© автор: В.В. ЕНУКОВ

Глава 2. Материальная культура населения Посемья

2.6. Жилища и хозяйственные объекты

Проблемы домостроительства роменцев активно обсуждались в литературе начиная с Н.Е. Макаренко (Макаренко Н.Е., 1907). Едва ли не важнейшим этапом в ее разработке явились исследования И.И. Ляпушкина на городище Новотроицком, расположенном на Псле. На долгие годы в науке утвердился образ классической роменской постройки в виде небольшой полуземлянки, заглубленной в грунт до 1–1,5 м. Котлованы такого сооружения обычно облицовывались тесаными или колотыми бревнами, которые крепились вертикальными столбами. В отдельных случаях, по мнению исследователя, стены были рублеными. Трехскатная крыша состояла из решетчатого каркаса, который опирался на столбы-сохи и, с некоторым отступом, на края котлована. На него клали ветки, солому или хворост, после чего сверху насыпали глину и землю. Непременной частью жилища была печь, расположенная в одном из углов, которая вырезалась из материкового останца или лепилась из глины. Кроме того, в дне могли размещаться ямы хранилища (Ляпушкин И.И., 1958. С. 193–210).

Предложенная реконструкция получила широкое распространение, а ее графическое воспроизводство присутствует в огромном количестве работ. Только два десятилетия спустя П.А. Раппопорт, проанализировав все имеющиеся на момент создания работы материалы, пришел к выводу, что при столбовой конструкции стены должны были возвышаться над уровнем котлована. Для того чтобы объяснить, как они в таком случае могли находиться в вертикальном положении, автор предположил, что с их внешней стороны обязательно делалась присыпка (Раппопорт П.А., 1975. С. 132). Несомненно, это был шаг вперед, который положил начало “удалению” одного из основных недостатков реконструкции И.И. Ляпушкина – крайней тесноты помещения. Жилище увеличилось в высоту и, соответственно, по объему, однако при этом его площадь оставалась неизменной, что практически сразу же вызвало острую, однако конструктивную критику. Г.В. Борисевич пришел к выводу, что одним из возможных решений вопроса является использование сруба, который ставили с некоторым отступом от котлована (Борисевич Г.В., 1978. С. 284).

Такой подход открывал новые перспективы в работах реконструктивного характера. Классическим примером тому является полуземлянка В на Донецком городище под Харьковом, воссоздание которой имеет свою историю. Первоначальный его вариант предложил автор исследований Б.А. Шрамко. В частности, небольшой вырез в стенке прямоугольного котлована он совершенно справедливо предложил трактовать как окно (Шрамко Б.А., 1960. С. 320; 1962. С. 301). Наличие ступеньки входа и окна неизбежно свидетельствовало о том, что сруб своими размерами превосходил котлован. Сравнительно недавно был предложен уточненный вариант реконструкции этого сооружения (Дьяченко А.Г., 1991. С. 39–41) (рис. 26: 1). В целом признание реальности поставленных с отступом срубных стен приводит к еще одному знаменательному выводу, касающемуся интерьера: наличию лавок вдоль стен. Эта неподвижная деталь внутреннего убранства избы по этнографическим материалам относится к числу весьма характерных и древних признаков русского жилья (Шангина И.И., 2003. С. 408–410).

Вышесказанное не значит, что в роменском домостроительстве использовалась только рассмотренная схема. В частности, там, где позволяли размеры котлована, а также печь, возведенная “с отрывом” от стен, сруб мог ставиться и в самом котловане. Примером тому служит реконструкция жилища, обнаруженного на одном из посемьских поселений у д. Тазова на Тускаре (рис. 27: 2). В своих построениях ее автор А.В. Григорьев, весьма плодотворно занимающийся проблемами воссоздания жилья носителей роменской культуры, обосновал на конкретных примерах существование домов с двумя отапливаемыми этажами, причем в этих случаях, по его мнению, срубные стены ставились с отступом от котлована. Следует отметить, что к постройкам подобной конструкции он отнес 4 из 5 домов, исследованных П.И. Засурцевом в Посемье на Липинском городище (Григорьев А.В., 2000. С. 90–101). Мнение автора относительно двухэтажного строительства является аргументированным, хотя с отдельными конкретными деталями сложно согласиться. Так, в предложенной им реконструкции дома из Горбова на Десне большое сомнение вызывает “колоннада” из бревен, “поддерживающих” межэтажные перекрытия (рис. 27: 1). Никакой функциональной нагрузки они не несут, при этом мешают полноценно использовать пространство помещения первого этажа.

Рис.26. Роменские жилища

В самое последнее время О.Н. Енукова в специальной работе критически обобщила все реконструктивные признаки, касающиеся славяно-русского домостроительства. Ею были просчитаны наиболее вероятные размеры отступа стен сруба от границ котлована (Енукова О.Н., 2005а). С учетом выделенного комплекса признаков в качестве примера приводится реконструкция одной из построек, исследованных Т.Н. Никольской на Шуклинском городище в начале 1950-х гг. (рис. 28). Дальнейшие раскопки Липинского городища подтвердили вывод А.В. Григорьева, основанный на материалах раскопок П.И. Засурцева, о преобладании на памятнике двухэтажных домов. Одним из важнейших признаков второго этажа является находка в заполнении котлована развала рухнувшей со второго этажа печи. Прекрасным примером подобного рода служит один из объектов (яма 100) раскопок 1998 г. (рис. 29) (Енукова, О.Н., 2005б).

Сегодня основные конструктивные решения роменского жилья относительно ясны. В то же время полученная картина является во многом статичной. Положение в определенной мере изменилось после раскопок на одном из посемьских памятников – Большом Горнальском городище на Псле. Результаты исследований позволили в начале 1980-х гг. А.В. Кузе на материалах двух десятков жилых построек предложить схему хронологических изменений в домостроительстве. Для древнейшей слоев III и IV, которые автор суммарно датировал концом VIII – второй половиной IX вв., характерны постройки третьей группы, отличительной чертой которых являются печи, вырезанные из материкового останца (постройки 4–6, 9, 14, 15, 18, 20). Вторая группа построек (16, 17, 21, 22) соотносится со слоем II (конец IX – первая четверть X вв.) и имеет в качестве отличительной черты лепную печь, отделенную от стены. И наконец, постройки первой группы (1–3, 7, 8, 12, 13, 19), связанные в основном со слоем I (вторая – третья четверть X в.), хотя некоторые из них (13, 19) появляются еще в предшествующее время (слой 2), имеют печи на материковой подушке (своего рода фундамент- постамент) с лепным верхом, а также относительно большое количество хозяйственных ям как внутри помещения, так и “выносных”, соединенных с ним устьем (Куза А.В., 1981).

Рис.27. Реконструкция роменских жилых построек (по А.В.Григорьеву)

Рис.28. Реконструкция "землянки 1" Шуклинского городища из раскопок Т.Н. Никольской (по О.Н.Енуковой)

Рис.29. Реконструкция постройки (яма 100) из раскопок Липинского городища (по О.Н.Енуковой)

Таким образом, главным хронологическим признаком горнальских построек выступает конструкция печи. Следует, правда, оговориться, что предложенная схема, вероятно, нуждается в некотором уточнении. Так, специальное исследование показало, что слои I и II составляют единый хронологический период в пределах конца IX – 70-е гг. X в. (Куза В.А., 1990), что неизбежно предполагает сосуществование построек групп 1 и 2. Справедливости ради, необходимо отметить, что А.В. Куза сам отчасти приходит к такому выводу, выделяя два основных периода застройки роменского времени (Куза А.В., 1981. С. 27–28. Рис. 12). Предложенная схема, по сути дела, не касается динамики изменений общего облика жилья. Как следует из самой работы, А.В. Куза полагал, хотя специально это не оговаривал, что обшивка котлована и стены дома составляли единое целое. Это, в свою очередь, затрудняло понимание общей конструктивной схемы жилища.

Горнальские материалы в немалой степени были положены в основу построений А.В. Григорьева, который попытался наметить ведущие тенденции в развитии роменской жилой архитектуры. С конца VIII – начала IX в., по его мнению, домостроительство развивалось по двум основным направлениям, при этом в обоих случаях его основой являлось “совершенствование роли сруба как основного строительного приема”. Первая линия связана со срубом, впущенным в котлован, когда значение последнего постепенно снижалось, в результате чего логическим завершением развития “могли стать обычные наземные срубные жилища”. Для второй линии развития было характерно возведение срубных стен, вынесенных за пределы котлована. В итоге появляются жилища сначала с неотапливаемым вторым этажом, а потом и двумя жилыми этажами. “Отрыв” жизненного пространства от материковых стен котлована, который пришелся на IX в., послужил, по мнению исследователя, мощным толчком к созданию печей, не связанных с материковыми стенами, что, в свою очередь, сделало возможным освоение верхнего этажа. К раннему типу I А.В. Григорьев относит отопительные сооружения, которые вырезались в естественном или искусственном массиве. Более поздний тип II был целиком “сконструирован”, по терминологии автора, из глины, часто с примесью руды, камней и т.п. Переход от одного типа к другому приходится на рубеж IX–X – 1-ю четверть X в., при этом предложенная хронология в немалой степени опирается на материалы Горналя, конкретно слоя II. Появление двухэтажных домов относится ко времени не ранее середины – 2-й половины X вв. (Григорьев А.В., 2000. С. 48–51, 99–100. Рис. 36).

С основой предложенной схемы можно согласиться. Так, вряд ли на настоящий момент можно сомневаться в том, что срубная техника господствовала при возведении стен жилья. Справедливо отнесение к финальной стадии роменской культуры появления двухэтажных домов. Однако некоторые выделенные хронологические признаки вызывают возражения. Например, сложно провести грань между печью, вырезанной в “искусственном” массиве или “сконструированной” из глины. В Посемье есть примеры и тому, что и на поздней стадии развития роменцы использовали для печей материковые останцы. В частности, один из самых поздних объектов Горналя – “аристократическая” постройка 1 – имел печь, вырезанную в материковом останце (Куза А.В., 1981. Рис. 4). Аналогичная конструкция отопительного сооружения отмечена и в постройке 5 Ратского городища в раскопках автора (рис. 30: 1). Данных для “узкой” хронологии этого объекта недостаточно, однако присутствие в напластованиях вала киеворусской керамики, на что указывалось выше, предполагает в целом сравнительно позднее возникновение городища. Отметим, что котлован ратской постройки был очень неглубоким, что вроде бы укладывается в схему А.В. Григорьева. Однако в Посемье часть домов древнерусского времени, большинство которых исследована на Липинском поселении, конструктивно была очень близка роменским и имела близкие по своим размерам котлованы с печью в одном из углов. Неслучайно А.В. Григорьев, отмечая тенденции постепенного перехода к “наземному” жилью, затрудняется привести бесспорные примеры подобного рода в роменских материалах (Григорьев А.В., 2000. С. 100).

Рис.30. Постройки Ратского городища

Общее направление развития отопительных сооружений, намеченное А.В. Кузой и развитое А.В. Григорьевым, было определено, на наш взгляд, верно. Несомненно, в его основе лежало дальнейшее совершенствование, что проявилось в “отрыве” печей от стен котлована. Отметим, что на Липинском городище была обнаружены прекрасная по степени сохранности глинобитная печь (рис. 26: 2). В то же время данное наблюдение можно рассматривать только как некую общую тенденцию при нередких отклонениях. Рассмотренные выше случаи относительно позднего использования останцов для печей можно расценивать как проявления “запаздывания” в процессе изживания архаичных традиций. Однако в Посемье известны и примеры очень раннего появления развитых отопительных сооружений. Так, О.Н. Енуковой в 2000 г. на селище 3 у хут. Студеновский было исследовано жилище (яма 24) (рис. 31) В заполнении были встречены только обломки лепных сосудов (рис. 32: 1, 2, 4, 5). Единственным исключением является фрагмент толстостенного горшка, покрытого линейным и волнистым орнаментом (рис. 32: 3). Подобные сосуды известны в салтовских древностях, где использовались в качестве кухонной и тарной посуды (Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981. С. 72–73). Отсутствие в комплексе даже правленой на примитивном гончарном круге посуды, которая, по мнению А.В. Григорьева, распространяется по всей роменской территории во 2-й пол. IX – X в. (Григорьев А.В., 2000. С. 156), а также веревочного штампа на обломках керамики, что также является архаичным признаком (Узянов А.А., 1982б), позволяет отнести исследованную постройку к раннему этапу в существование культуры.

Материк, в котором был вырыт котлован жилища, представлял собой очень рыхлый песок. При возведении отопительного сооружения первоначально был сделан “постамент” из песка. Для прочности он был сильно обожжен, в результате чего на его поверхности образовалась толстая корка прокала оранжевого цвета с остатками углей. Сама печь была возведена из белой глины с примесью кусочков мергеля и мелких камней. Такая глина нередко использовалась в славяно- русских постройках расположенного рядом Липинского комплекса. Вероятно, ее приносили из района д. Авдеево (урочище Белая гора). Печь сохранилась на высоту 0,5 м. Ее свод был возведен с использованием глиняных вальков, которые были встречены в заполнении топочной камеры. Печь ремонтировалась не менее двух раз, о чем свидетельствуют остатки более раннего пода.

Определенное разнообразие в общий облик отопительных сооружений вносят хотя и немногочисленные, однако известные в Посемье печи-каменки. 4 постройки с такими печками были открыты Е.А. Горюновым на поселениях Гремячка, Каменка и Песчаное, расположенных на верхнем Псле (АИА РАН. Р-1. № 7183. Л. 2–3, 6-12, 26–29; № 7561. Л. 8–9). Практически идентичное жилище было исследовано Э.А. Сымоновичем в Воробьевке 2-й (Сымонович Э.А., 1974).

Рис.31. Постройка (яма 24) селища 3 у хут.Студеновский

Рис.32. Постройка (яма 24) селища 3 у хут.Студеновский

Рис.33. Липинское городище. Планы раскопов

Еще одна схема развития жилого строительства была предложена А.А. Узяновым на материалах хорошо изученного городища Переверзево-2 (вскрыто более 2000 кв. м). Исследователь разделил 23 жилых постройки на два хронологических периода. Для первого (конец IX – начало X в.) характерны, по его мнению, подквадратные в плане полуземлянки как с печами-каменками, так и с глинобитными отопительными сооружениями. Во второй период жизни (середина X – конец X в.) распространяются наземные дома столбовой конструкции с подклетами, деревянными полами, глинобитными и каменными печами (Узянов А.А., 1981; 1983а, 1984; АКР. Курская область, 1998. Ч. 1. С. 199–200). Предложенный вариант имеет отличия от выделенных выше основных принципов роменского домостроительства в Посемье. Существование невысоких подклетов в роменской культуре Поочья в последнее время отмечено А.А. Григорьевым (Григорьев А.В., 2003. Рис. 3, 6). В то же время распространение наземных домов столбовой конструкции подтверждений в материалах других поселений пока не имеет. В целом сложность материалов Переверзевского городища вкупе с отсутствием их публикации делает невозможным дать оценку гипотезы А.А. Узянова.

Таким образом, на современном этапе исследований пока можно говорить только о тенденциях самого общего характера в развитии домостроительства, которые сводятся к следующим признакам: 1) ведущая роль срубной техники при возведении стен и их нередком “отступе” от котлована; 2) постепенное совершенствование отопительных сооружений, что, в первую очередь, проявлялось в их отрыве от стен котлована; 3) появление на позднем этапе развития культуры двухэтажных домов.

В расположении построек на роменских поселениях закономерностей не наблюдается, тем более что далеко не всегда удается установить синхронность объектов. Только в отдельных случаях можно отметить некоторые особенности. Так, в Горнале постройки были ориентированы примерно по линии оборонительных сооружений. На раннем этапе существования городища центральная часть площадки была не застроена. По предположению А.В. Кузы, здесь могли проходить племенные собрания и совершаться языческие обряды (Куза А.В., 1981. С. 27–28, 36). На Донецком городище роменские жилища располагались на одной прямой линии и образовывали, по мнению Б.А. Шрамко, улицу (Шрамко Б.А., 1970. С. 106). С уверенностью утверждать это невозможно, так как значительная часть городища была разрушена береговым обрывом, что затрудняет реконструкцию системы застройки. В то же время здесь отчетливо прослеживается параллельное размещение построек относительно укреплений. На Липинском городище какой-либо системы в расположении жилых домов не прослеживается (рис. 14: 1; 33).

Наиболее многочисленными объектами на поселениях семичей являются хозяйственные сооружения различного назначения. К их числу могут относиться и постройки, конструктивно близкие жилищам, в которых, однако, не было прослежено отопительных сооружений, как, например, на Ратском городище. Рядом с упоминавшимся жилой постройкой 5 были возведены два сруба, один из которых был только незначительно заглублен в землю и представлял собой, по сути дела, наземное сооружение. В обоих случаях были прослежены остатки входов, причем под входом постройки 4 размещалась большая колоколовидная в разрезе яма-погреб (рис. 30: 2). Хозяйственные ямы могли располагаться как внутри домов, так и за их пределами. В рыхлой песчанистой почве они чаще всего довольно бесформенны. Там, где материк представлял собой относительно плотный грунт, у хозяйственных ям диаметр горла обычно превышает диаметр дна. Аналогичные по форме ямы под названием “картофельных” до сих пор используются у сельских жителей Курской области. Еще сравнительно недавно были широко распространены и ямы для хранения зерна (“хлебные ямы”). Нередко северяне обжигали внутреннюю поверхность ям, что укрепляло и одновременно санировало их стенки. На Ратском городище обнаружен участок, специально отведенный под такие ямы.