности, вечной захолустности, бедности, опасности Курского княжеского стола.
Столь буквальное истолкование текста княжеской речи относительно Курска не учитывает, однако, ее подчеркнуто эмоционального характера, риторического - рыцарско-этикетного оформления. Ведь ультимативный приказ покинуть один удел и перейти на другой (в принципе, все равно какой, тем более один из чернигово-северских т.е. традиционно уже ольговических, а не мономаховских) унижал родовое, семейное и личное достоинство одного князя - Рюриковича перед другим, пусть и старшим в роде. Как видно, Андрей Переяславский предпочитал смерть Курскому княжению не как таковому, а как символу своего возможного бесчестия, свидетельству «потери лица» перед своими вассалами, дружиной.
Кроме того, надо учесть, что перед нами не совсем обычный эпизод в общем типичной для феодализма практики передела владений между различными ветвями и представителями правящей династии. Как обратил внимание еще В. С. Соловьев, Ольговичи в этот раз покусились на завещанные Владимиром Мономахом устои государственной жизни державы Рюриковичей. Согласно этим устоям, Чернигово-Северская земля (включая Курск) была их сферой влияния, а они вознамерились переместить туда Мономашича. Ко всему прочему, Всеволод попытался игнорировать установившуюся благодаря все тому же Мономаху форму решать вопросы такого рода на междукняжеских съездах-«снемах», подменяя ее голым насилием. [Щавелев А. С, 1999).
Курск, конечно, в то время был далеко не самым престижным и выгодным княжеским столом даже на Днепровском Левобережье. Однако вряд ли он принципиально уступал Переяславлю (кстати, не менее, а то и более притягательному для половецких набегов) по военным и финансовым возможностям. Уже тот факт, что Курск предлагали взамен Переяславля, явно свидетельствует о соизмеримости их «веса» в феодально-княжеской иерархии Руси.
Андрею удалось отстоять свое право на Переяславль, победив осадившего город Святослава Ольговича с его «полками» (очевидно, курскими). Всеволод признал победу Андрея и пошел на мир с ним, который был заключен на съезде этих князей и половецких ханов в Малотине. Только после смерти Андрея и последовавшей затем новой вспышки феодальной войны Переяславль перешел-таки в руки князя - Ольговича (Изяслава Мстиславича).
Дополнительные соображения относительно данного летописного известия см. в главе III нашей работы.
**** Летописная Вырь - это, должно быть, р. Вир, левый приток Сейма на границе Курской области с Украиной. Местоположение Ратмировой дубравы установить труднее; не ислючено, что речь идет о р. Рати правом притоке Сейма, расположенном, правда, гораздо выше по его течению. Хотя р. Локня, упоминаемая в том же эпизоде, является притоком р. Судаки, что уже гораздо ближе к Рати, чем Вир Тем более что в данном летописном сюжете речь идет о замене посадников по всему течению Сейма и о «посажении» Ярополка князем в Курске А предположения нами в качестве географической «привязки» Ратмировой дубравы р. Рать расположена рядом с Курском и представляет собой крайний рубеж Посеймья на востоке.
