Автор: Н.С. Андриевич

Наверное, фамилия не безразлична даже для ребенка, если ее часто произносят в семье, где есть знаменитости. При том, если взрослые с детства стараются ему внушить, что он - де не просто так, а «потомок» и должен соответствовать.

В моей семье никаких разговоров о предках не велось. Сама я до школы обходилась без фамилии: в детский сад (тогда он чаще назывался «очаг») я не ходила, а в немецкой группе Мария Аркадьевна называла нас только по имени.

В первый же свой школьный день, придя домой, я заныла:

- Папа-а, назови меня «Аида Цветкова» - у меня имя некрасивое, а фамилия еврейская.

В классе были: Смирнова, Чуркина, Динка Белоус, Механошин (не потомок ли из «гнезда Петрова»?), Попов, Онушкин (тот, что сейчас в ЮНЕСКО), а я — «Андриевич».

Отец разозлился, назвал глупой. Мама смеялась. То, что она - «Башвиц»⁽¹⁾ ко мне отношения не имело, а потому и не волновало.

Крещение не состоялось. Пришлось смириться.

И все школьные годы быть Наташей Андриевич было совсем неплохо, тем более что это всегда было имя одной из первых учениц в классе.

С началом самостоятельной трудовой деятельности откуда-то стали появляться любопытные:

- У Вас такая фамилия... Вы не - ?

- Нет.

Иногда при этом я объясняла, что корни фамилии сербские (в Сербии даже есть местечко «Андреевицы»), Вежливо выслушивали, оставаясь при своем мнении, И я как-то привыкла считать себя наполовину еврейкой. А то, что мама - чистокровная немка, - я узнала лет через пять после ее смерти.

Еще в 50-х годах отец упомянул как-то о предке-декабристе по имени Гордей, о том, что в его роду все были военными, только они с братом Валентином (тоже художником) совершенно штатские люди. В это же время из книги А. Слонимского «Черниговцы» я узнала, что декабристом был младший брат моего прапрадеда Гордея - Яков⁽²⁾

Погордившись недолгое время такой «сопричастностью», я успокоилась. И только в конце 70-х годов благодаря письму курского краеведа Ю. Бугрова (мои родные из Курска) я устыдилась и начала «копать»: - жить в Петербурге, ходить по Сенатской площади, бывать в Петропавловской крепости, имея в роду предка-декабриста и ничего о нем не знать?! Прав Пушкин - «мы ленивы и ее любопытны».

Каким удивительно интересным занятием оказалось это «копание»! Даже «тупиковые» результаты давали множество любопытнейших сведений. Хорошо было бы побывать в тех местах -Киев, Белая Церковь, Фастов, Чита, Петровский Завод, Улан-Удэ (бывший Верхнеудинск)... Но время ушло, сейчас это невыполнимо по многим причинам. Материала, видимо, вообще немного, начали попадаться повторы, пересказывание одних и тех же источников разными авторами.

Справочники документы, следственные дела декабристов, исторические исследования профессиональных декабристоведов, старые газеты и журналы, мемуары и письма декабристов, художественные произведения на эту тему, выставки документов того времени и декабристских реликвий - для человека никогда не интересовавшегося историей все было впервые.

И постепенно стали вырисовываться люди, они ожили, у каждого был свой характер, свои убеждения, уже можно было предугадать некоторые их поступки в критической ситуации. Это были не исторические монументы, а живые люди, просто они жили около двухсот лет назад - их понятия, нравственные нормы, правила поведения, отношение к службе, к товарищам было во многом иным, чем у нас. И если бы мне предложили охарактеризовать декабристов одним словом, то я бы сказала: - это были люди чести.

А как же предок? Каким он был? Почему стал членом Тайного общества? «Из дворян Переяславского уезда, Полтавской губернии, крестьян не имеет» - значится в его формулярном списке. Ни крестьян, ни земли - надо служить. Почти все братья Андреевичи (тогда фамилия писалась так) служили в Тверском драгунском волку. Братьев было пятеро - Павел, Василий, Клавдий, Гордей и Яков. Декабристом стал только младший.

Он записан в Тверской полк 11-ти лет, а через год с небольшим принят во 2-й Кадетский корпус в Петербурге. Семья жила на Украине, Может быть, он ходил по улицам Петроградской стороны, где теперь хожу я?

Окончено ученье и с 1819 года прапорщик Яков Андреевич в 8-й артиллерийской бригаде. Идут годы службы. Окружающая действительность даст богатую пищу для размышлений. Младшие офицеры, сослуживцы Якова пытаются осмыслить положение свое и солдат в обществе - «... будучи неоднократно свидетелями неистовых и бесчеловечных поступков наших командиров над бедными солдатами, имели разговор о военном ведомстве и о правительстве нашем, которое полагали мы причиною допустившей солдат до такого ничтожества, тогда когда на них держится целая опора государства».

Что делать? С кем посоветоваться? С братом Гордеем - он служит в той же 8-й артиллерийской бригаде. (Старший Павел - в Киеве, после отставки служит чиновником, содержит большую семью, Василий и Клавдий - отставные майор и поручик - далеко, в деревне). Но Гордею не до «глупостей», ему уже к сорока, а он все еще подпоручик, как младший брат. (Позднее он дослужится до полковника). «Брось все и побывай дома» - пишет он Якову.

А Якову только 25. Самый «декабристский возраст».

Ведь среди осужденных по разрядам и «поставленных вне разряда» декабристов только троим - Штейнгелю, Враницкому и Тизенгаузену за 40, 25 декабристам от 20 до 22 лет (одному даже 19!)

16 от 23 до 24

16 от 25 до 26

24 от 27 до 30

24 от 31 до 35

семерым от 36 до 39

Яков Андреевич старается облегчить положение солдат насколько это позволяет ему служба: «...имея от младенчества правило приобретать любовь каждого сословия людей...человеколюбивым и скромным обхождением с нижними чинами заслужил их доверенность и любовь...солдаты без робости приходили ко мне жаловаться на несправедливо нанесенную им обиду и просили совета. Я обучал их всегда без палок, ибо с детства не мог смотреть на варварство».

«...Стоны жен, вопли детей, плач вдов мужей военных, забытые сироты, беспрестанно попадающиеся нищие, слепые и изувеченные, разорение в деревнях крестьян - не есть ли доказательство, что отечество забыто, и что скрывается какой-то тайный враг, который все упомянутые несчастья насылает для пагубы соотечественников...»

Неужели это написано 170 лет тому назад?

1825 год. Яков Андреевич знакомится с некоторыми членами Союза Соединенных славян - «...я при вступлении на службу дал клятву не щадить врага, притесняющего моих соотечественников... я побужден был на все решиться, о чем узнав, мои товарищи предлагали мне Союз свой - и я, увидя их предложения человеколюбивыми, с охотою согласился, по жадности от природы быть первым в делании добра».

Вот он, выход! Можно действовать! Нужно разъяснять солдатам цели Общества, чтобы во время выступления иметь их поддержку. Если для достижения высокой цели нужно пожертвовать жизнью - он готов. Если нужно лишить жизни царя - он согласен это выполнить. Он принесет отечеству своему пользу по примеру древних афинян и римлян. Его идеал - Сергей Муравьев-Апостол, ему он посвящает стихи, его он бросается предупредить об аресте, по декабрьскому морозу в одной офицерской шинели, в пургу, с трудом находя лошадей, сбиваясь с пути, с чужой подорожной... Напрасная рискованная поездка! - Он не догнал Муравьева, вернулся в Киев, где служил при арсенале, надеясь хотя бы здесь успеть предупредить Славян, что Черниговский полк восстал. 14 января 1826 года он арестован.

Нечкина М.В.: «...Дерзкий, гордый, непреклонный Андреевич...

Комиссия долго билась с ним, не зная, чем его сломить. Тактика Андреевича при первоначальных допросах упорное отрицание всего («Названия обществам никаким не знаю, ни значения сих названий мне равно неизвестны... О собраниях не знаю никаких...Не состоя или не находясь ни в каком обществе никаких членов наименовать не могу»). 15 февраля по высочайшему повелению его заковали. Андреевич, живой и подвижный украинец, пылкий и нервный до болезненности, пыток не выдержал и сломился. Эта нервность была, вероятно, ранним симптомом будущей психической болезни. Его расковали только 28 апреля».

Петропавловская крепость, Шлиссельбург, Чита, Петровский Завод... Болезнь прогрессировала. В светлые минуты он рисовал, писал маслом. Известны две его картины - пейзажи (М.Ю. Барановская), для Читинской церкви Я. Андреевичем был написан образ Спасителя, несущего крест. Ни картин, ни образа не сохранилось.

Не сохранилась и могила, куда его опустили в апреле 1840 года. Это было больничное кладбище Верхнеудинскоп больницы Приказа общественного призрения, где Яков Максимович провел последние 10 месяцев своей жизни. Летом 1839 года срок каторги закончился, его везли на поселение, но дальше больницы ему доехать было не сужено. Психически больного и с. чахоткой его поместили в палату для государственных преступников, отдельно от прочих больных.

Добрая душа, Мария Казимировна Юшневская⁽³⁾ в скверную погоду переправилась через Уду, чтобы отдать последний долг Я.М. Андреевичу, о чем она писала И.И. Пущину: «...Была на выносе и при погребении. Очень рада, что могла хоть я одна исполнить долг при бедном Якове Максимовиче в последнюю минуту его жизни».

Каким же он был?

Романтик, мечтатель..."Я любил, вольность, как всякое Творческое создание... Читая книги и разные стихи, в коих все преимущество относительно жизни человека отдается одной Свободе, - виды разных наказаний, горестные положения несчастных, заключенных в темницах и другие тому подобные страдания - все мне говорило, сколь драгоценна должна быть для человека Свобода...»

Тюрьма, кандалы, 20 лет каторги...и всего только 26 лет.

Портрет Андреевича Якова Максимовича (1800-1840) худ. П. П. Соколов. Бумага, акварель. 50-е годы XIX века. Государственный Исторический музей

Существует портрет в собрании Государственного Исторического музея, выполненный П.П. Соколовым, сыном знаменитого акварелиста П.Ф. Соколова. Молодой человек в свободной белой рубашке, в красноватом жилете, с кистями и палитрой в руках спокойно, чуть мечтательно смотрит на зрителя. По определению М.Ю. Барановской, это портрет Я.М. Андреевича, копия с утраченного акварельного портрета работы Н. Бестужева.

Черты лица на портрете не совсем совпадают с приметами Я.М. Андреевича из следственного дела. Он ли это?

Г.А. Принцева, специалист по иконографии декабристов, считает, что не он. Несмотря на это, в ее монографии портрет представлен, как «Портрет Я.М. Андреевича» без слова «предполагаемый»

Но это не главное.

Более чем через полтора столетия я вижу этого человека -Якова Максимовича Андреевича.

«Благоденствующие потомки почтут мою смерть», -писал он. Почтим же.

ПРИМЕЧАНИЯ:

Н.С. Анлриевич, автор воспоминаний о интересном поиске, дочь Сергея Валентиновича Андриевича, художника (см. краеведческий словарь-справочник «Курск»),

1. Башвиц - девичья фамилия матери Н.С. Андриевич. Она дочь пастора Лютеранской Петра и Павла церкви в Курске Карла Башвица.

2. Яков Максимович Андреевич (март 1801-18.04.1840). Декабрист, подпоручик.

3. М.К. Юшневская. жена Алексея Петровича Юшневского, генерал-интенданта 2-ой армии, декабриста, сосланного в Сибирь. Впоследствии Мария Казимировна приехала к нему.

Статья в сборнике: КУРСКИЕ МЕМУАРЫ. Научно-исторический журнал № 1, 2002 г. стр.3-7