4. Курские реалии в «Поучении» Владимира Мономаха.(*)
Поучение
Я, худой, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченный в крещении Василием, русским [же] именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью моей из рода. Мономахов... и Христианских ради людей, ибо столько их соблюл по милости своей и по отцовской молитве от всех бед! [...] Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться, [с. 457]
[...] Поведаю вам, дети мои, о труде своем, как трудился я в разъездах и на охоте с 13 лет. Сначала я к Ростову пошел сквозь землю вятичей; послал меня отце, а сам он пошел к Курску [...]. [c.465]
А в ту зиму воевали половцы Стародуб весь, и я, идя с Черниговцами и со своими [союзными] половцами, на Десне взяли в плен князей Асадука и Саука, а дружину их перебили. И на следующий день за Новым Городом [Северским] разбили сильное войско Белкатгина, а семичей и пленников всех отняли.
[...] И на весну посадил меня отец в Переяславлевышё всей братии, и ходили за Супой. И по пути к Прилуку городу встретили нас внезапно половецкие князья, с восемью тысячами и хотели было с ними сразиться, но оружие было отослано впереди на возах, и мы вошли в город; только семца одного [противники] живым захватили да смердов несколько, а наши половцев больше убили и захватили, и половцы, не смея сойти с коней, побежали к Суле в ту ночь. [...]
И потом Олег на меня пришел со всею Половецкой землею к Чернигову, и билась дружина моя с ними 8 дней за малый вал и не дала им войти в острог; пожалел я христианских душ, и сёл горящих, и монастырей и сказал: «Пусть не похваляются язычники». И отдал брату отца его стол, а сам [с. 467] пошел на стол отца своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова и ехали сквозь полки половецкие, около ста человек, с детьми и женами. И облизывались на нас половцы точно волки, стоя у перевоза и на горах,— Бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля.
И сидел я в Переяславле три лета и три зимы с дружиной своею, и много бед мы приняли от войны и голода. И ходили на воинов их [половецких] за Римов, и Бог нам помог, перебили их, а других захватили [с. 469].
Пер. Д. С. Лихачева, подготовка текста О. М. Творогова// Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1. XI—XII века,— СПб., 1997.—:С. 457—469.
КОММЕНТАРИИ
* Владимир Всеволодович Мономах (1053-1125) — великий князь киевский (с 1113 г.), полководец, дипломат, писатель. Заслуженную славу выдающегося политика, законодателя и военачальника сочетал с незаурядной образованностью и литературным дарованием. В Лаврентьевской летописи под 1096 г. сохранилось его «Поучение... детям моим или к иным, кто прочтет», к которому примыкают остальные его произведения: автобиография ветерана 83 «великих походов», последний из которых датирован 1117 г.; увещевательное письмо противнику по княжеским междоусобицам Олегу Святославичу (об этом и других упоминаемых в источнике князьях см. главу III).
** Для курской истории эти памятники особенно важны вторым (после «Жития Феодосия Печерского») упоминанием Курска в письменных источниках (после «Жития» Феодосия Печерского), а в летописных памятниках - первым. О Курске Мономах говорит в связи со своим первым походом, совершенным еще в отроческом возрасте. Не датированное источником прямо, это событие, по расчетам исследователей памятника, могло состояться около 1066-1068 гг. Означает ли данное известие, что Курск к тому времени превратился в столицу самостоятельного удельного княжества, или же он всё еще оставался посадническим городом, как во времена Феодосия Печерского, разбирается в главе III нашей книги.
Кроме того, при живописном и реалистичном описании Мономахом своих войн с половцами, им упоминаются так называемые семци, семени. В других источниках древнерусской письменности это слово не зафиксировано. Среди множества предлагавшихся исследователями толкований данного термина [обзор см.: Щавелев С. П., 1997 а], сейчас практически общепринят его перевод как «жителей по реке Семи», т.е. Сейму. Если такое предположение правильно, то мы имеем здесь закономерную кальку от летописного же политико-географического определения «Посемье».
Наконец, Мономах упоминает еще одну предположительно курскую реалию - город Римов, позднее всё-таки разгромленный половцами, как сообщает Ипатьевская летопись и «Слово о полку Игореве». Среди разных локализаций этого населенного пункта выделяется версия Ю. А. Липкинга, отождествившего летописный Римов с Гочевскими городищами на верхнем Пcле [Сравнение разных гипотез насчет Римова см.: Александров Ю., 1968; Моргунов Ю. Ю., 1989; Щавелев С.П. 1998, с. 247-248].
