автор: П.Горбачев

Швейцарец на мотоциклете: одно из первых ДТП в старом Курске

Cегодня ни один день не обходится без печальных сводок о дорожно-транспортных происшествиях в Курске. Порой кажется, что лет 100 назад, когда не было такого обилия транспорта на улицах города, ситуация была куда спокойней. Действительно, ДТП в ту пору – редкость. Не случайно, специальная статистика по этому вопросу отсутствовала. О том, какими были первые дорожные трагедии на улицах Курска можно судить по одному из дел Государственного архива Курской области.

18 сентября 1909 года, около 7 часов утра, по Московской улице Курска (ныне – ул. Ленина) очень быстро ехал на мотоциклете 37-летний швейцарский подданный инженер Густав-Адольф Фердинанд Клети. Двигался он, вопреки принятому порядку по левой стороне улицы. В то же самое время по Московской улице навстречу инженеру Клети ехал крестьянин Капитон Николаевич Лактионов на повозке, запряженной лошадью. По приближении Лактионова, инженер Клети, не сбавляя скорости мотоциклета, дал несколько сигналов рожком. Испуганная звуками рожка и ревом мотора лошадь Лактионова понесла и, свернув на улицу Мирную, опрокинула повозку. Сидевший в повозке Капитон Лактонов упал на мостовую и, ударившись о камни, разбил голову. Его доставили в земскую больницу на улицу Садовую. Лактионов находился там в течение трех дней. Улучшения самочувствия не последовало. Уже в бессознательном состоянии его забрала жена из больницы и поместила к своим знакомым в Курске. Вскоре Лактионов скончался.

По заключению Врачебного отделения Курского губернского правления, Капитону Лактионову 18 сентября 1909 года было нанесено в область головы «тяжкое, подвергающее его жизнь опасности, повреждение, причинившее рану мягких покровов и сотрясение мозга и повлекшее за собой воспаление твердой мозговой оболочки, а может быть и мозга». Инженера Клети допросили в качестве обвиняемого по этому делу. Однако Густав-Адольф Фердинанд не признал себя виновным, и объяснил, что с его стороны не было допущено никакого нарушения правил езды по городу на мотоциклете и, следовательно, он не может являться ответственным за падение с телеги и смерть курского крестьянина. Этого вполне было достаточно, чтобы предать суду швейцарско-поданного инженера Клети.

К судебному следствию, как тогда говорили, были привлечены: Клети в качестве обвиняемого; свидетели: мещанин Алексей Гаврилов Рязанцев, городовой Гавриил Семенов Завалишин, почетный гражданин Яков Александров Васильев, крестьяне Анастасия Васильевна Лактионова и Матрена Николаевна Денисова, урядник Василий Капитонов Лактионов; эксперты: Курский уездный врач Кишинский и Курский губернский врачебный инспектор Стрельников.

18 ноября Клети судьей 1-го участка Курска было предъявлено обвинение по ст. 123 Уложения о наказаниях (Ст.123 предполагала наложение наказания в виде ареста на срок не свыше 7 дней или денежное взыскание не свыше 25 рублей на лиц «за неосмотрительную или непомерно скорую езду в городах и селениях, а также за поручение управления лошадьми лицу неспособному или пьяному»).

До судебного следствия Клети обратился с прошением к Его Высокородию Господину городскому судье 1-го участка г. Курска. Из него следовало, что швейцарец по данному делу ничего не знает и подробности о нем может передать со слов других лиц. Клети даже не помнил какого числа он ехал по Московской улице на своем мотоциклете.

О самом происшествии он поведал следующее. Ехал он спокойно, как вдруг, напротив строящегося дома Горшковского, пристав или помощник пристава 1-й полицейской части Курска приказал ему остановиться. Клети законопослушно исполнил требование представителя власти. Полицейский спросил у мотоциклиста «Не я ли испугал он лошадь на Московской улице?» Швейцарец ответил ему, что никакой лошади не пугал и ничего такого не видел. В свою очередь, Клети тут же спросил, где и когда это случилось. Страж порядка ответил, что это случилось сегодня утром, на Московской улице, вблизи Мирной улицы. После этого швейцарец вспомнил, что действительно, сегодня утром он ехал по Московской улице в Артиллерийские парки (сегодня это место называется Дальние парки – П.Г.), но о том, что он или его мотоциклет испугал лошадь, слышит в первый раз.

По ходу выяснения обстоятельств Густав-Адольф возмутился, почему именно к нему обращаются с таким вопросом, ведь Курске в 1909 году имелось 7 человек – владельцев мотоциклетов и проезжать в это время по Московской улице мог кто-то еще. На что полицейский парировал, что инженера заметил стоявший на посту городовой. А на вопрос, почему этот городовой не задержал Клети, он ответил, что городовой кричал, чтобы швейцарец остановился, но вероятно, вследствие стука машины ничего не было слышно.

На это инженер возразил, что сравнительно с другими машинами, его мотоциклет едет тихо, а свисток городового всегда слышен от одного квартала до другого.

Далее Клети спросил, в чем его обвиняют? Уж он-то принял все меры предосторожности. На его мотоциклете имелся отличный гудок, сигнал от которого слышен за версту, а уж по городу, он непрерывно гудит и дает о себе знать. Швейцарец не признал себя виновным, так как, по его мнению, виновен тот, кто приезжает в город с пугливыми лошадьми, не принимая никаких мер предосторожности.

Полицейский согласился с Клети, но сказал, что инженера обвиняют только в том, что он не держался правой стороны. По поводу последнего заявления Густав-Адольф отметил, что всегда держится правой стороны. Правда, иногда случается, что вследствие ремонта мостовой, или загромождения ее крестьянскими или ломовыми телегами, совершенно невозможно держаться павой стороны.

Далее Клети выдает интересное наблюдение о старом Курске. Крестьяне, едущие в город на телегах, запряженных пугливыми лошадьми, на голову таковой надевают мешок, и лошадь с закрытыми глазами не так легко пугается внешних раздражителей.

Выяснилось также, что спустя несколько часов после происшествия швейцарец позвонил по телефону в полицию. Ему подробно перечислили обстоятельства, а относительно установления личности виновного в трагедии пояснили, что инженера заметил и опознал городовой. Так же выяснилось, что лошадь Лактионова испугалась уже после того, как Клети проехал, что городовой кричал ему в след, но Густав-Адольф не мог его услышать вследствие стука мотоциклета.

Тогда Клети лично явился в участок и спросил, в чем его обвиняют. Оказалось, его обвиняли… в быстрой езде по городу. Тут швейцарец не растерялся и выдал ценное для современного читателя наблюдение: «Ехать быстро по мостовым г. Курска невозможно, так как в таком случае едущий на мотоциклете непременно должен вылететь из седла, что нередко случается и при тихой езде».

После сего в полиции ему заявили, что не составить протокол невозможно, ибо произошел несчастный случай, что было установлено городовым.

После посещения участка Клети позвонил в больницу, чтобы удостовериться действительно ли туда привезли пострадавшего Лактионова, и в каком состоянии он находится. Служитель больницы ответил инженеру, что в больнице действительно лежит пострадавший крестьянин «с сильно расшибленной головой также и другими частями тела».

До и после смерти Капитона Лактионова к Клети несколько раз приходил его сын Василий, служивший урядником, с женой. Они все вместе ехали на телеге в тот злополучный день. При этом выяснилось, никто из них не видел виновника трагедии, на инженера им указал городовой. Они требовали денег в качестве компенсации. Швейцарец им отказал, так как не считал себя виновным в этом несчастном случае.

Еще Клети удивлял тот факт, что городовой не задержал его на обратном пути, несмотря на то, что он ехал той же дорогой и незаметно не мог не проехать, сигналя в гудок.

Дополнительно Густав-Адольф просил судью при разборе дела допросить любого городского велосипедиста, который непременно подтвердит его слова «об обстоятельствах и условиях езды по городу Курску». Так же он заявил в качестве свидетеля монтера Анонимного общества «Курский трамвай» Степана Федоровича Крисько, которому «немало пришлось терпеть благодаря Курским мостовым и загромождению последних ломовыми и крестьянскими телегами».

Все перечисленные обстоятельства дела Клети изложил в прошении на имя судьи, датируемым «ноября 23-го дня, 1909 года».

Начался судебный процесс. Для установки точной причины смерти, 4 декабря 1909 года была произведена, пожалуй, первая официальная эксгумация в Курской губернии. Осмотр трупа Капитона Лактионова показал следующее: «на голове выше верхнего края правой глазницы имеется линейной формы рана, длиною около 4-х сантиметров. На передней поверхности лобной кости, в области означенной наружной раны оказалось грязно-бурое окрашивание кости и мутности надкостницы. Твердая же мозговая оболочка в лобных и темянных долях была красного цвета».

Однако стороне обвинения так и не удалось доказать даже косвенную причастность швейцарского подданного к гибели курского крестьянина на улице Мирной.

Петр ГОРБАЧЕВ, кандидат исторических наук.
ГАКО. Фонд 32. Курский окружной суд. Опись 1. Дело 9428.

Опубликовано: "Курские известия", 2013. № 46 (292). 19 ноября., на сайте представлена авторская редакция.