Ю.В. Озеров. СЕЛЬСКОЕ КЛАДБИЩЕ РОССИИ

СЕЛЬСКОЕ КЛАДБИЩЕ РОССИИ
(на примере Курской губернии)

автор: Ю.В. Озеров

Рассмотрим основные особенности и дадим обобщающую характеристику сельского кладбища Курской губернии в XIX-начале XX веков, опираясь на нормативные и описательные источники.

Согласно Уставу медицинской полиции, сельские кладбища c 1830 г. должны были устраиваться "не ближе полуверсты от селений, при построении новых церквей" (ст.705) [10, с. 131]. Для городских кладбищ подобная норма составляла расстояние не менее 100 сажень от последнего жилья. Устройство новых кладбищ в случае реальной необходимости должно было разрешаться губернатором "по предварительном обсуждении дела местным врачебным управлением" (ст. 708) [10, с. 131].

Кроме самих кладбищ, в определенных случаях захоронения могли производиться и в церковных оградах сельских храмов. Это разрешалось на основании указа Святейшего Синода от 12 апреля 1833 г., где говорилось: "дозволять погребать тела местных протоиереев и священников, честно и беспорочно проходивших свое служение и христиански скончавшихся; что же касается прочих лиц, погребение оных при церквах в селениях допускается сколько возможно реже и не иначе, как по особому разрешению Епархиального архиерея и по самым уважительным причинам, как-то: в благодарность создавшему храм своим иждивением, или обеспечившему содержание причта и притом имевшему житие благозаконное и кончину непостыдную" [Цит. по: 8, с. 9].

Между тем, несмотря на синодальные предписания, некоторые местные священнослужители не всегда следовали духу и букве закона. Так, в 1877 г. до сведения прокурора Курского окружного суда "дошло, что некоторые сельские священники позволяют себе хоронить в церковных оградах, помимо кладбищ, без всякого разрешения, лиц, которые должны были бы быть преданы земле на кладбищах, так например детей местных причетников, лиц не принадлежащих к числу местных помещиков и вообще к дворянскому сословию и проч." [2, c. 1012]. Подобное отступление от законодательных норм было признано как нетерпимое, поскольку "сельские церкви находятся среди селений весьма часто близ самой усадьбы помещика, имеют уже в своей усадьбе несколько могил, и увеличение этих последних без всякого контроля не может не иметь серьезного значения в гигиеническом отношении того подобающего благоустройства, которое должно быть соблюдаемо вокруг церквей" [2, с.1012-1013].

В соответствии с просьбой прокурора епископом Курским и Белгородским Сергием было объявлено причтам церквей епархии, чтобы они "не хоронили умерших без разрешения на то епархиального начальства в оградах церквей" [2, с. 1013]. Тем не менее, это нисколько не сказалось на желании тех или иных жителей сельской местности быть похороненным в престижном участке - церковной ограде. Именно большое число таких просьб вынудило, вероятно, ввести денежную плату за погребение у церквей.

Постановление епархиального начальства от 26 июня - 1 июля 1902 г., объявленное Духовной консисторией от 5 июля того же года за № 11389 установило как условие погребения в ограде взнос 100 руб., из которых одна половина должна была поступать в доход храма, а другая в пользу Епархиального попечительства о бедных духовного звания [См.: 8, с. 9]. По закону от 8 декабря 1903 г. кроме разрешения епархиального архиерея на погребение в церковной ограде требовалось и согласие местных гражданских властей. Однако на число подаваемых прошений эти законодательно - нормативные акты не повлияли.

Через 9 лет по этому поводу отмечалось: "И от духовенства, и от мирян часто поступают к Епархиальному начальству просьбы, в большинстве по телеграфу, о разрешении погребения усопших в церковных оградах" [8, с.9]. Нерешенность данной проблемы постановлением 1902 г. во многом была вызвана отсутствием перечисления других условий погребения, соблюдение которых требовалось законами.

Наконец, в 1911 г. было выработано новое постановление Курской духовной консисторией, утвержденное 23 декабря архиепископом Курским и Обоянским Стефаном. Новый документ обобщил законодательные акты общегосударственного масштаба, а также закрепил и конкретизировал прежние постановления епархиальной власти. Отныне погребение мирян, имевших "житие благозаконное и кончину непостыдную", разрешалось с ведома архиерея со взносом в пользу церкви, по усмотрению причта и ктитора [церковного старосты. - Ю.О.], не менее 100 руб. Причетники, беспорочно прослужившие не менее 25 лет и лица, пробывшие не менее 15 лет в должности ктиторов могли быть погребены бесплатно при условии беспрепятственности места. Жен священников разрешалось хоронить со взносом не менее 50 руб. в пользу церкви, а малолетних детей - не менее 25 руб. [См.: 8, с. 10].

Одной из характерных проблем сельских кладбищ к началу ХХ века было отсутствие свободных мест для захоронений, ввиду давнего срока эксплуатации их, при отсутствии возможности расширения. Результатом нехватки свободных мест для погребений стало захоронение пригородных селян на городских кладбищах, что вызывало нарекание среди горожан.

Так, в 1900 г. Путивльская городская дума поручила управе сделать представление губернатору и просила, чтобы тот, в свою очередь, сделал распоряжение "о воспрещении погребения на городских кладбищах покойников из ближайших хуторов и слобод уезда" [1, с. 2]. Подобные трудности были и у губернского центра, на кладбищах которого производило захоронения в начале ХХ века население пригородной Стрелецкой слободы.

Другой особенностью и одновременно бедой сельского некрополя была реальная угроза использования местными жителями кладбищ в качестве пастбищ домашними животными. В связи с этим Курский священник Н. Невский писал: "Особенно же наши сельские кладбища давно вопиют о нашем к ним небрежении. Редко огороженные, часто даже и не окопанные как следует, наши кладбища своим внешним видом производят на всех и каждого тяжелое впечатление: на кладбищах вы видите мало крестов, а стоят только бесформенные остатки и обломки их, потому что на кладбищах летом почти всегда бродит всевозможный скот: овцы, лошади и др. животные. "Эх, батюшка, жаловалась мне одна добрая старушка, и умирать не страшно, кажется, было, если бы знала, что хотя могилки и креста моего никто бы не трогал…ведь обидно: детки пойдут с могилки, а коровы и лошади на могилку"" [9, с.22]. Выходом из такого положения было обнесение кладбища рвом и обсадка "живой изгородью" (акации, боярышник и т.п.).

Предпринять активные меры по приведению сельских кладбищ в надлежащий вид местное епархиальное начальство пыталось неоднократно. В частности, 5 декабря 1881 г. Курская духовная консистория циркулярно предписывала благочинным епархии, чтобы они "при обозрении церквей обращали внимание и на существующие при них кладбища, и если где либо будет усмотрено ими, что кладбища без огорожи или окопа и вообще не в порядке, побуждали кого следует, к приведению такого кладбища в должный порядок" [3, с. 67].

Согласно установленным епархиальным начальством правил от 10-16 декабря 1892 г. воспрещалась "пастьба на кладбищах чьего бы то ни было скота и езда по кладбищу, ввиду могущей произойти от этого порчи могил и крестов" [4, с.830]. Надзор за содержанием и попечением о благоустройстве кладбищ возлагался на ктитора. По силе синодального указа от 30 апреля 1897 г. на духовенство возлагалась также обязанность заботиться о "безотлагательном привидении в порядок и благоустройство кладбищ" [Цит. по: 5, с.433]. Как следствие этого указа объясняется, в частности, следующий факт. 3 июня 1898 г. священник села Полного Курского уезда Георгий Марков "за благоустройство кладбища" [6, с. 219] удостоился архипастырского благословления.

Улучшение состояния кладбищ, между тем, имело за собой и далеко идущие последствия. Они выражались в получении дохода со сдачи кладбищенской территории под сенокос. Так, в одном из приходов, после обрытия рвом кладбища и обсадки кругом его вербой, березой и др. сообщалось, что оно уже другой год "перестало быть выгоном для скота, вместо этого с него ежегодно получается несколько возов сена, дающего церкви 15-20 руб. дохода" [9, с. 24].

Однако лучшим украшением кладбищ "всегда служили и могут служить сады", отмечал священник Н. Невский в 1891 г. Проехав по всем уездам Курской губернии, он писал, что "видеть сады на сельских кладбищах пришлось, к сожалению, весьма редко" [Там же]. В своей статье он дал практические советы по их разведению, заметив, что лучшее яблоко в губернии - антоновка, на которую и спрос был большой, и ценилась она дороже.

Использование сельских кладбищ для развития садоводства продолжилось и в дальнейшем. В 1911 г. Курский отдел Императорского российского общества плодоводства "в целях использования старых опустевших кладбищ для развития местного садоводства и поднятия тем самым экономического благосостояния населения, а равно и улучшения в селах и деревнях гигиеническо-санитарных условий" [7, с. 198], обратился к епархиальной власти с просьбой о сообщении ему сведений о количестве земли в епархии под старыми опустевшими кладбищами. На эту просьбу было циркулярно предложено благочинным епархии доставить отделу данную информацию по вопросному бланку…

Из всего вышеприведенного видно, что сельское кладбище в России являло собой особый вид социального некрополя. Основные его особенности вырабатывались и определялись специальными общегосударственными законами и местными нормативными актами, а также самой бытовой практикой.

Типичными чертами, вместе с тем, сельского некрополя были:

1) преобладание крестьянского населения среди погребенных на кладбищах, при преимущественном захоронении в церковных оградах лиц духовного сана и, в меньшей степени, дворянства;

2) размещение на достаточно большем расстоянии от жилья мест захоронений, по сравнению с подобной ситуацией в городах, в чем проявилась неразвитость системы санитарно-медицинского обслуживания села;

3) теснота к началу ХХ века сельских кладбищ и, как ее следствие, распространение погребений селян на городских кладбищах;

4) относительно скромное убранство захоронений, наряду с концентрацией примечательных надгробий в пределах церковной ограды;

5) высокая степень потенциальной опасности благоустройству кладбищ, в основном вызываемая пастьбой скота.