© автор: В.В. ЕНУКОВ

Глава 1. Поиски “Посемья”

1.2. Славяне на территории Посемья во II–VIII вв. н. э

На Левобережье Днепра первой археологической культурой, которая может быть связана, хотя и не бесспорно, со славянами, является зарубинецкая, которая датируется II (возможно, концом III) в. до н. э. – I в. н.э. Еще сравнительно недавно бытовало мнение о ее принадлежности балтам (Седов В.В., 1976. С. 77, 78), бастарнам античных источников (смешанное германо-кельтско-гетское население) (Мачинский Д.А., 1976. С. 92–93; Каспарова К.В., 1981. С. 64–78). Однако в последнее время все более утверждается положение, согласно которому в сложной ситуации этнокультурных процессов рубежа эр основу зарубинецкой культуры составляли предки славян (Славяне Юго-Восточной Европы…, 1990. С. 14; Славяне и их соседи…, 1993. С. 38–39).

Ареал зарубинецкой культуры включает в себя обширные территории Среднего и Верхнего Поднепровья, Припятского Полесья, доходя на восток вплоть до бассейнов Десны и Сейма. В Курской области собственно зарубинецкие памятники до сих пор не выявлены. Только в конце I в. н. э. здесь появляются так называемые памятники позднезарубинецкого типа. Причины, заставившие зарубинцев покинуть обжитые места и освоить новые земли, до конца не ясны. Чаще всего к числу главных относят нашествие сарматов (Щукин М.Б., 1972; Третьяков П.Н., 1982. С. 57–58; Максимов Е.В., 1982. С. 77–78; Каспарова К.В., 1986. С. 16). Сравнительно недавно было высказано предположение о ведущей роли климата. Отмеченное в это время снижение влажности, которое привело к понижению уровня грунтовых вод, высыханию почвы, изменению растительного покрова на фоне выявленного перед экологическими катаклизмами роста населения, принудили, по мнению авторов гипотезы, покинуть обжитые места и осваивать новые земли с более плодородными применительно к изменившимся условиям почвами в иных ландшафтах (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., Петраускас О.В., 1990. С. 22–26). Не исключено, что сформировавшиеся в результате миграции позднезарубинецкие памятники являются археологическим эквивалентом славянских племен венедов, упоминания о которых содержатся в трудах Корнелия Тацита конца I в. н. э. (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 1991. С. 104–108).

Позднезарубинецкие древности не образуют единой культуры, а представляют собой ряд локальных общностей, связанных близостью своего происхождения и получивших свои названия по наиболее ярким памятникам. В формировании каждой из них чаще всего принимало участие местное население. В центральной части юга Курской области (от Курского до Обоянского и Беловского районов) распространяются памятники типа Картамышево-2 (Обломский А.М., 1991. С. 5, 35; 2002. С. 10). На верхнем Псле в районе дд. Шмырево, Картамышево, Гочево они образуют своего рода сгусток (рис. 2). В материальной культуре данной группы памятников, в отличие от других, скольконибудь серьезное влияние предшествующего местного населения не прослеживается. Она своим происхождением связана непосредственно с территорией Среднего Поднепровья, причем процесс миграции занял сравнительно небольшой срок. В среде пришельцев фиксируется некоторое среднеевропейское влияние, что объясняется проникновением немногочисленных переселенцев из этого региона (Обломский А.М., Терпиловский Р.В., 1991. С. 103). На последнее указывает посуда характерных форм, причем количество находок позднезарубинецкой керамики на сарматских памятниках несравненно больше, что свидетельствует в пользу преобладания контактов, направленных с запада на восток (Обломский А.М., 1991. С. 139–140).

Памятники указанной общности представлены только неукрепленными поселениями (могильники неизвестны), расположенными по поймам рек и максимально приближенными к воде. Поселения состояли из жилых домов, хозяйственных ям и редких производственных сооружений. Подавляющее большинство исследованных жилищ (10 из 14) относится к поселению Картамышево-2, которое расположено на Псле в Обоянском районе Курской области и было исследовано Е.А. Горюновым в 1979–80 гг. (Горюнов Е.А., 1980; 1981а). Как правило, это небольшие (2,4 х 5,5 м) прямоугольные в плане полуземлянки срубной конструкции, от которых остаются котлованы соответствующей формы (рис. 3: 1). Единственным исключением является наземный дом, также обнаруженный в Картамышево- 2. Отопительные сооружения в виде открытых очагов располагались в центральной части домов. Керамика представлена груболепными горшками округлобоких и ребристых форм, которые украшались пальцевыми вдавлениями и насечками по краю венчика, коническими мисками, дисками. Известна и лощеная посуда, хотя ее доля в общем объеме керамики невелика. К предметам импорта относятся обломки античных амфор, бусы. Характерными являются украшения круга так называемых “восточноевропейских эмалей”, в частности, лунницы, типичные для всех групп позднезарубинецких древностей, которые производились, вероятно, в Поднепровье (рис. 3: 2). В целом памятники датируются серединой – 2-й половиной I–II вв. н.э.

Рис.2. Позднезарубинецкие памятники Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья (по А.М. Обломскому)

Условные обозначения к рис. 2:
I – памятники типа Лютежа; II – памятники типа Почепа; III – памятники типа Картамышево-2; IV – памятники типа Терновки-2; V – памятники типа Гриней; VI – неопределенные в культурном отношении.

Памятники:
1 – Лютеж; 2 – Оболонь; 3 – Тетеревка; 4 – Новые Безрадичи; 5 – Таценки-1; 6 – Бортничи; 7 – Березовка-2; 8 – Крюковщина; 9 – Киселевка- 3; 10 – Чулатово; 11 – Колодезный Бугор; 23 – Песчаное; 24 – Комаровка- 2; 25 – Жерновец; 26 – Картамышево-2; 27 – Картамышево-2; 28 – Шмырево; 29 – Гочево-1; 30 – Гочево-3; 31 – Гочево-7; 32 – Бобрава-3; 33 – Богдановка; 34 – Солдатское-5; 35 – Бельск; 35 – Осиповка (Лиман); 36 – Осиповка (Пляж); 37 – Чернеччина; 38 – Родной Край-1; 39 – Новодоновка-1; 40 – Головино-1; 41 – Терновка-2; 42 – Приоскольское-1; 43 – Колосково-4; 44 – Шоссейное; 45 – Колесники; 46 – Грини-1; 47 – Грини-2; 48 – Решетки; 49 – Змеевка; 50 – Вовки; 51 – Рябовка-3; 52 – Октябрьское-2; 53 – Раковка.

В 1-й половине III в. н. э. на территории Курской области появляются памятники локального сейминско-донецкого варианта киевской культуры (рис. 4), которые имеют много общего в домостроительстве, керамическом комплексе с предшествующими позднезарубинецкими памятниками типа Картамышево, при этом фиксируются элементы, привнесенные населением бассейна Северского Донца (Обломский А.М., 1991. С. 62–79; 2002. С. 17). Во 2-й половине III в. этнокультурная ситуация усложняется в связи с приходом с юго-запада нового населения (черняховская культура), которое вступает в активные контакты со своими предшественниками. Черняховцы, населявшие огромные пространства южнорусской степи и лесостепи, были полиэтничны. В их состав входили славяне, потомки скифо-сарматского населения, германцы (Седов В.В., 1976. С. 78–100; Славяне и их соседи…,1993. С. 162–170).

Рис.3. Древности раннеримского времени

Во многом специфику черняховской культуры определяли тесные и разнообразные связи с Римской империей, что подтверждается многочисленными находками греко-римского импорта. Уровень экономического развития черняховского населения, в основе которого при ведущей роли земледелия лежал заметный прогресс различных видов ремесел с зачатками товарного производства, постоянный рост внутреннего и внешнего обмена, был более высоким по сравнению с носителями киевской культуры (Этнокультурная карта территории Украинской ССР…, 1985. С. 143–146). Черняховцы расселяются в юго-западной части современной Курской области, в некоторых случаях переходя на правый (северный) берег Сейма, примером чему является поселение Поповка на р. Рогозна (Обломский А.М., 2002. С. 29) (рис. 4). В условиях взаимодействия черняховского и киевского населения на землях курского течения Сейма и верхнего Псла образуется две группы памятников, выделенные А.М. Обломским (Обломский А.М., 1991. С. 86– 89). В немалой степени различия между ними определяются по степени распространения специфической круговой керамики, изначально известной в черняховской среде. Для первой группы характерно преобладание такой посуды над лепной. Поселения, иногда имеющие довольно крупные размеры, чаще всего располагались на черноземах склонов обводненных балок и оврагов или первых террас. На них широкое распространение получают глинобитные наземные дома каркасно-плетневой конструкции. Классическим памятником данной группы для региона является поселение у д. Снагость на одноименной реке, левом притоке Сейма (Сымонович Э.А., Сокол К.Ф., 1978).

Во вторую группу входят поселения, на которых заметны признаки памятников предшествующего времени. Они расположены преимущественно на останцах в поймах рек или на краях первых террас, при этом выбор почв отличается значительно большим разнообразием (помимо суглинков – супеси, подзолы). Жилища представлены, как и ранее, полуземлянками. В керамическом наборе посуда, изготовленная на гончарном круге, составляет относительно небольшую долю по сравнению с лепной (рис. 5). Поселения в основном тяготеют к северу и востоку от памятников первой группы.

Рис.4. Памятники позднеримского времени на территории Днепровского Левобережья (по А.М. Обломскому)

Условные обозначения к рис. 4:
I – черняховские могильники; II – черняховские поселения, исследованные раскопками; III – черняховские поселения, известные по разведкам; IV – поселения сейминско-донецкого варианта киевской культуры, исследованные раскопками; V – поселения киевской культуры, известные по разведкам; VI – поселения деснинского варианта киевской культуры, исследованные раскопками; VIII – поселения типа Абидни к югу от Верхнего Поднепровья.

Памятники:
1 – Соколово; 2 – Кулики; 3 – Родной Край-1,2-3; 4 – Муом-6; 5 – Муром-7; 6 – Колесники; 7 – Новая Покровка; 8 – Переяславль-Хмельницкий- 1,2; 9 – Соснова; 10 – Хлопков-1; 11 – Лохвица; 12 – Новоселовка; 13 – Кантемировка; 14 – Вовчик; 15 – Писаревка; 16 – Мамрои-2; 17 – Коровинцы; 18 – Сумы и Сумы (Сад); 19 – Успенка; 20 – Боромля-1,2; 21 – Белополье; 22 – Артюховка; 23 – Песчаное Сумской обл.; 24 – Косовщина-1,2; 25 – Великий Бобрик; 26 – Краснополье-1; 27 – Кровное; 28 – Пересечное; 29 – Большая Даниловка ; 30 – Войтенки-1,2; 31 – Павлюковка; 32 – Викнено; 33 – Казачья Локня (Замощанская дюна); 34 – Снагость-2; 35 – 10-й Октябрь; 36 – Колосовка; 37 – Новоселовка; 38 – Гочево-1,3,4; 39 – Вознесенский; 40 – Головино-1; 41 – Хохлово-2; 42 – Головчино (Лысая гора); 43 – Воронцовка; 44 – Чербовка (Прогресс); 45 – Моспинская; 46 – Ярковцы; 47 – Шишино-1; 48 – Цепляево Второе; 49 – Дачное-2; 50 – Песчаное Белгородской обл.; 51 – Тазово; 52 – Букреевка-2; 53 – Каменево-2; 54 – Воробьевка-2; 55 – Авдеево; 56 – Комаровка-2; 57 – Занки; 58 – Новодоновка-2; 59 – Большие Будки (Хутор); 60 – Беседовка; 61 – Пожня-1; 62 – Курган-Азак; 63 – Александровка; 64 – Березанка; 65 – Верхнестриженское-2; 66 – Верхнестриженское-3; 67 – Деснянка; 68 – Вишени; 69 – Долинское; 70 – Выбли; 71 – Роище; 72 – Лавриков Лес; 73 – Киреевка-1,2; 74 – Клочков; 75 – Киселевка-1,2; 76 – Мезин; 77 – Пересыпки-1; 78 – Чаплищи-3; 79 – Малый Листвен; 80 – Мена-5; 81 – Ульяновка; 82 – Форостовичи; 83 – Выгоры-2; 84 – Богородичное.

Эталонными для второй группы являются поселения Букреевка-2 и Тазово, которые располагаются севернее Курска на Тускаре и во многом определяют северо-восточную границу ареала данных памятников. Материалы поселения у Букреевки опубликованы (Сымонович Э.А., 1990). Здесь открыты компактно расположенные жилые полуземлянки небольших размеров (от 2,7 х 2,2 до 4,6 х 5,2 м), выстроенные примерно в один ряд вдоль поймы реки и окруженные едиными для всего поселка хозяйственными сооружениями. В жилищах, как и ранее, достаточно обычны центральные столбы и расположенные рядом открытые очаги, хотя как раз в Букреевке были отмечены специальные печи-камины, врезанные в стенки котлованов построек. Основой жизни древних обитателей поселения было земледелие и в меньшей степени приселищное скотоводство при подчиненной роли охоты. К числу домашних ремесел относятся изготовление глиняной посуды, прядение и ткачество.

Рис.5. Керамика поздней фазы киевской культуры

Около середины V в. н. э. на территории курского течения Сейма и верхнего Псла появляются памятники колочинской культуры, чему предшествовало исчезновение черняховского населения, которое в эпоху великого переселения народов уходит на запад (рис. 6). Считается доказанным, что в основе колочинской культуры лежат древности киевского типа деснинского варианта, где они имеют неразрывную генетическую связь (Горюнов Е.А., 1981б. С. 5–35; Терпиловский Р.В., 1984. С. 73–78), которая, однако, не имеет прямого характера на курских землях (Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1996. С.108). Таким образом, возникновение колочинской культуры в рассматриваемом регионе определяется миграцией населения из Подесенья, что хорошо прослеживается на материалах “курских” поселений Каменево-2 и Комаровка-2 (Обломский А.М., 1996. С. 63–67; 2002. С. 71–72).

Поселения колочинского времени на территории Посемья исследовались как по течению Сейма и его притоков (Воробьевка 2-я, Гапоново), так и на Псле (Картамышево-2 и 3, Шмырево). В ландшафтной приуроченности сохраняется преемственность, что во многом справедливо и по отношению к традиции домостроительства (подпрямоугольные полуземлянки, в большинстве случаев с опорным столбом в центре, где чаще всего поблизости имелся также открытый очаг). Конструкция стен была как каркасно-столбовой, так и срубной.

Рис.6. Памятники VI-VII вв. на территории Среднего Поднепровья и Днепровского Левобережья (по И.О. Гарвитухину и А.М. Обломскому)

Условные обозначения к рис. 6 :
I – поселения колочинской культуры, исследованные раскопками; II – могильники колочинской культуры, исследованные раскопками; III – памятники, с которых происходит достоверно колочинский материал, обнаруженные при разведках; IV – поселения пеньковской культуры, исследованные раскопками; V – могильники пеньковской культуры, исследованные раскопками; VI – памятники, с которых происходит достоверно пеньковский материал, обнаруженные при разведках; VII – пеньковские поселения с кочевническими элементами домостроительства; VIII – памятники типа Корчак; IX – смешанные пеньковско-корчакские памятники обуховского микрорегиона; X – трупоположения V-VI вв.; XI – трупоположения VII в.; XII – ареал кладов круга древностей антов (I группа).
1 – Смольянь; 2 – Мансурово; 3 – Усох; 4 – Хохлов Вир; 5 – Макча; 6 – Кветунь; 7 – Синьково-Дмитрово; 8 –Посудичи; 9 – Случевск; 10 – Устье р. Смяч; 11 – Левкин Бугор; 12 – Ровчак; 13 – Роище; 14 – Выгоры-1; 15 – Александровка; 16 – Некрасово; 17 – Харьевка; 18 –Курск (Кировский мост); 19 – Лебяжье-1; 20 – Авдеево; 21 – Казачья Локня (Замощанская дюна); 22 – Княжий; 23 – Большие Будки (Хутор); 24 – Пески; 25 – Гапоново; 26 – Артюшково; 27 – Раковая Сечь; 28 – Правдюки; 29 – Коменево-2; 30 – Артюховка; 31 – Картамышево-1, 3; 32 – Картамышево-2; 33 – Шишино-5; 34 – Колочин-1; 35 – Новый Быхов; 36 – Тайманово; 37 – Нижняя Тощица; 38 – Демьянки; 39 – Нисимковичи-1-3; 40 – Носовичи; 41 – Новые Громыки; 42 – Будище; 43 – Васильевка (низовья р.Вороной); 44 – Васильевка (Любимовская Забора); 45 – Васильевка (о-в Кизлевый); 46 – 50 поселения и могильники у с. Андрусовка; 51 – Вильховчик; 52-55 – поселения и могильники у с. Волошского; 56 – Григоровка; 57 – Дереивка; 58 – Домантовое; 59 – Жовнин; 60 – поселение у с. Игрень; 61-63 – Звонецкое; 64 – могильник у с. Игрень; 65 – Белая Церковь (Палиева гора); 66 – Обухов-2; 67 – Обухов-7; 68-71 – Пеньковка (Молочарня, Луг-1,2, Макаров Остров); 72 – Журавка; 73 – Крещатик; 74 – Беляевка; 75 – Завадовка; 76 – Осиповка; 77 – Сушки-1; 78 – Воронки; 79 – Хитцы; 80 – Городище; 81 – Чернеччина; 82 – Миклашевский; 83 – Занки; 84 – Задонецкое; 85 – Вязовка; 86 – Рябовка-3; 87 – Стецовка; 88 – Киев; 89 – Оболонь; 90 – Ризня; 91 – Алексеевка (балка Довжик); 92 – Мартыновка; 93 – Карьерное; 94 – Воробьевка-2; 95 – Балаклея; 96 – Бабичи; 97 – Березовка; 98 – Поставмуки; 99 – Большой Каменец; 100 – Сумы (Сад); 101 – Лихачевка; 102 – Любовка; 103 – памятники окрестностей Новых Санжар (Малое Перещепино, Зачипиловка); 104 – Фески-3; 105 – Засулье; 106 – Бельское городище; 107 – Полузерье; 108 – Богатое; 109 – Соколово; 110 – Нижний Бишкинь-1; 111 – Веделиха; 112 – Бондариха; 113 – Раковка-1; 114 – Богородичное; 115 – Сухая Гомольша.

Несравненно лучше изучены погребальные древности региона, представленные в подавляющем большинстве бескурганными могильниками. Они известны у д. Картамышево на Псле, с. Лебяжье на Сейме, хут. Княжий на р. Суджа. Материалы двух последних кладбищ, представляющие собой классические памятники колочинской культуры, опубликованы (Липкинг Ю.А., 1974. С. 136–151; Тихомиров Н.А., 1990). У колочинцев господствовал обряд кремации. Остатки трупосожжения на стороне либо помещались в урну в виде лепного сосуда и затем в ямку 0,2–0,5 м диаметром при глубине не более 0,9 м, либо просто ссыпались в ямку. Урна могла накрываться еще одним сосудом, помещенным вверх дном, или ставилась в другой сосуд больших размеров.

Именно с колочинскими кладбищами связана значительная часть индивидуальных находок, характеризующих различные стороны жизни населения. В захоронениях обнаружены предметы быта (ножи, пряслица, часть ключа от пружинного замка), вооружения (наконечники копий, обрывки кольчуги), украшения (браслеты, фибула, бусы, детали поясных наборов), детали конской сбруи (удила). На поселениях предметы подобного рода весьма редки (рис. 7). Это положение справедливо и в отношении целых форм посуды. Колочинская керамика, как правило, представлена лепными сосудами и имеет генетическую связь с древностями предшествующего периода (рис. 8).

С колочинской культурой связан первый на территории Днепровского Левобережья опыт использования славянами новых погребальных сооружений – курганов, столь характерных позднее для большинства славян Восточной Европы. На правом берегу Сейма у д. Артюшково Рыльского района было полностью исследовано раннесредневековое кладбище, состоящее из пяти насыпей диаметром 6– 10 м при высоте 0,5-1,5 м (Енуков В.В., Енукова О.Н., 1995). Обряд захоронения был специфичен: остатки трупосожжения на стороне вместе с обломками специально разбитых лепных горшков рассыпались в насыпи по мере ее возведения. Кроме обломков керамики, из которых собрались целые сосуды, был обнаружен втульчатый трехлопастной железный наконечник стрелы. К сожалению, материалов для датировки очень мало, поэтому памятник можно в целом отнести к V–VII вв., т.е. ко времени бытования колочинской культуры.

Рис.7. Находки из раскопок памятников колочинской культуры на территории Курской области

Колочинские курганы редки, поэтому выделить какие-либо характерные обрядовые признаки этих памятников достаточно сложно. В пределах Посемья, у д. Бездрик под Сумами, в самое последнее время было исследовано еще одно курганное кладбище, которое по набору ритуальных черт близко к артюшковскому (Обломский А.М., Приймак В.В., Терпиловский Р.В., 1999). За пределами территории Посемья колочинские курганные могильники обнаружены в Кветуни в Подесенье и Воронино на верхнем Днепре (Артишевская Л.В., 1963; Соловьева Г.Ф., 1970. С. 98–99)

Рис.8. Посуда из могильников V - VII вв.

Свидетельством социальных изменений в жизни колочинского населения являются так называемые клады “древностей антов” конца VII – начала VIII в., которые детально были рассмотрены О.А. Щегловой (Щеглова О.А., 1990). Полученная схема позднее была детализирована исследовательницей совместно с И.О. Гавритухиным в соответствующем разделе коллективной монографии (Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1996. С. 53–57). Все “антские” клады делятся на две группы, различающиеся как по хронологии, так и по составу. Сейчас для нас важна первая, более ранняя, группа. Клады этой группы охватывают территорию от среднего течения Роси на западе до среднего течения Донца на востоке, от среднего течения Десны на севере до Ворсклы на юге. Три из их числа обнаружены в юго-западной части предполагаемой территории Посемья: Суджанский, Нижнесыроватовский, Гапоновский. Последний, найденный в 1994 г. у с. Гапоново Кореневского района Курской области, отличается особым обилием составлявших его предметов (всего 411). Основу этих кладов составляют устойчивые комплексы женских украшений, а также мужского убора, который во многом определяется ременной гарнитурой – металлическими украшениями поясов. Традиционно одним из важнейших этнографических признаков является набор женских украшений. В рассматриваемых кладах едва ли не центральными украшениями являются пальчатые фибулы, которые использовались только парами, а также головные венчики. Среди других предметов – гривны различных типов, двуспиральные (очковидные) подвески, ожерелья из крупных и мелких пластин, литые и кованые браслеты (рис. 9). В целом богатство найденных предметов свидетельствует об их возможной принадлежности племенной аристократии и, в свою очередь, о расслоении общества.

Рис.9. Украшения из Гапоновского клада

Данный набор украшений не мог сложиться на основе предшествующих древностей, а территория его распространения, охватывающая части ареалов колочинской и расположенной южнее пеньковской культур, не соответствует “этнографическим” границам культур. Судя по всему, этот факт является отражением некой новой социальной общности (Обломский А.М.. Гавритухин И.О., 1996. С. 145). Пеньковская культура связывается со славянским племенным объединением антов (Седов В.В., 1976. С. 119–125; Русанова И.П., 1976. С. 111–112), известным по сообщениям готского историка Иордана и византийского автора Прокопия из Кессарии. Материальные свидетельства обитания кочевников в пеньковской среде, что фиксируется по отдельным трупоположениям, а также связь серии находок украшений с Подунавьем позволили А.М. Обломскому и И.О. Гавритухину сделать вывод о том, что часть ареала культуры в пределах середины – третьей четверти VII в. входила в состав Великой Болгарии (Обломский А.М., Гавритухин И.О., 1996. С. 145). Не исключено, что с этим объединением была связана и часть колочинского населения, в среде которого также известны единичные погребения по обряду ингумации.

“Антские” клады первой группы попали в землю явно в результате крупных потрясений на протяжении небольшого промежутка времени в пределах 2-й половины VII в., в силу чего их владельцы не смогли забрать сокрытые ценности. Причина гибели колочинских поселений кроется, судя по всему, в приходе нового населения, которое оставило памятники волынцевского типа (рис. 10). Ареал этих древностей совпадает с территорией выпадения кладов первой группы.

Рис.10. Памятники круга Сахновки-Луки Райковецкой и ареал кладов 1-й группы (по И.О.Гавритухину и А.М.Обломскому с добавлениями)

Подписи к рис. 10.
1 – Битица; 2 – Вовки; 3 – Васильки; 4 – Малые Будки– Беседовка; 5 – Волынцево; 6 – Сосница; 7 – Ходосовка; 8 – Обухов-2; 9 – Стовпяги; 10 – Лебяжье-3; 11 – Латышевка; 12 – Раковая Сечь; 13 – Деркачевка- Довжик; 14 – Глинск; 15 – Пески; 16 – Терновый-Савинцы; 17 – Поповка; 18 – Хутора; 19 – Березовка; 20 – Гочево-3; 21 – Бобрава-5; 22 – Сущаны; 23 – Шестовица; 24 – Роище; 25 – Мена-5; 26 – Залиновье; 27 – Целиков Бугор; 28 – Посудичи; 29 – Макча; 30 – Голяжье; 31 – Авдеево; 32 – Дмитриевский могильник; 33 – Шоссейное; 34 – Белгородка; 35 – Киев-Детинка; 36 – Приоскольское- 2; 37 – Солдатское; 38 – Рябовка-3; 39 – Токари; 40 – Запселье; 41 – Пески; 42 – Попово-Лежачи-4; 43 – Литвиновичи-3; 44 – Воргол; 45 – Харьевка; 46 – Сухая Гомольша; 47 – Занки; 48 – Соколово; 49 – Тимченки; 50 – Нижний Бишкинь-1; 51 – Хитцы; 52 – Монастырек; 53 – Канев; 54 – Сахновка; 55 – Момоты; 56 – Пеньковка (Макаров Остров); 57 – Большая Андрусовка; 58 – Пеньковка (Луг-1); 59 – Пеньковка (Луг-2); 60 – Стецовка; 61 – Пастырское; 62 – Журавка; 63 – Курочкино-3; 64 – Княжий; 65 – Иванино-2; 66,67 – Березники-2, 3; 68 – Сныткино-2 (Песчанка); 69 – Харасея.

Славянская атрибуция данных памятников, как и их связь с последующей роменской культурой, на сегодняшний день никаких сомнений не вызывает. Происхождение волынцевских древностей было достаточно сложным. Наиболее ранний их компонент составили племена лука-райковецкой культуры, которые соотносятся с летописными союзами славянских племен Правобережья Днепра. Разгромленные в результате военного вторжения в конце VII в. лукарайковецкого населения остатки пеньковцев и колочинцев входят в состав пришельцев (Обломский А.М., Гавритухин И.О., 1996. С. 131–139). Это наглядно демонстрируют классические колочинские могильники – Лебяжье-3 и Княжий (Зиньковская И.В., 1998. С. 7–9. Рис. 3), в поздних погребениях которых были обнаружены горшки, заметно отличающиеся своей профилировкой от керамики V–VII вв. (рис. 8: 9, 12, 14, 15, 17). Ситуация осложняется тем, что вскоре появляются новые группы переселенцев, которые приносят с собой едва ли не самый яркий признак волынцева – круговую керамику специфических форм, имеющих вертикальный венчик. Такая посуда на смежных территориях неизвестна, однако морфологически близкая керамика, которая могла бы послужить прототипом волынцевской, была распространена в именьковской культуре на территории Поволжья. Судя по всему, она попала в Днепровское Левобережье через Хазарию, став одним из индикаторов, определяющих область, на которую распространялась хазарская дань (Щеглова О.А., 1987. С. 10). Помимо специфической керамики с группой пришельцев связываются юртообразные постройки, а также находки салтовских (хазарских) вещей. Появление населения, в среде которого прослеживаются черты как именьковской, так и салтово-маяцкой культур, объясняется, вероятно, распространенной в средневековье практикой, отмеченной и в каганате, переселения в случае необходимости покоренного народа или пленных на новые земли, освоение которых требовали интересы государства (Михеев В.К., 1991. С. 46; Приймак В.В., 1994. С. 14–15).

“Хазарский” компонент волынцевских древностей в количественном отношении значительно уступал славянскому, однако его роль в обществе была существенной. Вычленяется и форпост власти каганата на славянских землях – Битицкое городище на Псле, неподалеку от Сум, где помимо славянского заметно присутствие иноэтничного населения (Березовець Д.Т., 1965. С. 53). Ряд находок (сабля, боевая секира, предметы конской сбруи и т.д.) свидетельствует о размещении в Битице военного контингента (Приймак В.В., 1994. С. 14). Именно здесь производилась специфическая круговая керамика, которая преобладала над лепной. По мере удаления от Битицы ее количество на поселениях уменьшается (Щеглова О.А., 1986. С. 22).

Особое положение Битицкого городища подчеркивается как его крупными размерами, так и тем, что оно размещалось в зоне господства неукрепленных поселений. На предполагаемой территории Посемья кроме Битицы определенное исключение составляет только Рыльское городище (Гора Ивана Рыльского). При его раскопках в основании культурных напластований М.В. Фроловым были обнаружены волынцевские материалы, с которыми соотносится жилище 2. В существовании этой полуземлянки выделяется два этапа. К первому относится печь, а также находки колочинских пряслиц и обломков бронзовых спиральных пронизок. На втором этапе печь была переоборудована для обжига керамики. По радиоуглеродным анализам сооружение датируется концом VII – началом VIII в. (Фролов М.В., 1994. С. 305). Исследователь связывает первый период постройки с колочинской культурой. Однако, по наличию печи, а также радиоуглеродным датам, речь должна идти о раннем этапе волынцевского культурно-хронологического горизонта. В связи с этим чрезвычайно интересно открытое М.В. Фроловым захоронение девушки-воина с конем и собакой. Инвентарь захоронения представлен двумя наконечниками копий, боевым топором и удилами. Поблизости были найдены остатки трупосожжения (предположительно тризны) с хазарской (салтовской) керамикой. Вероятнее всего, данное погребение относится к тому же пласту древностей, что и жилище 2.

К сожалению, неизвестно, существовали ли в это время укрепления, но сама топографическая ситуация явно неординарна, так как площадка Горы Ивана Рыльского находится высоко над уровнем воды в Сейме. Ответить на вопрос, какое место в древностях волынцевского типа занимает этот памятник, можно только после проведения новых стационарных исследований.

Подавляющее большинство памятников волынцевского типа представлено небольшими неукрепленными поселениями, расположенными поблизости от воды, что указывает на связь с поселками предшествующего времени. Меняется планировка домов: теперь вместо открытых очагов появляются глинобитные печи, расположенные, как правило, в одном из углов, что увязывается с традициями славянских переселенцев с Правобережья Днепра (Этнокультурная карта территории Украинской СССР... 1985. С. 107).

Заметно отличается от предшествующего времени женский убор, который известен по кладам группы 2б 1-й половины VIII в. (по О.А. Щегловой и И.О. Гавритухину). Они были сокрыты в ходе экспансии каганата и установления “хазарской дани” на Днепровском Левобережье (Щеглова О.А., 1990. С. 178–182; Обломский А.М., Гавритухин И.О., 1996. С. 147–148). Если категории используемых украшений в определенной мере повторяются, то их типы уже иные. Все также характерны парные фибулы, однако пальчатые сменяются крупными, вырезанными из пластин украшениями или сложными антропоморфными, соединенными цепью. Комплекс включает в себя серьги со звездообразной или полой привеской, шейные гривны с седловидным замком, ожерелья из стеклянных и янтарных или полых металлических бус, браслеты с расширяющимися полыми, округлыми или гранеными концами.

Битица, если исходить из построений А.К. Зайцева, могла входить в территорию Посемья. Однако в целом на курских землях памятников волынцевского типа пока известно немного (рис. 10). Так, вверх по течению Псла от Битицы их концентрация заметно уменьшается (Гочево-3, Бобрава-5, Курочкино-3, возможно, Картамышево- 3, а также несколько захоронений Княжьинского могильника). На Сейме в его курском течении следы волынцевского населения до недавнего времени вообще отмечались крайне редко (поздние погребения могильника Лебяжье-3, поселение у с. Авдеево, Гора Ивана Рыльского), хотя ниже по течению, в пределах Сумской области, известно скопление памятников, включая и классический комплекс у с. Волынцево. Буквально в самые последние годы их количество в результате предпринятых разведочных исследований несколько увеличилось. На Сейме были открыты поселения Иванино- 2, Березники-2 и Березники-3 (Обломский А.М., Радюш О.М., Веретюшкин Р.С., Приймак В.В., 2003), на Свапе – Сныткино-2, которое соотносится с ранее открытым Ю.А. Липкингом поселением Песчанка, и Харасея (Веретюшкин Р.С., Обломский А.М., Приймак В.В., 2005).

Поздний этап развития волынцевских древностей приходится на конец VIII – начало IX в. (Славяне Юго-Восточной Европы… 1990. С. 304–306; Приймак В.В., 1994. С. 6–9). Во многом внешним признаком изменений материальной культуры является исчезновение круговой керамики, что связывается с прекращением прямой зависимости от Хазарии и гибелью Битицы. Не исключено, что эти со51 бытия были порождены принятием верхушкой каганата иудаизма и последовавшей за этим смутой (Приймак В.В., 1994. С. 15). Меняется характер поселений, широкое распространение получают городища. Возможно, в “Повести временных лет” это нашло свое отражение в рассказе об отказе полян платить дань хазарам (Мачинский Д.А., 1981. С. 40–48). Однако Северская земля еще долгое время продолжала оставаться в даннических отношениях с каганатом, хотя их характер, вероятно, испытал определенную трансформацию.